Мандривка путешествие по украине

            М А Н Д Р И В К А
               
 
Слышу в сердце голос бури,
Грохот грома  - раз, другой,
Словно струны на бандуре
Тронул я своей рукой,
И они зарокотали,
Полился за звуком звук,
Расступились разом дали,
Встрепенулось всё вокруг.
Словно вещие перуны,
Час провидя роковой,
Задрожали мощно струны
Под ветров немолчный вой.
Расходились, загремели
Словно в полночи набат,               
Всё что на сердце имели,
Всё вложили в общий лад.
Загалдели разом птицы-
Так и плещут голоса,
А напев струны стремится
В голубые небеса!
А напев стремится в тучи.
Над равниною пыля,
Но глядят спокойно с кручи
Молодые тополя:
Посмотри, какие хваты,
Как легка литая стать,
А вдали белеют хаты -
Их и глазом не достать!
Только свет  прозрачный   льётся -
Издалече примечай -
Словно воду из колодца
Расплескали невзначай.
Подойди-ка к ним поближе,
Полюбуйся, коль не горд...
А напев бандуры нижет
За аккордами аккорд,
Набирает снова силы,
Бьётся мощною струной,
Всё, что есть и всё что было,
Раскрывая предо мной.
Что же будет, что же будет,
То ль затишье, то ли бой?
Он тревожно память будит,
Он становится судьбой
И приказывет ныне
То, что сам ношу в душе:
"Расскажи об Украине,
Ты ведь там бывал уже!"
Значит мне не знать покоя,
(Как не знал его давно)
Я ведь видел там такое,
Что не каждому дано.
Тут смотри не только глазом -
Глубиной своей души
И впивай всё это разом,
И пиши, пиши, пиши...
Долг прекрасный и высокий.
Ум и твёрдая рука
Создадут такие строки,
Что застынут на века,
Лягут в душу ясным светом
В бронзу выльются и в медь,
Будут все они при этом
Крылья крепкие иметь.

Не насилуя натуру,
Но как песельник в строю,
Запеваю под бандуру
Песню первую свою.

Где-то роща, где дубрава
Опоясали поля.
Глянешь влево, глянешь вправо -
Ровным строем тополя.
Я их вижу не впервые,
Мне знакомы те черты -
Кучерявые, литые,
Воплощенья красоты!
Их живого силуэта,
Вдруг застывшего в тиши,
Не забуду, словно это
Из моей взошло души.
Словно я мечтой своею,
Как волшебник и колосс,
Создал их лебяжьи шеи
И волну густых волос.
Как они легки под вечер!
Проступив сквозь мрака муть,
Словно сказочные свечи
Озаряют дальний путь,
Что-то шепчут торопливо
На заре в багряный дым,
И внимает молча ива
Их рассказам молодым,
Свесив трепетные косы
Над обочиной дорог,
Где песчаные откосы
Сплошь покрыл зелёный мох;
Где в полях густые травы
Словно девичья коса,
Где светло и величаво
Солнце всходит в небеса;
Свищет птица, свищет птица
В частых зарослях крушин,
И густая пыль клубится
От промчавшихся машин.
И себя отдавши зною,
Удивительно стройна,
Дышит юной новизною
Незнакомая страна.
Солнце с ласкою во взоре
Смотрит вниз издалека,
И плывут как будто в море
Золотые облака.
Золотые словно степи,
Что легко легли вокруг,
Где холмов литые цепи
Как объятья крепких рук.

В жёлтом мареве тумана
Чуть плывёт густая тишь
Там, где шапкой атамана
Черепица красных крыш;
Где с девичьим звонким смехом,-
И сюда уже проник,-
Отражённый дальним эхом
Петушиный первый крик.
На реке разводья тины,
Вдоль реки - деревьев ряд...
Украинские картины,
Удивительный наряд!

Где  ж тот парубок чубатый
Что отплясывал гопак
У своей саманной хаты? -
Всё давно уже не так!
Кобзарей сегодня нету
Тех что в давние года
Шли с бандурою по свету
В сёла или в города.
Но они живут в народе,
В уголках его души,
Тех заветных песен вроде,
Что напевом хороши.
Такова его натура
И закваска такова,
И везде звенит бандура,
И вовсю звучат слова.
Так сойдясь в заветном месте,
Позабыв свои дела,
Я и сам пел с ними вместе
Закусивши удила!
Песня звонкая летела,
Ароматами дыша,
О, как радовалось тело,
Веселилася душа -
Пели парни и девчата –
То был хор, вот это да!
И печали все куда-то
Уходили без следа.
К нам легко входили грёзы
Тех давно ушедших лет,
А из глаз катились слёзы,
Оставляя в травах след,
И светились долго-долго,
Озаряя тихий сад,
Как исполненного долга
Благотворный результат.
Песня дивная звучала
Словно бурная река,
Словно ветры в чистом поле
Расходились тут и там,
О невысказанной боли
Вдруг рассказывая нам.
Песня рвалась на свободу
Из восторженной души!
И смотрели молча в воду
По-над речкой камыши.
Шелестели осторожно,
Ветру лёгкому подстать,
То спокойно, то тревожно,
То таинственно опять...
То смолкали на минутку,
Будто волны на бегу,
Словно вслушивались чутко,
Что поют на берегу?
И опять их шорох тихий
Долетал издалека,
Словно там страницы книги
Робко трогала рука.
В поднебесье месяц вышел,
Встал над речкой будто мост,
И узор прекрасный вышил
Из больших и малых звёзд.
На густом вечернем мраке
Где звезду зажёг, где две.
Ишь, какие вывел знаки -
Словно нитью по канве!
Невозможно надивиться
Красоте его труда,
Так и ловкая девица
Не сумеет никогда!
И горят они и манят
Золотые огоньки,
Но... уже прохладой тянет
От примолкнувшей реки.
Но уже смолкают песни,
Всё тревожней шум ветвей,
И прекрасной ночи вестник
Робко щёлкнул соловей.
Помолчал в кустах сторожко,
И опять несмелый вздох,
Словно где-то на дорожку
Вдруг просыпали горох...
Вышел я на воздух ночью,
Утомясь за жаркий день,
Соловей, что было мочи,
Пел укрывшийся в сирень.
Луг покамест не измятый,
Взятый в лунное кольцо,
Ароматом свежей мяты
Так и брызнул мне в лицо!
Я подумал: "Боже правый,
Можно жизнь свою отдать
Лишь за то, как пахнут травы,
Лишь за эту благодать!"
Я стоял, не шевелился
И вдыхал, как будто пил
Аромат, что пряно лился 
С отуманенной степи.
До чего приятно, братцы,
Это чудо наяву!
 Как хотелось мне забраться
 В эту сочную траву,
 Слушать песни соловьиной
 Несмолкающий ручей
 И парить над Украиной
 Много радостных ночей!

