Ч. 2. Книга Знаний. 5. 3. Рисунок Пальцами

серия "ИГРА в ИНУЮ РЕАЛЬНОСТЬ"

роман "КНИГА ТАЙНЫХ ЗНАНИЙ"

Часть 2. Книга Знаний

День ПЯТЫЙ
ГЛАВА 5.3. РИСУНОК ПАЛЬЦАМИ

Мы спускаемся в зал с белыми листами бумаги формата А3 и акварельными красками. Без кисточек. Потому что рисовать надо пальцами. Я очень люблю рисовать. С детства. Все дни, проведённые на семинаре, я с нетерпением ждала момента, когда же мы наконец-то… И вот, после пантеры и других упражнений, среди которых, как и обычно, был танец позвоночниками, РАМ включила медитативную музыку.

— Сейчас вы будете рисовать. Неважно что. Не задумывайтесь. Рисуйте, как вам хочется. Можете нарисовать свои чувства. Теми цветами, какие первыми придут в голову. Отпустите себя. Никто не собирается ставить никаких отметок. Это игра с красками и бумагой. Станьте детьми. Не смотрите на других. Пусть каждый делает в своих рисунках то, что ему хочется, как чувствуется в настоящий момент. За время работы вы нарисуете несколько картин. У кого сколько получится. Если закончится белая бумага, у меня есть в запасе много чистых листов. Я желаю вам удачи.

Мы лежим на соломенных ковриках на животиках. Я подняла пятки вверх и болтаю ими, что-то мурлыча себе под нос. Пальцы работают сами. Кто-то во мне направляет их к тем цветам, которые нужны для этого рисунка. Никаких точных образов — просто волны, пятна, круги, какие-то всплески чего-то. Сашка лежит рядом слева, сначала он скован, потом уже вовсю что-то калякает.

Я закончила первую картину и смотрю на неё со стороны: огненные волны красно-оранжевого цвета пульсируют по всему листу так, что белого фона почти не осталось. Я задумываюсь: что бы это могло значить? Внезапно меня осеняет: это битое стекло, по которому мы ходим на Крыше. Оно не зелёное, потому что от него идут вибрации Огня, и если смотреть Третьим Глазом, то так оно и выглядит. Откладываю рисунок в сторону, чтобы он подсох, и принимаюсь за следующий белый лист. РАМ подходит, смотрит на мою законченную картинку и улыбается.

Теперь я рисую радугу. Ту, которую я так часто здесь вижу. Потом — девочку под радугой. Девочка вся в фиолетовом, у неё несколько тел. Астральное, например, — прозрачное, почти невидимое — фиолетовый сильно размыт. Оно повторяет контур её физического тела, но больше его по размеру. Девочка идёт под куполом радуги. Всё вокруг залито Светом. Откладываю рисунок в сторону. Беру следующий лист. Поворачиваюсь к Сашке. У него листы закончились. Протягиваю ему из своей папки несколько.

— Да ладно, Дафна, я уже всё нарисовал.

— Бери и рисуй! — настоятельно говорит ему РАМ вслед за мной.

Сашка послушно берёт листы и продолжает чего-то там калякать.

Я рисую волны… синие, малиновые, фиолетовые… Не знаю, что это такое. Они совсем другие, не как на рисунке про битое стекло. Я не понимаю, что это. Потом рисую круг, вернее, окружность почти по центру, над волнами, синего цвета. Следующий рисунок: из нижнего левого угла в правый верхний тянутся к Солнцу диагональные штрихи. Синие, сине-зелёные и жёлто-оранжевые. Похоже на цветы, но не цветы. Нечто во мне, что тянется к Солнцу. Последний рисунок — явно цветок, огромный, на весь лист А3. Похож на астру или на пион. Я начинаю из центра со светло-жёлтого, штрихами — вовне, оставляя много белого пространства. Потом — жёлтым, точно так же, но за светло-жёлтым, и теперь штрихи — длиннее и шире. Потом — розовым, за ним — малиновым. Как будто цветок раскрывается, а штрихи — его лепесточки.

— Потихоньку заканчиваем работать, — говорит РАМ.

