Если б мы ведали, что ничего-то не знаем

Если б мы ведали, что ничего-то не знаем,
То все сидели и думали б, что же нам делать.
Мы б для себя ничего никогда не желали,
И не смогли бы свой путь в этой жизни проделать.

Из головы мы хотели б достать вспоминанья.
Вдруг они есть там и, может, заменят нам знанья?
Дёргали б волосы в клочья, чтоб что-то понять,
Чтобы себя размышленьем о боли занять.

Мы бы томились в безделье и медленно гнили,
Гнули бы лбы и страдали бы от пустоты.
Мы бы живое в себе постепенно убили,
И потеряли б прекрасную суть чистоты.

Мы бы глаза доставали, что в корень не зреют.
Уши бы рвали, раз схватывать суть не умеют.
Кожу как панцирь не нужный сдирали бы смело.
А языки б за молчание драли. За дело! …


Стой, погоди! Вдруг, однажды нашёлся бы кто-то,
С мукой в груди он внезапно решился б на что-то.
Двигался он бы вперёд, принимая решенья,
Брал на себя бы ответственность за прегрешенья,
Только бы вывести страждущих из заблужденья.

Зрели бы все на него как мозгами больного,
Как на бегущего кросс безнадёжно хромого.
Он бы всё шёл, колыхая как знамя решенья.
Глядь – и  кого-то б задело его вдохновенье.

Вскоре за ним по примеру пошли бы другие,
Веруя в то, что они – ради всех – впереди.
Время б прошло – и награды у них боевые
Реяли б гордо на алой от цели груди.

Вслед подтянулись бы ученики,
Что по команде ровняют носки.
Тихо настала бы очередь тех,
Что приближают незримый успех,

В сторону смотрят, а метятся в пах
И заставляют всех действовать так,
Как лишь они себе то представляют –
Будто ошибок у них не бывает.

Были б и те, кто бы им помогали
Только бы ставить над кем-то себя.
Многие когти отсюда бы рвали,
Кто-то б стремился вообще в никуда…

Были б ораторы и анекдотчики,
Тайные службы, шпионы, доносчики…


Потом власть имущие, мрака слепого наевшись,
Ослабили б вожжи, чтоб людям позволить дышать,
Да больше б расслабились сами, покоем пригревшись,
И стали бы всех поведеньем своим развращать.

И снежный бы ком, вдруг избегнувший праведной казни,
С горы б покатил и гниенье проникло б в низы:
Что было нельзя, что считалось всего безобразней,
В том кто-то легко бы освоил не только азы.

Первичных таких бы сначала стреляли, ссылали,
Словами бы бранными их на весь мир обзывали,
Но, время б прошло и, глядишь, крикуны бы устали
Завидовать тем, кого с пеной у рта осуждали.

И этим втихую заняться вдруг стало б возможно
Естественно, что с оговорками и осторожно.
В короткие сроки прогнили б оковы морали
И люди б себя в кандалы сверхсвобод заковали.

Тогда всё похабное стало бы частью культуры,
Естественной модой и преображеньем натуры…


(Из романа “По краю тьмы“)

Copyright © Аайус – 2000 – 2001 гг.