День опять вставал весёлый
Вдоль обочины пыля,
Вновь вокруг мелькали сёла,
Люди, лошади, поля…
В суете привычных буден,
Не спеша укрыться в тень,
Хорошо трудились люди
В этот ясный, жаркий день.
Ну а день и вправду труден –
Время летнее, страда.
И трудились наши люди
Как и следует всегда.
Вот они в раздольной силе,
Не жалея сильных рук,
На полях траву косили,
Что-то строили вокруг,
Только пот катился градом,
Высыхал на спинах в миг,
И была природа рада
Глядя искоса на них.
Сколько удали и силы
В звонкой музыке труда,
Только видишь ходят жилы,
Напрягаясь как всегда.
Только видишь ходят плечи
С этой музыкою в лад,
Всюду слышимые речи
Тоже душу веселят.

Тополей повсюду много
Вдоль заборов, у ворот,
Но бежит моя дорога,
Уходя за поворот.
Мчится лёгкая машина
Увозя меня с собой,
Тополиные вершины
Вслед кивают вразнобой.
Сразу став намного строже
Посмотрел я из окна:
Там была работа тоже –
За копной росла копна.
Ну а там, иные дали,
Ну а там, иная ширь
Вновь немало пищи дали
Для ума и для души.
И поля, поля без края
Красотой своей маня
В ярком солнышке играя
Побежали на меня.
Мне уже нигде не скрыться
От раздолья тучных нив,
И шумит, шумит пшеница
Тучный колос наклонив,
Словно кланяется низко
В этот час большого дня
У святого обелиска
И у вечного огня.
Но летит, летит дорога,
Извиваясь без конца,
И стоят в молчанье строгом
Молодые деревца.
Вновь поля плывут куда-то
С той, и с этой стороны,
Да на холмиках солдаты,
Не пришедшие с войны.
Вот они передо мною
Звонкой бронзою поют,
Опалённые войною,
Закалённые в бою,
Так светло и величаво
Смотрят, головы склонив…
Но уже встаёт Полтава
Над разливом жёлтых нив.

Полтава открылась не сразу
Под плавным движением рук.
Всё было в ней ново для глаза
Куда ни посмотришь вокруг.
Она залечила все раны –
Наследие горя и бед –
Вздымались подъёмные краны
Как вестники новых побед.
Не краны, не марево зноя
Меня будоражили, нет.
Весь город сиял новизною
Ещё незнакомою мне.
Я видел подобного мал
И вряд ли увижу уже,
Оно беспощадно ломало
Привычный порядок в душе.
А там накопилось довольно
Событий и судеб людских,
Но как бы мне ни было больно,
Я стал пересматривать их.
Что знал и что видел доныне,
Что с этим я сравнивать мог?
Старинные наши святыни,
Постройки далёких эпох.
Прекрасная церковь и хата –
Вот мой боевой арсенал!
Не этим Полтава богата,
А чем? Я покамест не знал.
Мне всё было так интересно,
Я был и неистов и лих,
И в сердце вдруг сделалось тесно
От всех впечатлений моих.
Судить я пока что не вправе,
Но зорко следя из-под век,
Вдруг понял, что нынче в Полтаве
Жил тот же стремительный век.
Петровская наша эпоха
Оставила свой колорит,
И право же, это не плохо
С душою моей говорит!
Манит. Удивляет. К тому же,
Я сам до основ доберусь,
Ведь это пожалуй не хуже,
Чем наша былинная Русь!
Ведь собрана наша держава
Как улей из маленьких сот.
А так молода ли Полтава?
Подумай-ка,  ей – восемьсот!
Для города возраст почтенный,
Оставивший в памяти след,
Что знают, что видели стены
За столько промчавшихся  лет?
Пройдись-ка по улицам строгим,
Вглядись в этот славный народ –
Тебя здесь попотчуют многим,
Лишь слушай разинувши рот.
Какие бои и победы
Потомки полтавские чтут?
Ведь здесь побывали и шведы,
И ляхи пошарили тут.
Ломали любые границы
Враги её с разных сторон,
Так что же могло сохраниться
От города? – Слёзы и стон…
Не это увидел я, право!
В полдневный томительный зной
Вовсю поднималась Полтава,
Сияя своей новизной.
Не город большой и усталый
За восемь тяжёлых веков –
Увидел я труд небывалый,
Шум кранов и грузовиков.
И словно векам в назиданье,
Что следом за нами придут,
Увидел прекрасные зданья,
Вторично восставшие тут.
Да, песням безудержно литься
Под наигрыш кобзарей!-
Я вижу весёлые лица
Хороших полтавских друзей.
Здесь всё по-особому ново,
И всё это надо беречь…
Звучит украинская мова,
Для уха привычная речь.
О. как она просто и мило
Журчит, наплывает, поёт,
И всё что мне душу томило
Теряет значенье своё.
Я слушаю в тёмной аллее
Украинской речи слова,
И сердце невольно хмелеет,
И кружится голова.
Иду я тропинкою узкой
От Воркслы, сверкающей близь.
Два корня – славянский и русский –
Сейчас в моём сердце слились.
И мысли меня оросили
Как дождик, которому рад:
В Москве я – питомец России,
В Полтаве – украинцам брат.
Уж видно такая эпоха,
Что нам породниться удел,
И это, поверьте, не плохо
Для новых и нынешних дел.
И как завешали нам деды,
Сметая истории хлам,
Все наши победы и беды
Мы делим всегда пополам;
И нам разделять не годится
Ни нации наши, ни речь –
Нам есть чем сегоднея гордиться,
Нам есть что совместно беречь!
А в центре цветущей Полтавы,
Как предков бессмертный завет,
Увидел я памятник  С л а в ы,
Встающий над всполохом лет.
Живою сегодняшней былью
Предстало минувшее мне:
Орёл расправляющий крылья
Блеснул в голубой вышине…
Я долго стоял у колонны
Под шорох негромких речей,
Взволнованный и удивлённый,
С неё не спуская очей.
И мысли, тяжёлые мысли,
Внезапно рождённые здесь,
Свинцовою тучей нависли
Над тем что промчалось, что есть;
Вставали махиной стотонной,
Слагались в неслыханный гимн…
А я всё стоял у колонны
Любуясь твореньем людским.
Да разве забудешь такое!
Встречая седые ветра,
В своём величавом покое
Вставала эпоха Петра.
Застыла над памятью зыбкой,
Над тенью врага-подлеца,
И всех озаряла улыбка
Её молодого лица.
Со стен и невидимых башен,
Святое в душе вороша,
Сияло грядущее наше,
И мы в него сделали шаг.
Пусть был он неловок и робок,
Под злобы пугающей вой,
Но мы (заявляю без скобок)
Всё делали в мире впервой.
О, сколько безмерной отваги,
Легко обгонявшей года,
В том первом решающем шаге
Заложено было тогда!
А просто ли было холопу,
Сменив обветшалый наряд,
Догнать боевую Европу,
Возвыситься! Встать с нею в ряд?
Парить по бескрайнему небу
На крыльях, что сила дала,
И родине всей на потребу
Великие делать дела!
Твердили иные: «В уме ли
Великодержавный наш царь?!»
Но мы это сделать сумели –
Мы сбросили ветхую старь.
Обломки отживших законов,
Оставив на шведском валу,
Мы вырвались к солнцу! За то нам
Потомки слагают хвалу.
Мы этим гордимся по праву
Не ради торжественных фраз,   
И нашу военную славу
Врагу доказали не раз.
Пусть  друг наш и недруг дивится
Тому, что свершается тут:
Россия прекрасною птицей
Отважно летит в высоту!