Мы поднимаем головы и смотрим, у кого что получилось. За время работы каждый нарисовал около пяти картин. РАМ обходит нас по кругу, рассматривая шедевры спонтанного творчества, улыбается и предлагает разложить картины по центру зала, чтобы полюбоваться всем вместе. Я и Наташа организуем выставочное пространство, семинаристы медленно обходят его след в след по кругу.

— Вы чувствуете, какая в них энергетика? — спрашивает РАМ.

Энергетика на самом деле в них — абсолютно разная, как и мы все. Некоторые работы меня пробивают насквозь, некоторые шокируют.

— А теперь, — говорит РАМ, — каждый из вас должен выбрать одну чужую картину из нашего выставочного зала, узнать, кто её нарисовал, и попросить автограф у автора. Эту картину автор обязан подарить тому, кто у него её попросит. Таким образом, каждый из вас увезёт домой, помимо своих шедевров, ещё и один подарок. Выбранную картину необходимо оформить в красивую рамку и повесить у себя дома. Энергетика понравившейся вам картины будет работать на вас.

Это стало полной неожиданностью для всех. Для меня — приятной неожиданностью. Мне очень понравилось сердце, нарисованное, как потом выяснилось, Ольгой из Клайпеды.

— Я рисовала его дочке, — произносит она с грустью, ей жалко отдавать мне своё Сердце.

— Хорошо, оставь себе, — с улыбкой и без обиды говорю я.

РАМ слышит и громко произносит для всех художников:

— Авторы! Не жалейте своих картин! Отдайте их в мир тому, кому они принесут Радость, Добро и Свет! Вам вернётся вдвойне!

Ольга из Клайпеды подписывает и протягивает мне своё Сердце. Я уже вижу, как его оформлю: в какое паспарту, в какую рамку, и где размещу у себя дома. РАМ берёт мою картину про битое стекло и просит меня подписать:

— Потрясающе нарисовала! Чувствуешь сама, какая энергетика от твоей работы идёт? Повешу её у себя, буду подзаряжаться! Какой жар! Огонь!!!

Все начинают обходить друг друга с выбранной себе в подарок картиной в поисках автора. Вера увезёт мою «радугу с Девочкой» в Америку, «Волны с кругом почти по центру» уедет в Калининград к Юре, «Цветок на весь лист А3» — в Клайпеду, «Цветы, тянущиеся к Солнцу» — к Наташе в Москву, а «Огонь битого стекла» — в Казахстан к РАМ. «Как здорово! — подумала я. — Все мои картины разъедутся по Белому Свету». Мне совсем не было их жалко. Но вот ко мне подошла Лариса и, как-то жалобно посмотрев в глаза, произнесла:

— Подари мне какую-нибудь из своих картин, Лиса, пожалуйста!

Я поняла, что у меня больше ничего не осталось.

— Лар, прости, я тебе потом что-нибудь ещё нарисую, хорошо?

Затем ко мне подошла ещё одна семинаристка с такой же просьбой:

— Я столько слышала про твоего Лунного Кота, может, ты тоже что-нибудь мне нарисуешь про Кота и Девочку, а, Алис?

Тут же подошёл и Сашка:

— У тебя что-нибудь осталось? Подаришь?

— Нет, Саш, ничего.

— Тогда нарисуешь мне что-нибудь завтра, Дафна!

Все потихоньку стали расходиться на ужин. Я осталась в пустом зале наедине с картинами. РАМ попросила не забирать не подаренные шедевры до занятий после ужина. Я медленно обхожу картины по кругу, пытаясь прочитать каждую из них. В зал возвращается Светлана.

— Ключ от номера у тебя? А что ты тут делаешь?

— Читаю. Восточная мудрость: «Один рисунок стоит тысячи слов».

— Слушай, Алис, а зачем и что мы рисовали?

— Творческая деятельность часто используется в качестве лечебного средства.

— Как это?

— Отвлекаешься от Земной Реальности, гармонизируешь внутреннее состояние, а через внутреннее наступает гармония во внешнем. В физическом теле, например. Разные есть способы: музыкальная терапия, игровая, драматерапия. Можно сказками лечить, можно — танцами.

