Твои Балканы странны словно сон

Прекрасная,
              Премудрая,
                Ночная
София,
          Женщина,
                которой я не знаю.

Я рыцарем склонён
                у ног твоих.
И в честь твою
      в струнах звенит мой стих.

Тебя накрыл
               покровами туман.
Я пьян тобой.
        Бьёт сердца барабан.

Твои глаза –
          Ночные фонари.
Что в них горит?
  О, что же в низ горит?

Громада храма Невского.
                В ночи.
А под ногой
             брусчатки кирпичи.

Весенний запах
         Странный и сырой.
Куда иду?
               Неведомо.
                Домой?
Ну,  да,   домой…

… Семнадцать этажей…
            Да,  просто горы.
Горные снега
  А между даль – долина
Берега
     Твои
Балканы.
Странны, словно звон ,
Который эхом горным отражён.


Итак, домой!
        Теперь и здесь мой дом.
Душа моя, 
                живи его огнём.


И дальше ввысь лети
                за перевал.
Где некогда
    «Весёлый Хан» стоял.
Где некогда
         Хозяин был Петро.
И в этом хане
  Жил себе хитро.

Поскольку просто
         Выжить не дано
У придороги ,
          где дают вино.

Поскольку просто
               Не связать судьбы
В краю ,
      где турки сели на горбы.
И не остаться ,
              времени назло.
А пусть другие молвят:
                «Повезло».

Но много раньше,
Помню в ясном сне,
Здесь довелось родиться
Пра-пра мне.

Здесь прапра я
Бежал , держа древко.
Нога ступала быстро
                и легко.
Копьё летело в цель,
                неся удар.
И тушу нёс
     Жене прекрасной в дар.


И песню лес
               Шальную пел тогда.
А там внизу
             Струилась вдаль вода.

А тут не шла дорога по хребту,
Петлёй не набирала высоту.
Здесь не лежал асфальта серпантин.
Был просто лес.
                Был только лес один.

А этот вот разлом усталый скал
Был юн тогда,
                Но я его узнал.
А вот туман…
   Он тоже был тогда…
До пены истолчённая вода

Ты символ зыбкости.
А вечность пережил
Ты спас меня,
         Ты от погони скрыл.

Теперь в тебя
                вплывают корабли
По имени и чину «жигули»
Теперь я представитель здесь
                и гость
Жара в машине –
            это солнца злость.

И, как дорога ,
              вьётся среди гор
Стремительно и плавно разговор.

И в жажде неустанной
                слышит ухо
О праболгарах
                Хана Аспаруха.
И ловит голос юного Орфея.
Его здесь горы слушали, немея.