А город нынче разомлел от зноя,
Он ветру распахнул крутую грудь.
Я вижу рядом с нашей новизною
Фонтанов прихотливую игру.
Я на скамейку сел с фонтаном рядом
Вдали от городских горячих рук,
И сердце было бесконечно радо
Прохладе разливавшейся вокруг.
Казалось что какой-то странный орган               
Пульсировал сейчас передо мной -
Я любовался с трепетным восторгом,
Забыв, что это аппарат – земной.
Попробуй уследить привычным глазом               
Ишь, как танцует тонкая струя!
То льнёт к земле, то вверх
                стремится разом,
Прохладу благодатную даря,
То изогнётся прихотливым станом,
Играя разноцветием лучей;
А солнышко застыло над фонтаном,
Не отводя восторженных очей,
Оно его дарит теплом и светом,
Лучом пронзившим гладь воды до дна,
Так хорошо и ласково, что в этом
Прекрасная гармония видна.
И к солнышку стремящиеся струи
Не прекращают вдохновенный пляс,
Их вновь лучи горячие целуют,
И удивляя, и волнуя нас;
Вновь рассыпают радужную влагу,
О чём-то упоительно журча,
То проявляя прежнюю отвагу,
Стремятся в высь по ниточке луча.
И люди, что со мной сидели рядом,
Замолкли, словно замерли на миг –
Вперёд смотрели восхищённым взглядом,
Как будто струи чаровали их.
Казалось, им без слов понятны были
Те радостные песни бытия
Что на волнах прозрачной водной пыли
Негромко пела стройная струя…
И в этой песне было столько счастья,
Такой всепобеждающий порыв,
Что сердце разрывалося на части
От глубины в ней скрытой до поры.
Они смотрели ясными глазами
В танцующее водное стекло
И, кажется, не сознавали сами,
Откуда это чувство в них текло.
А это среди музыки и лада,
По-новому свежа и молода,
Плясала многоцветная прохлада-
Весёлая, искристая вода.
Под пологом лепечущей листвы,
Что широко раскрыла свои крылья,
Не разглядеть небесной синевы,
Какие тут ни делайте усилья.
Покров её прекрасен и могуч,
Ишь, как лежит сплошной
зелёной крышей,
Задерживая каждый встречный луч,
Голубоватый, красный или рыжий –
Огонь пылит нам радугой в глаза,
Мы улыбаясь щуримся невольно,
Хотя глядеть наверх немного больно,
Но всё равно глядим на небеса.
Лучи хитро подмигивают нам:
Не разберёшь игра у них иль драка…
А здесь царит святая тишина
И лёгкая прохлада полумрака.
Прохладный воздух блещет как
слюда -
Какой-то он обманчивый и хрупкий,
Беспечный ветер залетит сюда,
И ветви зашевелятся как руки,
Зашелестит пугливая листва,
Забьётся, заволнуется тревожно,
Какие-то знакомые слова
Расслышать в этом лепете возможно.
Что это будет? Гнев или мольба,
Признание минутного бессилья,
Как будто беспощадная судьба
Своей рукою им связала крылья?!
Но только хлынет дождик проливной,
Грозя всю землю затопить собою
Листва встаёт зелёною стеной,
Как ратники встают на поле боя -
Ничем её упорства не пробьёшь!
В ответ на эти выпады лихие
Она колючей станет точно ёж,
И вспять умчатся грозные стихии.
Она покажет свой упорный нрав,
Опять восторжествует сила воли,
И вновь польётся дух цветущих трав
И задымится молодое поле;
Вновь тишина вернётся и покой,
Что ей даны природою самою,
Она своею доброю рукой
И негой, и прохладою омоет.
Она вам возвратит покой души,
Уверенность и светлые виденья,
И листья, что свежи и хороши,
Вновь так же буду слушать
            целый день я,
И где-нибудь присевши на скамью,
Впивая молодой и терпкий запах,
Я снова жизнь пересмотрю свою,
Качаясь на её зелёных лапах.
О. этот шум чарующий меня,
Струящийся целительным
                бальзамом!
Как хорошо в немолчном гуле дня
С тобою повстречаться в центре
                самом,
И в долгие полдневные часы,
Блаженный отдых дав усталым взорам,
Сидеть вот так…  до утренней росы
За дружеским весёлым разговором.