— А драматерапия — это что?

— Это когда люди играют какие-то роли, как в театре. Есть ещё библиотерапия — это когда пишешь рассказы. Как я, например. Как начала в одиннадцать лет, так до сих пор никто остановить не может. Сублимирую в отсутствие Главного Героя моей Книжки.

— Ты хоть книжки писать умеешь!

— Неважно, книжки или ещё что-то. Главное — творческое самовыражение, выход на Подсознание.

— А рисунок — это арт-терапия?

— Да, их несколько есть, арт-терапий: изотерапия — обычным рисунком, терапия образами — визуализация, медитативное рисование. Можно ещё композиции из природных материалов создавать. Из шишек, цветов, камней, ракушек. Каждый материал задаёт определённые способы работы с ним. Пластилин и глина — пластичны, можно работать с агрессией и страхами. Через пальцы агрессия уходит в пластилин, становится легче на Душе. Рисование — самый доступный и привлекательный вид творческой деятельности, при котором используются элементарные художественные средства, а главное — совершенно не нужен опыт и мастерство. Можно мелками рисовать, можно углём. Простым карандашом проще — он ластиком корректируется. Красками в основном работают с эмоциями, спонтанное такое творчество. Мы же в жизни обычно всякую ерунду творим, вымещаем агрессию на первом встречном. А здесь можно совместить приятное с полезным. Безопасный способ разрядки разрушительных энергий, существующих внутри нас.

— То, что мы делали, — это медитативный рисунок?

— Можно и так сказать. Сначала мы настраивались на творчество, потом под музыку рисовали. Обычно каждому предлагают рассказать о том, что он рисовал, какие эмоции испытывал в процессе работы. Это называется «вербализация». Но это — обычно. А у нас у всех здесь слишком много такого, что лучше не вер-ба-ли-зи-ро-вать. Слово-то какое заковыристое, не выговоришь никак. Вот сюда посмотрите, например, — я показала Свете на один из рисунков.

— А что здесь?

— Болезнь тяжёлую человек выплёскивал. Неудивительно, что этот рисунок себе в подарок никто не выбрал. Мы подсознательно всегда чувствуем, что заложено в картине автором. Рисунок — это, в первую очередь, не искусство.

— А что?

— Речь, слова, эмоции, чувства. Ведь сначала появляются чувства и мыслеобразы, которые потом облекаются в слова. А здесь они выражены символическим языком. Язык рисунка точнее, чем слова, передаёт содержание внутреннего мира художника. Я думаю, РАМ было очень интересно смотреть на наши работы. Она о нас узнала больше, чем мы бы ей рассказали. Если внимательно понаблюдать за процессом творения и вглядеться в окончательный результат, можно вплотную приблизиться к пониманию человека, его внутреннего мира, мира чувств, его сущности, то есть Личности-Души как таковой. РАМ с нами пообщалась на символическом, ассоциативном уровне, посредством невербальной — визуальной коммуникации.

— И что происходило, когда мы рисовали?

— Карл Густав Юнг сказал замечательную фразу: «Художник — это рупор Бессознательного». Или Подсознания. В спонтанном рисунке то, что скрывается от Сознания из-за внутренней цензуры, не только проявляется, но и зачастую осознаётся. Мы можем получить интуитивное знание, инсайт, понять смысл рисунка, узнать что-то новое о себе. Хотя это новое — всего лишь хорошо забытое старое, вернее — вытесненное в Подсознание нами же. Оно высвобождается, всплывает наружу в процессе творчества, а мы испытываем облегчение.

— И что может вылезти наружу?

— Страхи, обиды, болезнь, одиночество, сновидения, внутренние конфликты, ранние детские воспоминания — всё, что есть и в Земной, и в Иной Реальностях, без исключения. Посмотрите на этот рисунок! Видите, какое одиночество у человека?

— Ну, вижу… Кораблик.

