Чтобы не было ей грустно...

4.10.2000
Чтобы не было ей грустно,
она быстро в лес помчится,
а на узенькой дорожке,
обнаружив гриб поганый,
она съесть его стремится,
застрелиться из нагана.
Где листва прилипнет к телу,
муравьи в прическе спрячут
все свои сучки и ветки,
принесенные из леса,
ты взглянешь на жизнь иначе,
так, что нет ей в мире места.
И тогда бутылку нежно
ты обнимешь, сигарету
в рот возьмешь,
и без сомненья,
ощутив прилив блаженства,
хоть и счастья в мире нету,
улыбнешься и заплачешь…

Полумесяца невеста
в погребальном белом платье,
ты, готовая к обряду,
вдруг на озеро приляжешь,
и сквозь водную ты толщу
разглядишь вдруг мужа прелесть
и неискренне заплакав,
ложь всю по щекам размажешь.
Он, вранье твое увидев,
еще больше загоревшись
страстной пламенной любовью,
света белого не взвидев,
ничего не пожалеет,
бросит в воду за тобою.
Сам нырнет,
но не достанет
он до дна такую малость,
что подняться будет стыдно
без тебя – какая жалость!,
и поэтому застрянет
он меж небом и землею,
утешаться будет нечем,
лишь холодную водою…
Будет пить, и в водяного
превратится постепенно,
улыбается натужно,
не чуждается земного,
и ведет себя
надменно.
Институт семьи и брака,
потеряв таких студентов,
не особо был печален,
и себя не загружая,
новых стал искать клиентов,
даже более отчаянно;
я успешно убежала,
скрылась,
и под звездным небом
не спеша я растворилась,
маскируясь лунным светом…

05.10.2000
Лунный свет
под звездным небом
озарял собой дорогу,
по которой я бежала,
убыстряя шаг за шагом,
чем влекомая – не знаю,
но стремящаяся к богу.
Повстречав на тропке узкой
чуть засохшие деревья,
я пройти не поленилась
и воды набрать из лужи,
их полив, я стала слушать
древних лет и зим поверья.
Утомившись от рассказов,
я помчалась быстро дальше,
в темну сторону – на север,
где сиянье ночью всходит,
где луна днем не заходит,
где нет места лжи и фальши.
Добежав до края света,
где уже ничто не греет,
я всем телом ощутила,
что мой дольний путь окончен,
что мой поиск завершился,
что на свете бога нету…