Вот этот домик с деревянной крышей
Я замечаю здесь который раз,
Над ним журавль колодезный, а выше –
Весёлый месяц навострил свой глаз.
Сквозь пестроту прозрачной
                звёздной пыли
Ему былое кажется видней:
Он вспоминает сказочные были
Таких далёких, но прекрасных дней…
Ложилась так же тень от старой хаты,
Тянулся облаков за валом вал,
И человек, не очень уж богатый,
Один спокойно в хате проживал.
Мне по душе экзотика такая, -
Былое выявляется с трудом,
Но постоянно взоры привлекая,
Стоит в Полтаве необычный дом.
Он – в городе из стали и бетона –
Над этой невысокою горой,
Где всё так чинно, даже монотонно,
Анахронизмом кажется порой.
А как ему, скажите, не дивиться,
Брсая взгляд из-под смущённых век?
Я говорю: «Товарищи, скажите,
Ответьте  мне скорее на вопрос:
Откуда  он, другой эпохи житель?
Кто в нём родился, кто мужал и рос?
И получил ответ прямой и веский,
Как и вопрос, открытый и прямой:
«Здесь жил поэт великий,
                Котляревский.»
И   я вскричал: «Неужто, боже мой!»
И побежал весёлый и проворный,
В  ответ ни слова больше не сказав,
Как тот «ЕНЕЙ», что парень был
                моторный
И хлопец хоть куда! Казак.
Вот я уже и около усадьбы,
Где зацветает пышная трава.
Я мог здесь очень многое сказать бы,
Но замирают на устах слова.
К чему они, ведь всё и так понятно,
Как будто песню старую поют…
Я слушаю мелодию напева,
Она плывёт волнуя и маня,
И кажется, что молодая дева
Сейчас присела около меня.
Мне эту тишину нарушить жалко,
Что здесь царила с самого утра,
А сердцем чую, это же Наталка
Ждёт не дождётся своего Петра!
И я стою поникнув головою,
И чувствую святой минуты власть…
Какое счастье, что с его судьбою
Вдруг и моя вот здесь переплелась.
Я с ним знаком совсем не
             понаслышке,
Он стал мне другом с очень
                давних лет,
Когда с трудом его читая книжки,
Я всё смотрел на дорогой портрет.
Судьбу его рассказывать не надо –
Она во мгле сияет как огни,
У каждого есть высшая отрада –
Дышать с ним вместе воздухом
                одним!
О нём не думать я уже не вправе,
Но вспоминая все его дела,
Вы словно прикасаетесь к той славе,
Что над поэтом крылья развела.
О.  юный друг, с бесцветной маской  мима!               
Куда бы ни лежал сегодня путь,
Не проходи неосторожно мимо,
Остановись, хотя бы миг побудь.
Тут с ловкостью севильца-брадобрея
Тебя очистят от налёта лжи,
Ты станешь и умнее, и добрее,
Ты будешь зорче вглядываться в жизнь.
Загляни сюда, старца обрадуй,
Спрысни душу целебной водой,
И получишь такую отраду,
Словно сам ты певец молодой;
Словно в руки волшебную лиру
Передал Котляревский Иван,
И тебе, как певцу и кумиру,
Внемлют сотни народов и стран!

И всё же, от стен и до крыши,
Будь близок он или далёк,
Полтавскою битвою дышит
В Полтаве любой уголок.
Пройдитесь вдоль улиц и скверов,
Что встали со временем тут,
Живёт в них великая вера
В святую её правоту,
В её несомненное право
Быть равной в созвездии стран -
Встаёт молодая Полтава,
Как славный солдат-ветеран.
Промчались былые тревоги,
Что душу терзали её,
На резвые, сильные ноги
Отважно Полтава встаёт.
Сегодня она не такая,
Какою казалась вчера.
Вот, в зелени весь утопая,
Встал памятник – «Отдых Петра».
И словно былинная сила
На душу повеяла вдруг:
История здесь возносила
Героев изысканный круг.
Героев изысканный круг.
Я вижу как радостным станом
Сошлись боевые орлы,
Шипят круговые стаканы,
Застыли с закуской столы.
Забыты недавние беды,
Оставлены гордость и спесь,
И Ника – богиня победы  -
Незримо присутствует здесь.
Пропахшие порохом люди
Пришли не на миг, не на час –
Что было, что есть и что будет
Они обсуждают сейчас.
Что грезилось прежде веками,
Исполнилось в радостный миг.
А шведы? Один только камень
Остался от шведов самих.
О них вспоминать не придётся
Я всех в том заверить берусь,
Но доблесть Петра-полководца
Запомнит великая Русь.
Сидят боевые герои,
Вдыхая сражения дым,
Не где-нибудь в сказочной Трое –
В стране, где им жизнь свою
                строить,
Под небом её молодым.
С Петром тут когорта бывалых,
Я вам их напомнить берусь:
Вот Меншиков, это – Шувалов
И славный в исканиях Брюс.
Не молкнут весёлые речи,
Спадает дневная жара,
И ласковый розовый вечер
Ложится на плечи Петра.
Пропало видение Ники,
Прохлада вокруг разлилась,       
И ягодой сочной клубники
Скрывается солнце из глаз…