— Да, только больше ничего и никого нет, кроме Кораблика. Кораблик — маленький-маленький. Со спичечный коробок. А лист — А3, между прочим. И цвет всего один использован — тёмный, депрессивный цвет. Небо нарисовано так, что сильно давит. Одиночество давит на человека. Он чувствует себя потерянным в огромном мире. Можно же было нарисовать Кораблик покрупнее, разноцветными и радостными красками, птиц изобразить или кого-то ещё на берегу. Здесь же всё иначе. Человек в жизни может казаться общительным и счастливым, но он подавляет одиночество, стесняется показывать его людям. А рисунок позволяет проработать подавляемые им мысли и эмоции. Идёт работа одновременно и с Правым, и с Левым Полушариями мозга.

— Об одиночестве можно и психотерапевту пойти рассказать.

— Можно. Только правду о себе полностью ещё никто никому не рассказывал. А рисунок — это просто. Ходить ни к кому не нужно. Рассказывать тоже никто тебя не заставляет. Усилий почти никаких. Рисунок ближе к игре. Поэтому, кстати, при работе с детьми психологи используют рисунок вместо беседы. Или сочетают и то и то. Дети мыслят формами, красками, звуками и ощущениями. Взрослые привыкли к словам в чистом виде, мало задумываясь, что за словами прячется нечто большее. Рисунок — это транзитное пространство между словами и тем, что — за ними. А ещё это — мостик, связывающий зрение, двигательную координацию, речь и мышление.

— Поэтому РАМ сказала: «Станьте детьми и вернитесь в детство»?

— Ага… Дети вообще до определённого возраста рисуют не так, как взрослые. Например, они рисуют корзинку за занавеской. Теоретически мы за занавеской её не видим. Но дети знают, что она там стоит. Поэтому они рисуют прозрачную занавеску и корзинку. Ещё они знают, что в корзинке лежат грибы. Знают, потому что сами их сегодня в лесу собирали. Поэтому и грибы они обязательно нарисуют. Это будет рисунок «три в одном»: занавеска, корзинка, грибы. В спонтанном творчестве важно как раз быть детьми, чтобы нарисовать всё, что спрятано в Подсознании за занавеской. Я бы даже сказала, за Железным Занавесом.

— А я всегда думала, что рисовать нужно стремиться как можно точнее к исходному образу, к оригиналу. Например, чтобы яблоко было яблоком, чтобы светотени там всякие учтены были.

— Вот именно поэтому в арт-терапии работают на высоком уровне символизации. То есть рисовать надо не предметы, а понятия. Например: «Добро и Зло», «Судьба», «Страх», «Чувства», «Счастье». Понятия не имеют конкретных общеизвестных художественных аналогов — образцов для подражания — и тем самым вынуждают нас обращаться к собственным ассоциациям, внутреннему миру. Чтобы некоторые отличники не стремились яблоки на «пятёрку» срисовывать.

— Разве это плохо — рисовать на «пятёрку»?

— Это «отлично». Только не надо смешивать в одну корзину яблоки от антоновки, растущей у Вас на даче, и яблоки с дерева в Райском Саду. Яблоки яблокам — рознь. Цели разные. В академических школах нужно стать кем-то. В арт-терапии — быть исключительно собой. И оценок здесь не ставят. Хотя посмотрите на наши шедевры. Чем они хуже импрессионистов и символистов всех вместе взятых? Я лично считаю, что многие работы можно сразу из этого зала в Эрмитаж отправлять.

— Возможно. И что делает арт-терапия, помимо археологических раскопок себя?

— Ницше в своё время сказал, что здоровье — это не свобода от болезни, а способность человека с ней справляться. Изобразительное творчество не только снижает утомление и негативные эмоциональные состояния, но, опираясь на внутренние механизмы саморегуляции, является самым настоящим инструментом исцеления Души. Как бы внутренний ребёнок, который до сих пор в каждом из нас живёт, высвобождается и исцеляет взрослого. Сначала мы вскрываем Чёрный Ящик Подсознания и выплёскиваем накопленный негатив. Но можно смоделировать позитивные эмоции, например, нарисовать себя в счастливом будущем, нарисовать мечту. Можно много чего нарисовать хорошего. А когда человек рисует хорошее, он не думает о плохом, то есть он автоматически излучает положительные вибрации — происходит гармонизация Личности-Души.

— А что можно рисовать?

— Всё, Света. Даже то, чего нет.

