Реквием. Глава 21

Иван Терешин с Марьей Алексеевной
Тише воды, ниже травы живут, келейно.
Колокола, не пушки лить; Советы
Развенчивали Божии Сонеты.

Кем сказано, что не убий?  Неясно.
Идея убивает беспристрастно.
Что человек? Всего лишь раб идеи,
А без идеи люди все злодеи.

Пусть бытие и несколько первично.
Сознание раба самокритично.
Наслушавшись речей,  расправим плечи:
Война и смерть – итог противоречий.

Нам нужно жить тихонько, не спесиво.
Есть имена в аршин, а есть – курсивом.
Случится  ураган – дубы ломает.
Орешина лишь голову склоняет.

Но сын, другое дело, комсомолец.
Его не удержать  плетнём околиц.
Он строит мир под лозунгом Советов
И держит речи к людям с парапетов.

Сам Розенгольц, усатый и носатый
Ораторствуя, испускает лишь маты.
За что и был назначен палачом
Над чехами, в Самару, Иличом.

Уплачены немалые оклады.
Написаны серьёзные доклады.
Читали их в Москве; и сам Ильич
За рюмкою сказал: прекрасный спич.

Терешин рос. Намыливалась холка.
Проскальзывал и гнулся как иголка.
Начальству очень нравилось "шитьё".
Не подводило юношу чутьё.

Но, наконец, и с чехами сквитались.
Немногие из них в живых остались.
Им что-то царский обещал режим.
Но есть народ, что правдой одержим.

И в этой правде места чехам нет.
Померк в глазах,  навеки,  белый свет.
Заткнул наган за пояс Александр,
Коль есть мотив, уложен будет в жанр.



Александр Терешин – комсомолец двадцатых.