Лёгкий вечер спускается робко
Словно к розе певун-соловей,
Извивается быстрая тропка,
Ноги вторят уверенно ей -
А ведь за день ходили не мало,
Им износа наверное нет -
И тропинка крюков наломала
Да и бросила под ноги мне!
Деревца чуть склонивши вершины
Жадно ветру подставили грудь,
Утомлённые за день машины
Утомлённо свершают свой путь.
Но плывут облака торопливо,
Будто манит их небо рукой,
Что-то шепчет плакучая ива,
Наклонившись над Воркслой-рекой.
Ишь, вдали темно-синяя лента
Тишиной и блаженством полна,
Словно грудь дорогим позументом
Украшает Полтаве она…
Поднимаюсь всё выше и выше,
Горизонт отступает назад,
Он лазоревой ниткою вышит,
Разбежались невольно глаза.
Дай лишь сердцу безбрежную волю –
Закружится твоя голова –
По нему как весною по полю
Расцветают простые слова.
Здравствуй, Родина - край необъятный,
До чего ты сейчас хороша!
Льётся воздух такой ароматный,
Что во мне замирает душа.
Так и хочется вольною птицей,
Не боясь никакой высоты
Над тобой дни и ночи кружиться,
Сознавая что всё это – ты!
Это ты и любовь, и отрада,
Бесконечная благодать,          
И душа восхищённая рада
За тобой с высоты наблюдать;
Видеть зарева отсвет алый,
Постигать бесконечную ширь,
Современный размах небывалый
И вот этот простой монастырь.
Он обрадован встречей минутной,
Да и сам я доволен весьма,
Небольшой, но уж очень уютный
На широкой вершине холма.
Он и в радости и в лихолетья
Светит ярким багряным огнём,
И как будто иные столетья
Отразились невидимо в нём.
Он свидетель побед и свершений,
Он участник рассветов и гроз,
Видел сам как шевченковский гений
На Полтаве рождался и рос.
Слышал он его дивные песни,
Что сошли не на день, не на час…
Как далёкого прошлого вестник
Дорог тот монастырь и сейчас.
Здесь душа обретала свободу,
Мысль живая – бескрайний простор,
Возводя вдохновенью в угоду
Монастырь, что пройдя через годы,
И сегодня чарует наш взор.
Значит есть в этом что-то такое,
Что взмахнуло орлиным крылом
И, забыв о мертвящем покое,
Поднялось над неправдой и злом.
Ну скажите мне люди, откуда
Этот полный величьЯ размах,
Сотворивший нетленное чудо
И в природе, и в наших умах?
Да, жива богатырская сила
И бессмертное пламя идей,
Что в себе Украина носила
Порождая великих людей!
И они, её гордость и слава,
Возвеличили родину-мать,
А не только родную Полтаву –
Это нужно душой понимать!

Лёгкий ветер, летний ветер,
Подойди ко мне скорей!
Повидал ты всё на свете,
Прилетев из-за морей.
Ишь, на крыльях сколько пыли,
Но об этом не тужи,
Расскажи чужие были,
Сказки тоже расскажи.
Как там, что, народы, страны,
Души, мысли и сердца?
Неужели только странны,
Иль понятны до конца?
По проторенному следу,
Землю взглядами кроя,
Я сегодня тоже еду
В миргородские края.
Пусть не дальняя дорога,
Не за тридевять земель,
Но зато увижу много,
Много больше чем до сель.
И увижу, и нанижу
Километров больше ста,
Станут мне намного ближе
Незнакомые места.
Встречи, встречи, разговоры –
Сколько новых добрых лиц
Я увижу очень скоро
Вдалеке от всех столиц!
Будет всё для сердца ново
В этот самый светлый миг,
Ведь познание основа
Новых мыслей, дел и книг.
Ну скорее! Что там, что там –
Шум деревьев, птичий гам?
Вот за этим поворотом
Целый мир открылся нам.
Для чего сидеть на месте
Словно курица в гнезде?
Мир узнать, побыть с ним
                вместе,
Где скажи, сумеешь, где?
Нет друзья, не выйдет это!
Мысли чистой не тая,
Уезжаю до рассвета
В миргородские края.
Нужно мне, признаться, много ль,
Если я не домосед?
Посмотреть места, где Гоголь
Навсегда впечатал след;
Посмотреть родные дали,
Интересные весьма,
Что поэту пищу дали
Для души и для ума.
Их воспел он вдохновенно,
Волю дав своим устам…
Непременно, непременно
Я сегодня буду там!

Летит машина гордой птицей,
Срезая ветер на лету,
Депевья шумной вереницей
Узоры яркие плетут.
Рассвет изысканным поэтом
Сейчас предстал передо мной,
Он стройным вывел силуэтом
Всю прелесть красоты земной.
Как в незнакомой чудо-сказке,
С манящей силой мудреца
Развёл бесчисленные краски,
Расставил всюду деревца.
Они весёлой гулкой стаей
Иль одиноко над бугром,
В рассветной дымке плавно тая,
Зелёным стелются ковром.
То вдруг закружатся по полю,
То встанут в строгий хоровод
И, чувства выпустив на волю,
Глядятся  долго в лоно вод,
Как бы отыскивая что-то
Или любуяся собой…
И снова из-за поворота
Спешат весёлою гурьбой;
И над простором льётся снова,
Все шумы прочие глуша,
Со смехом смешанное слово,
Душе открытая душа;
То разбегутся на просторе,
Как стайка маленьких ребят,
То путь себе за нами торя
В глазах до одури рябят…
А тополя везде и всюду
Застыли краски притушив,
Я им как маленькому чуду
Всегда дивился от души.
О, сколько в них красы неброской
Приметил не один поэт,
Когда чуть видною полоской
Вдали маячил силуэт.
Когда манил к себе нещадно
Его пылающий огонь
То человек с тоскою жадной
Летел, как хищник от погонь.
И этот непонятный вестник,
Что был властителем как бог,
Рождал в душе такие песни,
Каких никто родить не мог.
Душа восторженно рыдала,
Напеву подчинив сердца,
Слова неудержимым валом
Степь заливали до конца…
Та степь качалась и качалась,
Как океанская волна,
Лихая песня не кончалась
Тоски и радости полна,
Лихая песнь звала с собою
Легко прокладывала путь
И била яростным прибоем
В крутую человечью грудь.