— Приведи примеры?

— Можно нарисовать проблему и подписать: рисунок №1. Потом нарисовать то, что будет, когда Вы её уже решили. Это будет рисунок №3. Потом представить, что у Вас есть волшебная палочка, которая позволит перейти от рисунка №1 к рисунку №3, и нарисовать рисунок №2.

— И что будет?

— А Вы нарисуйте и посмотрите, что будет.

— Хорошо, а поконкретнее можно что-то нарисовать?

— Яблоки Вы имеете в виду? Можно и яблоки. Рисунок будет на тему «Человек, срывающий яблоко с дерева». Символически данная картина показывает, каким образом человек продвигается к своей цели. Интересно, что вроде бы задание — элементарное, а все по-разному станут его выполнять.

— Да ладно тебе, Алис! Чего тут такого важного можно нарисовать по-разному?

— Важно, что именно изображено на рисунке: подготовка к действию (человек тащит лестницу к дереву), само действие (человек срывает яблоко) или конечный результат (яблоко у человека в руке). Кто-то мучается на рисунке: встаёт на цыпочки, дотянуться не может, кто-то по стволу карабкается, кто-то палкой сшибает яблоко, кто-то дерево трясёт изо всех сил. Чуть ли не покорение Эвереста. У кого-то яблоко — червивое, у кого-то — гнилое или кислое, несозревшее. А ведь никто никому не говорил, что дерево надо нарисовать таким высоким, и что сорванное яблоко окажется с сюрпризом в виде червяка… Возникает закономерный вопрос: почему люди нарисовали себе такие сложности?

— И почему?

— У каждого — свои червяки в голове.

— А ещё что-то можно сказать про яблоки?

— Много чего сказать можно. Например, количество яблок на дереве, вполне возможно, зависит от количества нерешённых проблем. Или говорит о чувстве вины. А ещё можно посмотреть, есть ли под яблоней упавшие яблоки.

— А упавшие что означают?

— Проблемы, которые уже решены.

— Слушай, как интересно-то! Расскажи ещё, что рисовать!!!

— Можно нарисовать «Я, дом и дерево». Я видела рисунок одного семилетнего мальчика. До сих пор его забыть не могу. Формат А3, вертикально. Дерево — чёрное, высокое, до неба — по всему листу. Ствол — шириной в одну треть от ширины листа. Листьев нет. Одни ветки. Домик — спичечный коробок слева под деревом. Ребёнок — маленький, но больше домика раза в полтора. И птицы чёрные, размером с него самого, летают по небу. Всё — чёрным, а белый фон полностью закрашен фиолетовым.

— Ничего себе!

— Для детей ещё практикуется тема «Моя семья». Интересный рассказ о семье в рисунке. Иногда вопросы отпадают все и сразу.

— А для взрослых?

— «Самое большое впечатление детства». Если оно негативное, надо понять, есть ли связь между этой ситуацией в прошлом с сегодняшним днём. Если да, то как она влияет на человека сейчас. Потом надо нарисовать «самое счастливое воспоминание». Мы возвращаемся в то состояние и одновременно проживаем те же положительные эмоции в настоящем. Аналогичная работа, но только без рисунка, есть в гипнотических техниках, называется «Личное прибежище». Мы мысленно возвращаемся в то время и в то место, где нам было очень хорошо, и заново переживаем счастливые минуты. Я часто пользуюсь этим упражнением самостоятельно. У меня уже условный рефлекс выработался. Это моя палочка-выручалочка. Действует безотказно.

— И куда ты возвращаешься в своём детстве?

— Нет, Свет, я в детство не возвращаюсь. Я пытаюсь из него всячески сбежать.

— А со страхами как-то работают?

— Всячески, много вариантов. Можно, например, сначала рассказать друг другу, правда, желательно не на ночь, самый страшный сон или историю из жизни. Потом нарисовать страх и поступить с ним безжалостно: сжечь, порвать, в общем, уничтожить.

— Помогает?

— Легче в любом случае становится, но зависит от страха. Страх вообще опасен тем, что он лежит в основе агрессии. Причём внешне никак не проглядывается связь. Но реально каждая агрессия так или иначе вытекает из какого-то страха. Здесь главное, как мне кажется, — докопаться до причины: почему человек чего-то боится.

