Реквием. Глава 16
Снег полз в неё как хлебная опара,
Метались ветры в лоне Приуралья,
Смотрелся месяц воронённой сталью.
Полозья санок снежный наст шерстили
Троих девиц в них кое-как вместили,
Подобраны, на дальнем полустанке,
Там беляков видны ещё останки.
Две лошади запряженные цугом,
Тащились в снежном ворохе упругом.
Как бесконечны русские пространства!
Но где здесь Русь? Улусовое ханство.
Башкиры, татарва, мордва, айсаки,
Балкары, кряшен и нагай - баскаки,
Булгары, кпчаки, кижи и шорцы,
Холха, ойраты, меркиты, ижорцы.
Уйгуры и найманы, гольды, киды,
От Северных морей до Атлантиды,
Которая живёт в воображенье,
Россия - не её ль отображенье?
Здесь сто народов - все монголоиды,
Воскресшие сочувствием Исиды.
Осириса божественные дети,
Дарованный нам вздох тысячелетий.
С реки Амура, до реки Оки,
Всех чукчей мы зовём - СИБИРЯКИ.
Но после исторической утруски
Какой же сибиряк уже не русский?!
Так мудрствовал ямщик на козлах сидя.
Повеселел, строения завидя.
Взмахнул хлыстом, встряхнуть пытаясь, чалых,
И скоро мостовая застучала.
Вкруг пригород раскинулся покато.
Не худо жили здесь и не богато.
Тут скотные дворы не пустовали,
Хозяева видать не бедовали.
Излучиной крутой, почти овалом
Здесь Волга - мать Самарку обнимала
И крепко прижимая дочь рукою...
Бежали вдаль единою рекою.
Приехали! Судьбы крутая карма,
Встречает вновь солдатская казарма.
И красный командир с цигаркой в щери,
Проводит их в распахнутые двери.
Ландо навстречу. Кто вы? И откуда?
Бывалая острит: мол, от верблюда.
Другая говорит: была история...
Марина ему чётко: из Приморья.
Всё по порядку гладко досказала.
Фамилию Лазо ему назвала.
Про все бои, в которых быть случалось.
Как хорошо и плохо всё кончалось.
Поверил? Нет? Он вежливо простился.
На предложение подружек не прельстился.
Сказал, в глаза глядя одной Марине:
В Японии б вам жить при Мандарине.
А здесь у нас вонючие портянки,
Две ложки каши постной на водянке;
И служба без наград и повышений;
А души, просто - напросто, мишени.
Марина тут же написала рапорт:
Хочу служить за так, а не за хабар.
Буржуев бить, как мусор, в обезличке...
И подписалась: Маша - большевичка.
Лазо С. Г. - эсер - интернационалист.
Погиб на ст. Муравьёво - Амурская в 1920 г.
Мандарин - богатый помещик.
Исида - жена Осириса.
Щерь - беззубый рот.
Свидетельство о публикации №101100600425