Брёл одиноко...

Я брёл одиноко по улицам узким,
По многоголосым, русско-французским.
Я шёл по любимым душою и сердцем,
По пахнущим луком, рыбой и перцем.
Глотал темноту, натыкался на баки,
А мимо меня пробегали собаки,
Ведомые демоном чуткого нюха
По тонкому следу кошачьего духа.
И я, возбуждённый их лаем и воем,
Себя ощущал полуночным героем,
Хозяином звёзд, созидателем неба,
Изобретателем пива и хлеба.
И было легко на душе и спокойно,
Всё было ладно, всё было стройно.
Луны сходились, летали кометы,
Дыры чернели, крутились планеты.
А в центре глобальных вселенских свершений,
На фоне рождений светил и крушений,
В точке слияния яви с грядущим
Я оказался бесцельно бредущим.
Немного кудесник, слегка чернокнижник
Зазря попирающий старый булыжник.
Шагами метровыми улицы мерил,
Стремительно двигаясь к призрачной двери.
Миг приближался волшебный и страшный,
Завтрашний день заменял день вчерашний.
От оста и зюйда, от норда и веста
Ветры стремились занять своё место,
Скреститься, сплестись, чтобы бурей взорваться,
Рассыпаться вихрями, снова собраться
И закружиться бураном суровым
Под небом, из чёрного ставшим багровым.
Мир изменялся, искрясь и сверкая.
Стали видны очертания края
Этого трижды забытого лета,
Этого трижды любимого света,
Этой до крови заласканной плахи,
Спины слонов и узор черепахи.
Всё нереальное стало реальней,
Небо прозрачней, звёзды кристальней,
Звуки пронзительней, запахи резче,
Видения чётче, движения легче...
"Вот она, - думалось - та небывалость,
Чья-то задумка, невинная шалость,
Сдвинуть миры, измерения спутать,
Здравость суждений туманом окутать,
Бросить за грань, растоптать, уничтожить,
Мысли запутать, страхи умножить,
Вынуть наружу всю серость и глупость,
Всю бесполезность, никчемность и тупость.
Вот она - радость знакомства с великим."
Всё это кажется страшным и диким.
Как шествие бесов зовёт и пугает.
Хочется крикнуть: "Так не бывает!"
Всё помутнело, дыхание спёрло.
Страх положил свои пальцы на горло,
Начал нашёптывать, начал шаманить.
Слышу: "Скрутить... опоить... одурманить..."
Вот она - СМЕРТЬ. Я скулю, вырываясь.
Гибнет вселенная, перерождаясь.
Рушится мир, дорогой и привычный.
Падает дом шлакоблочнокирпичный
Сделался мягким асфальт, словно масло.
Вспыхнуло солнце и тут же погасло...

Я брёл одиноко по улицам узким,
По многоголосым, русско-французским.
Я брёл по любимым душою и сердцем,
По пахнущим рыбой, луком и перцем.
Курил "Беломор" дымом воздух кольцуя,
Сизыми стрелами ночь полосуя.
И было легко на душе и спокойно,
Всё было ладно, всё было стройно.
Воздух был полон предчувствия чуда.
Оно надвигалось. Как быстро? Откуда?
Что это будет и как завершится?
Как обернётся? Чем разрешится?
Я беспокоился. Руки дрожали.
С топотом мимо секунды бежали.
Луны сходились, летали кометы,
Дыры чернели, кружились планеты.
А волшебство разрасталось опасно.
И в этот момент папироса погасла.
Я остановился и вытащил спички
/В обычной коробке обычные спички/
Чиркнул, сломал, полетели мгновенья,
Меня разводя с очагом превращенья.
Его унося, а меня оставляя
В одном не свершившемся шаге от края.
В одном незаметном для глаз миллиметре.
В одном недоступном для ног километре.
Ушли не открывшись волшебные двери,
Но я не заметил ужасной потери.
Так и стоял с папиросой погасшей.
Завтрашний день заменял день вчерашний...

Я брёл одиноко по улицам узким,
По многоголосым, русско-французским.............