— Как с твоей Атлантидой?

— Моя боязнь воды давно находится в Сознании, то есть я раскопала причину в сундуке Подсознания и благополучно вытащила её наружу. Страшнее и мучительней, когда причина остаётся нераскопанной — давит на человека изнутри.

— А себя можно как-то конкретно нарисовать?

— Можно нарисовать себя деревом. «Я — Дерево». Сколько людей, столько и автопортретов получится. Ни один не повторится. Можно нарисовать автопортрет, состоящий исключительно из различных цветов, но без контуров и геометрии.

— Это уже работа с цветом, да?

— Да, с цветом можно много чего придумать. Нарисовать картину, но исключительно в оттенках одной и той же краски. Или контур физического тела (хотя реально это будет тело астральное) и разместить внутри различные чувства. Каждое должно иметь свой цвет. Любой цвет в любой форме. Потом посмотрите на цвета, их месторасположение и соотношение размеров чувств.

— А ещё, ну скажи!

— Вы так сегодня ночью, вместо того чтобы пойти в Астрал к другу, будете рисовать. Друг-то не обидится?

— Не обидится, не обидится! Рассказывай.

— Можно спросить человека: «Кто ты?» Пусть напишет десять ответов на одной стороне листка. А на обратной стороне попросите его ответить на тот же вопрос, но только в форме рисунка. Потом сравните то, что написано словами, с тем, что нарисовано, и найдите десять отличий.

— Серьёзно?

— Да. Возможно, не десять, конечно, но они обязательно будут. Потому что словами отвечало Сознание, а рисунком — Подсознание. Тут же все скрытые притязания, внутренние противоречия и неудовлетворенные желания вылезут наружу.

— Ну ладно, нарисовать я нарисую. А прочитать-то нарисованное как?

— Есть общие рекомендации, но рисунок всегда сам подсказывает, на что надо обратить внимание. Желательно, чтобы автор рассказал о своей работе, как он её видит, это способствует самостоятельному осознанию причин и следствий, идёт проработка образов Подсознания для их вытаскивания в область Сознания. Надо произвести в уме структурное разделение картины. Если на рисунке несколько объектов или частей, можно выстроить диалог между ними. Автор говорит от первого лица, как будто он сам — каждый из объектов по очереди. Ещё интересны подписи на рисунке, если они есть.

— Хорошо, а что дальше, если их нет?

— Подумать, какое чувство передаёт картина, что выглядит странным или необычным. Любой необычный объект свидетельствует о наличии проблемы. Посмотрите, что в центре, что смещено или вообще находится у края листа. Пропорции и их искажения в размерах объектов, штриховка или растушевка, прозрачность. Есть ли движение и какова его траектория: вниз-вверх, по диагонали, вкривь-вкось и тому подобное. Возможно, есть наложение рисунков. Обратите внимание на исправления, подчеркивания.

— А с цветом надо просто посмотреть значение цвета?

— Да. Но учтите, что цвет воспринимается каждым человеком по-своему. Ещё цвет может отображать не только сам объект, но и отношение человека к объекту. Обратите внимание на преобладающие цвета и нестандартные цветовые решения.

— Это как?

— Это, например, если яблоко — чёрное, а листья — фиолетовые.

— Понятно, а ещё на что обратить внимание?

— На заполненность листа и на пуст;ты. Вообще на то, чего не достаёт. Недостающие элементы особенно важны для автора. Ему их в реальной жизни не хватает, а не только на рисунке. Например, если автор перенёс насилие, то при изображении человеческой фигуры может отсутствовать нижняя часть туловища. Это ещё означает, помимо подавленной сексуальности, искажённый образ Я. Сложно бывает с фантастическими персонажами, потому что здесь — два варианта. Или у автора эти качества присутствуют — например, у детей с сильным Эго на рисунке будет положительно-монструозный герой. Или, наоборот, ребёнок формирует нереальный образ своего Я, потому что ему самому этих качеств не хватает.