Неудержим автобус скорый,
Простор вбирая с трёх сторон.
В салоне льются разговоры,
Как будто листьев перезвон.
Он возникает сам собою
В твоей взволнованной душе
И наподобие прибоя
Стучит в радар твоих ушей.
Сначала робкий и неясный,
Потом, уверенно-глухой,
Так, словно осенью прекрасной
Шагаешь по траве сухой,
Его не назовёшь ты шумом,
С природой всей в согласье он,
И не мешает лёгким думам,
И не пугает сладкий сон…
Люблю я звук полтавской речи!
Её искрящийся родник
С момента самой первой встречи
Тревожно в душу мне проник.
Простой и ясный точно небо,
Что у меня над головой,
Как тёплая краюшка хлеба,
Как степь одетая травой.
И страшновато, и приятно –
Здесь красоты особый род,
И хочется уйти обратно,
И всё же тянешься вперёд,
На ощупь раздвигаешь травы,
И, видя голубую даль,
Ты восклицаешь: «Боже правый,
Да не ушёл бы никогда!»
Её приятного напева
Невольно ловишь каждый звук:
Нужто сказочная дева
Заговорила с вами вдруг?
О, до чего легко и славно
Текут несбыточные сны…
Так верно пела Ярославна
С высокой городской стены.
И замирая постепенно
Волшебством звуков опьянён
Звучит раздольно и степенно
Родная речь со всех сторон.
И наполняясь звонкой силой,
Я незаметно молодел,
Когда тот звук простой и милый
Весёлой птахою летел
И надо мною плавно вился
За кругом круг, за кругом круг –
Я наслаждался, я дивился
Всему вокруг!
Мне раскрывался в каждом миге
Земли неведомый простор:
Ведь ч впервые не из книги
Живой услышал разговор.
Лети, лети вперёд машина,
Сливайся с ветром в дружный хор,
И так же яростно маши нам
Вослед украинский простор!

Так вот где таланты гнездо себе
       свили
Легко в обстановке такой!
В музее Давида Гурамишвили
Всегда тишина и покой.
Но этот покой не сродни запустенью,
Здесь солнца ликующий свет,
И входит неслышно прекрасною
                тенью
Великий грузинский поэт.
И сразу вокруг всё становится
                строже,
Во всём необычная стать;
И мне самому очень хочется тоже
Серьёзней и вдумчивей стать.
Стараюсь вглядеться я снова
            и снова
В черты дорогого лица
И слышу его вдохновенное слово –
Поэта и мудреца.
Оно покоряет неведомой силой
И гонит всё мелкое прочь,
К себе так и манит, как будто
                светило
В прекрасную лунную ночь.
И беды, что чёрною тучей нависли,
Расходятся сами собой,
Рождаются новые светлые мысли
Созвучные с нашей судьбой.
И ты обо всём забываешь на свете,
Как в шуме шального дождя,
Но слушаешь, слушаешь, видя в поэте
Учителя и вождя.
Я в жизни не видел прекраснее вида,
В сиянии утренних рос,
Чем это простое селенье Давида
Где он ещё мальчиком рос.
Я вижу страницы прекрасной поэмы,
Я вижу грузинскую вязь –
Труду и упорству здесь учимся все мы,
Большому поэту дивясь.
О. письменной речи грузинские знаки,
Что русским узорам сродни!
Вы ярким огнём полыхали во мраке
Поэту в ненастные дни;
Вы в сердце будили надежды святые…
Покуда живут письмена,
Дотоле навеки останешься ты и
Твоя дорогая страна.
Они призывали к единству и связи
Разрозненный прежде народ,
Простые фигуры причудливой вязи,
Искусства особенный род.
Грузинский язык, вдохновенное слово,
Как всякое слово людей,
Ты – жизни бессмертье,
Ты – жизни основа,
Провестник великих идей!
О вольное, мудрое слово народа,
Тебе я заметить хочу:
Оружие ты, но особого рода,
Не всякому по плечу.
Ты было, о слово, послушно Давиду –
Легко разливалася речь,
Служило (замечу другим не в обиду)
Вернее чем воину меч.
И он изливался гарцуя по строкам,
Сверяя по сердцу шаги,
В искусстве прекрасном,
              святом и высоком,
Как вольный грузинский джигит.
О горе народа, о тягостной доле
Писал он, мечтами дыша,
И чистая песня звенела как доли,
И пела с ней вместе душа.
Он стал поэтическим гласом народа
Провестником смелых идей…
Язык – ты орудье особого рода,
Орудье сплочённых людей!
Великое слово живёт и поныне –
Оно, как в ночи соловей,
Звучит вдохновенно по всей Украине,
Как слово её сыновей.
Так здравствуй поэт!
Ты ведь жил здесь когда-то…
И я ему словно любимому брату
Отвесил поклон до земли.

В Сорочинцы, в Сорочинцы!
Свежи и горячи
Спешат не только сочинцы,
Но даже москвичи.
Деревья пышно пенятся
В цветенье ранних рос,
Здесь всё сегодня ценится
И в шутку и всерьёз.
Товар возами целыми
Везут во всей красе,
И яблоками спелыми
Пропахло всё шоссе.
С машинами гружёными
И просто без машин,
С детишками и жёнами
Спешит гурьба мужчин.
Стремятся парни бравые
Пробиться как-нибудь,
И тополя кудрявые
Им уступают путь.
«Куда Марку, куда Марку?
Ответь мне кум, постой!»
«На ярмарку, на ярмарку!
К чему вопрос пустой,
Бросай дела не спешные
Да и за нами, кум,
Ишь, конные и пешие
Спешат на ярмарку!»
Вон женщины степенные
Шагают точно в бой,
Букеты белопенные
Держа перед собой.
У ног мальчишки вертятся
Верша свои дела,
Им всё ещё не верится,
Что ярмарка пришла!
И мчат как угорелые
Под неумолчный гам,
Лишь головёнки белые
Мелькают тут и там.
К ним первым в знак внимания
Спешит любая весть,
Им всюду есть компания,
Им всюду дело есть.
То плачут-заливаются,
То снова слышен смех,
И весело качается чубов
Лохматый мех…
Там, Караси с Одарками
О чём-то говорят –
Ишь, как огнями яркими
Сияет их наряд,
Какие только вышивки не
Не повстречаешь тут!
И как на ветке вишенки
Глаза у всех цветут.
Сплошь синие и красные
Да жёлтые цвета…
Ну до чего прекрасные
В Сорочинцах места!
Какие лица спелые,
Румянец, что заря _
Идут девчата смелые
О чём-то говоря.
Идут звеня монистами,
Щебечут весело,
Украинками истыми
Наполнилось село.
Несутся споры ярые,
Душистые как мёд,
И даже бабка старя
Знай на педали жмёт:
Колёса так и вертятся,
Хрустит сухой песок –
Неужто ей не терпится?
«На ярмарку, сынок!»

