Реквием. Глава 12

Мужская плоть не женская окрошка,
Разбавленная,  сброженным кваском.
Горячий хлеб! В него не лезет ложка.
Тут каждым новым давишься куском.

Ты насыщаешь тело, душу, разум.
Становишься всевластным как факир.
Потом с себя смываешь всю заразу,
Как будто сотворяешь новый мир.

И сердце резво бьёт по наковальне.
А мышцы – корабельный такелаж.
Уже  готов сменять любую спальню
На эту голубую свою блажь.

Сороколетний, крепкий и здоровый
Он жизнь любил, когда в ней видел смысл.
Ревел мальчонка, яловой коровой
Дрожанье ног в распятье коромысл.

Вот эта плоть – божественное чудо!
Вот эта кровь – цветочная роса!
И детская нетронутая муда,
И два игрушечных незрелых колеса.

Горячее и маленькое тело
Не в шутку распирало плоть, треща.
У  "мерзляка" спина уже вспотела,
Но всё хотелось с ложки есть борща.

Вошёл Ландо. И как всегда не кстати:
Махновцы уже начали манёвр.
Бесчисленны украинские рати.
В нём ты антрепренёр.

Чтож  мальчика ты в усмерть заелозил.
Штыком осталось сердце проколоть.
Пусть вечный сон его укроет в бозе.
Любовь извечна, но невечна плоть.

Пиши приказ: махновские тачанки
Ко рвам. Те рвы сыграют роли урн.
В которых, запечатаем останки
Всех  белых армий, развивая  штурм.

Пускай они молотят вдребезг кости.
Махны союз, нам временная суть.
Останки пацана в канаву сбросьте.
Налей в стакан. Хочу принять на грудь.