— Я монстров рисовать не собираюсь, скажи что-нибудь ещё не про монстров.

— Если рисунков несколько, можно выделить наиболее устойчивые темы и образы, то есть единые смысловые линии. За примером далеко ходить не надо — вспомните серию моих картин про Девочку и Лунного Кота. Говорящие персонажи, можно по ним сказку написать. Не столько даже про Лунного Кота, сколько про Девочку.

— Ты имеешь в виду Девочку на картинах или…?

— Это одно и то же в данном случае. Ещё важны повторы или повторяющиеся объекты (элементы, признаки) на одном рисунке. Как правило, сумма таких элементов является значимым числом для человека. Может относиться к возрасту, когда с ним что-то случилось. Например, я подсчитала количество гор на двух своих картинах про монастырь, где я была на медитациях. Оказалось, что их там на каждой по двенадцать больших, явных, и тринадцатая гора не очень отчётливо прорисована, только вершина видна. Когда мне было двенадцать с половиной, умерла мама. Когда я рисовала эти картины, конечно, мне и в голову не приходило считать количество гор. А про подсчёт элементов я узнала уже после того, как дорисовала медитационные шедевры Подсознания.

— Круто! Расскажи, на что там, на рисунке с яблоней, внимание обратить ещё?

— Вы всё, Света, про яблоки. Видимо, слава Евы многим покоя не даёт. Давайте тогда уж вообще про деревья, а не только про яблони. Раздвоенность ствола может означать потерю родственной связи с близким человеком, который много значил для автора рисунка. Если присутствует пень или дерево сломано, было переживание, связанное с надломом личности, потеряны ориентиры, смысл существования, вплоть до нежелания жить. Я в детстве рисовала много. И почти на каждом рисунке присутствовал пень, да часто и не один, а сразу несколько. Если у дерева нет листьев или почвы, отсутствует точка опоры, нет внутреннего равновесия. Обратите внимание на возраст дерева и возраст автора. Иногда дереву лет двести, а автору — десять. Если провести вертикальную линию от того места, где корни сливаются со стволом, до верхней границы кроны, мы получим условную линию жизни автора. Можно поразмышлять над полученным результатом. Если на дереве сидит дятел, например, берём линию жизни и представляем, во сколько лет «дятел» нанёс удар по автору.

— Удар — это что?

— Это, Света, всё зависит от дятла.

— А можно, Алис, нарисовать не одну яблоню, а сразу несколько?

— Можно сразу хоть целый Райский Сад. Желательно без Змея. И без червяков в яблочках. Когда рисуют на тему «Я — дерево», надо посмотреть, где растёт дерево. Если в лесу, то какие рядом деревья находятся, как дереву автора среди них живётся. Если дерево стоит на опушке, или одно и в поле, я думаю, комментировать это мне Вам уже и не нужно.

— Одиночество… Как у Кораблика… А ещё что можно?

— Ещё в окно посмотреть можно.

— В какое окно?

— Которое в этом зале. Или в комнате, где человек рисовал.

— Зачем?! Мы же картину читаем? Разве не на неё надо смотреть?

— Сначала — в окно, потом — на картину. На соответствие времени года за окном времени года на картине. Плохо, если за окном — солнечное лето, а на рисунке — мрачная осень.

— Это ты про рисунок с яблоней?

— Нет, это я про «вообще». И ещё, тоже про «вообще»: посмотрите, как проведена горизонтальная линия, отделяющая Небо от Земли. Или от Воды. Или от чего-то там ещё, от чего Небо отделили. Зачем-то, — задумчиво произнесла я.

— Ты имеешь в виду Линию Горизонта?

— Да, её самую. Потому что она может давить и свидетельствовать о депрессии.

— Грустно.

— Почему «грустно», Свет?

— Грустно, что я не умею так красиво кораблики рисовать…

— Мы все: и я, и Вы, и каждый человек во Вселенной, — настоящие художники! Каждый рисует по-своему, но ведь это — самое ценное.

— Возможно, ты права. Ладно, пошли, там уже все ужинают, наверное. Жаль только…

— Автора «Кораблика»?

— Жаль, что ты столько всего наговорила, а у меня с собой блокнота не было.