Я шагаю точно пьяный –
Дух кавунный надо мной,
Впереди гудят баяны,
Кто-то звякает струной.
А вон там, гляди, в сторонке,
Ударяясь о ладонь,
Жарко бьётся бубен звонкий –
Осторожнее, не тронь!
Вьётся радужная лента,
Как у девушки в косе,
На торжественность момента
С любопытством смотрят все.
Ишь, как ноги хордят в пляске
У лихого молодца!
А девчата щурят глазки,
И румянец в пол-лица.
Парень с топотом и свистом
Ударяет по бокам
И на зависть всем артистам,
И на зависть казакам!
Только пыль вокруг стеною
Да торчком стоят усы,
И баяны надо мною
Нажимают на басы.
И плывёт напев знакомый –
Пламя сердца не туши,
Каждый встречный,
          будь как дома,
Наслаждайся от души!
Парень вьётся будто птица,
Рассыпается – что бес,
И не хочет опуститься
С отуманенных небес.
Ходят ноги, ходят ноги
Словно крылья ветряка,
Не хватило и дороги
Для размаха казака.
Расступитесь добры люди,
Эй, баян, сильней гуди!
Что-то будет, что-то будет.
Что-то будет впереди?!
Ходит парень чисто гоголь,
Всех к себе приворожил…
Я иду. Со мною Гоголь –
Сорочинский старожил.
Всё здесь Гоголю знакомо,
Каждый кустик, всякий гвоздь –
Он в Сорочинцах как дома,
Ну а я здесь – только гость.
«Посмотри-ка друг сердечный –
Молвил Гоголь наконец –
Как плясать умеет здешний
Сорочинский молодец:
Всякий встречный онемеет,
Знай смотри и не дыши –
Только здесь народ умеет
Веселиться от души!
Ни в Париже, и ни в Вене,
А вот именно у нас
Каждый искренно оценит
Разудалый этот пляс.
Сколько удали и пыла –
Хватит прям-таки на двух!
Нет, Украйна не забыла
Свой старинный вольный дух.
Не кушак, не опояска
Для меня сейчас важны,
А старинная закваска
И преданья старины.
Ты послушай-ка, и ныне
Как поют по вечерам
На священной Украине,
Словно входишь в светлый храм!
А какие встретишь типы?-
Снова молвил от души –
И Панасы, и Антипы –
Хоть поэмы с них пиши!»
Тополями дол расцвечен,
Зажигается заря –
Тихо сходит летний вечер,
Землю золотом даря;
Где-то там собака лает,
Кто-то кинул добрый смех.
Лихо ярмарка гуляет,
Хватит удали на всех1

И вот передо мной Пирятин
Уже горит как уголёк,
Он, словно девушка опрятен,
На берегу реки залёг.
Русоволосый, ясноокий,
Одетый в камень и гранит,
Но сколько старины глубокой
В себе он бережно хранит.
Его приземистые хданья,
Что приросли к родной земле –
Живые сказки и преданья
Далёких юношеских лет.
В любой беде неимоверной
Хранил он молодецкий вид,
Хоть злобным недругам наверно
Казалось – он не устоит.
А он стоит! И глазу больно
Смотреть на тот простор и ширь:
Ишь, как раскинулся привольно
Малороссийский богатырь!
Он – как страна – могуч и вечен,
Вон как бежит за домом дом!
Его развёрнутые плечи
Здесь умещаются с трудом.
Встречает путника приветом,
Искрясь на солнце белизной.
Осыпал золотистым светом
Его невыносимый зной.
Ох, этот зной! Восьмые сутки
Он здесь преследует меня;
Покоя нету ни минутки
Ни ночью, ни в теченье дня.
Меня он попросту расплавил,
Творя началу лета гимн,
Да я его и сам бы славил,
Будь это с кем-нибудь другим…
Меня ж так зноем истомило,
Что я тут ничему не рад.
Так мне ли дожидаться чуда,
Вперяя очи в небосклон?
Нет. Я нырну-ка в светлый Удай,
Пускай истому снимет он.
Ну что ж, вопрос поставлен остро.
Решенье принято. И вот,
Иду я на Масальский остров,
Рукою отирая пот.
За хатою мелькает хата,
Шумят под ветром камыши.
Народ здесь видно небогатый,
Но исключительной души.
Я зорко всматриваюсь в зданья,
Что отыскать случайно смог:
Резьба неяркая на рамах,
На клумбах яркие цветы.
Иду тихонько мимо храма
Невыразимой красоты!
В его преображённом лике
Не первый век, не первый год
Встаёт могучий и великий
Боец и труженик – народ.
Людские ласковые руки
Для украшения земли
Среди лишения и муки
Святыню эту возвели.
Да, подвиг был безмерно труден –
О нём сейчас я и пою.
Но как прекрасны наши люди
В труде, в веселье и в бою!
Помимо нежности душевной,
В них откровения печать –
Люблю я в жизни повседневной
Их лица милые встречать.
Они мне дороги и близки,
Познавшие и рай, и ад,
Как те простые обелиски
Что в каждом городе стоят
Не мне в любви им пизнаваться,
Что сердце греет до сих пор.
И всё-таки приятен братцы
Их задушевный разговор!
Простое, искреннее слово,
Как будто пчёл гудящий рой –
То величаво, то сурово,
То шутки полное порой.
И этот храм, как сами люди,
Исполнен вековой красы,
Он в суматохе наших буден
 Стоит, блестящий от росы,
Или горит под солнцем ярым,
К себе притягивая взор,
И ярким,  сказочным пожаром
Расцвечен каменный узор!
Исполнен мудрости и славы,
И благородной простоты.
Вздымает вверх свои он главы –
Народа светлые мечты…

