Почти что ода

А, стало  быть, Эос розовоперстая,
Эмбрионом проспавшая в лоне ночи,
А теперь вот хлынувшая из отверстий
На бледном небе . И сразу  в клочья
Пуповину, чтоб тени от тьмы не осталось.
И сразу за скальпель хирургом бесстрастным,
И давай расчленять все, что ночью срасталось,
Сваривалось по швам пылающей страстью.
И давай препарировать безотлагательно
Восьмиконечное тел производное,
По ходу нам разъясняя  старательно, 
Что наша любовь суть лишь бесплодная
Попытка  Творения формулу вывести.
(Зачем, спрашивается? Боги ж дали им
Весь нужный расклад под семьи вывеской:
«Один плюс один есть три и так далее.»)
И убеждая, что наши с тобой уравнения
С «икс»-хромосомами вместо привычных
Не имеют, не могут иметь  решения.
По крайней мере, не здесь , не в этой обычной
Жизни. Не здесь ?  А если мы  больше
Не встретимся в этой нерукотворной вселенной ,
Разминемся, завязнем накрепко в толще
Пространственно-временного плена ?
Нет! Взамен на тотальное даже согласна
Истребленье себя, как целого вида.
Нет, я в полном здравии, и я мыслю ясно.
Я даже  на лобное  место выйду,
Сама. Но с условием  ( пусть  и не мудрым):
По воскрешеньи продолжить полемику.
Да, есть сакральные доводы  утра ,
Но есть и  возможность родиться Коперником...