Да, здесь везде народа удаль
Видна с времён далёких нам.
А я себе иду на Удай
И всё гляжу по сторонам.
Сначала улицей просторной,
Ловя привычным ухом тишь,
Ну а потом дорогой торной,
Где по бокам шумит камыш.
Полузаросшее болото
Кругом тянулось без конца.
Как жить наверно тяжело там
Траве и тонким деревцам.
Ишь, как волнуются бедняжки,
Покоя не найдя нигде.
Как видно испаренья тяжки
Увы, не только для людей.
Посмотришь – сверху это поле,
Всё в яркой зелени вокруг,
А глянешь глубже – поневоле
В душе почувствуешь испуг!
Густая, вязкая трясина,
Как плохо сваренный кисель,
И одинокая осина
Торчит, чуть видная отсель.
А там, ещё мелькает что-то,
Но что – никак не разберёшь…
Зовёт, зовёт к себе болото
Предательски украсив ложь.
Не шелохнёт травы вершина,
Торчат иголки камыша,
И что скрывать, хоть я мужчина,
Но всё же дрогнула душа.
Не знаю сам, добро иль худо
Мне встреча  тяжкая сулит?
Но вот передо мною Удай,
Как будто серебром налит.
Собою неказист, но ладен
В нарядной зелени одёж,
И так прозрачен и прохладен,
Что право, мимо не пройдёшь!
Зайдёшь хотя бы на минутку,
Спасаясь от земных  тенёт,
Пошлёшь ему лихую шутку,
И он в ответ волной блеснёт.
Ведь всякий раз невольно манит
Литая гладь лазурных вод,
Иди к нему, он не обманет,
Ни в чём тебя не подведёт.
Он лишь расплещется игриво,
Привет свой посылая нам,
И пены голубая грива
Хитро запляшет по волнам.
Душой мечтателя-поэта
Отдайся ласковой волне,
Счастливым будешь ты вполне.
Вдыхай густой сосновый запах
И слушай птичий разговор,
А над тобой в огромных лапах
Могучий ветер держит бор.
Ему конечно не в новинку
Качать такую колыбель,
Сгибая робкую травинку,
Иль трогать голубую ель.
Он уважения достоин!
С утра разносит звонкий смех;
Им бодрости запас настоен
В зелёных берегах для всех;
Ему пространство не помеха –
Ишь, взвился над волнами вдруг!
И бродит по дорожкам эхо,
Весёлый, закадычный друг.
Жжёт солнце голову и спину,
Играет вспененной водой,
А сердце славит Украину
Со всей душевной теплотой!

Ну вот и кончена дорога,
Последний шаг, последний взгляд!
Я слышу звучный голос рога
И тороплюсь ему внемля.
Но заявляю всем. Отныне
Уж я не тот что был всегда,
И вспоминать об Украине
Не помешают мне года.
Я это чувство не разрушу,
Не уступлю другим местам –
Ты чутко заглянула в душу
И полновластно правишь там!
Тебя увидевши впервые
В оправе солнечных лучей,
Не позабуду я живые
Огни сияющих очей.
Они мне столько счастья дали,
Как с неба алая заря;
Они блестят подобно сливе
К себе неистово маня.
В густом ромашковом разливе
Д
Любовно смотрят на меня.
И я на их святое пламя
Сквозь мрак и непогодь иду.
Нет недомолвок между нами.
Всё друг у друга на виду.
Ох эти очи, эти очи!
Воспоминаньем душу тронь,
И ты не сможешь, не захочешь
Забыть их яростный огонь.
Да забывать его не в праве,
Всё остальное прочь гоня –
Ты увидал его в Полтаве
В биенье вечного огня.
Он так же трепетно и смело
Жёг душу как волны прибой,
Всё что значенья не имело
Поспешно унося с собой.
Но то что в жизни было свято,
Что навсегда сроднилось с ней –
Война, и подвиги солдата –
Сияло ярче и сильней.
Его я видел точно розы
Преображённых пустырей,
Как те невидимые слёзы,
Святые слёзы матерей.
Я различал огни вот эти
В сени раскидистых ветвей,
Когда меня встречали дети
Улыбкой радостной своей:
Как будто сквозь года разлуки,
Года лишений и утрат,
Они ко мне тянули руки,
И я им был безмерно рад.
Когда с широкого откоса
Я вглядывался в ширь полей
И трогал шёлковые косы
Пирамидальных тополей –
Я тоже видел эти очи
Из-за бесчисленных оград -
И становился путь короче,
А жизнь прекраснее стократ!
Твоих садов густая стенка
Смущает нынче мой покой,
И восхитительный Шевченко
Всё машет, машет вслед рукой,
Глядит вперёд бровей не хмуря,
В лучах пылающей зари…
Поют играя на бандуре
Твои седые кобзари.
Я вижу пламенные очи,
Не меркнущие столько лет!
Бандура страстная рокочет,
Бандура плачет мне вослед.
Вздымает ветер волос сивый,
Встаёт измученная мать,
А молний злобные извивы
Готовы небо разломать.
Тут вся история сквозь роки
Мне страстно шлёт свои слова:
Мне страстно шлёт свои слова:
«Реве та стогне Днiпр широкий
Сердитий  вiтер завива.»
Прощай! Но в сердце так же
                властвуй,
Будь навсегда в моей судьбе.
Прощай!… Но сердце шепчет:
         «Здравствуй!»
И руки тянутся к тебе.         

                Конец