Письмо

     Привет! Пишу тебе, а когда отправлю-не знаю. Жаль, очень жаль,что
 по-другому нельзя.Но ничего не поделаешь.
     А у нас тут, в  городке, выпал  первый снег. Не так, как это часто
 бывает, когда  просыпаешься  утром, а  в  комнате  светло-светло, а на
 улице  все  белое и блестящее. Нет. У нас все было  грязно-серое после
 долгого-долгого дождя. (-Что с тобой?    -Да так, ничего, просто дождь
 идет.)
     Я как-то  гулял по Минску... Там уже целую неделю дождь идет.С тех
 пор, как я туда  приехал, и до тех пор, пока я оттуда не уехал. Он шел
 вместе  со  мной  по  Минску, провожал  меня на вокзале, и, не решаясь
 оставить меня  одного, поехал  со  мной домой, напоминая о себе стуком
 капель, пробивающемся даже через шум поезда, и  бесконечными ручейками
 на  стекле, возникающими  из  ниоткуда, сбегающими  по  стеклу, как бы
 с  сожалением отрывающимися от него и улетающими вникуда. И даже когда
 я  приехал  домой, дождь не оставил меня. Он шел со мной всю дорогу от
 вокзала  до  дома, шепча  только ему понятные  слова. И вчера, когда с
 другом "на пиво" ходили, он  ждал  меня. А  сегодня  утром я проснулся,
 а дождь как-то замялся, утих, потом незаметно пошел мелкий снег, потом
 крупнее,  потом  еще  крупнее. Потом  посыпались  уже  большие  хлопья
 Постепенно снег покрыл всю грязь,слякоть и серость, и все стало белое.
 Лишь  кое-где  проглядывала  пожухлая, темно-желтая, уже почти мертвая
 трава, и грязными пятнами выделялись на белом покрывале лужи. Только с
 моим  дождем  этому  снегу  не справиться. Да он и не справился. Очень
 быстро растаял, не  выдержав  и  добавив еще больше грязи и слякоти. И
 оттого что ее хоть пять минут, но не было, она показалась еще грязнее.
 И  сразу  стало  еще более неуюутно и сыро. Кажется, что дома тепло но
 это только кажется. На самом деле здесь так же сыро и противно.
     Я ненавижу зиму! Яненавижу  первый снег за то, что он слаб, за то,
 что он лишь играет,только на время прикрывая страшную картину природы,
 судорожно  борящейся  со  смертью. Я ненавижу первые морозы за то, что
 они "замораживают" осень, губя  надежду на то, что эта грязь и плесень
 когда-нибудь  высохнет. Иногда  зима  прикрывает эту  картину  снегом,
 позволяя расслабиться. А потом она все это  снова  перемешивает. И то,
 что когда-то  было  белым, смешивается  с серым, и всеравно получается
 серый. Темно-темно-серый. А  потом  зима  снова  это все замораживает,
 заставляя застыть, как  смерть  оставляет на лице умирающего отражение
 всех  его  предсмертных  мук. Так  и  зима  заставляет  нас любоваться
 исковерканой, искалеченной  морозом, изуродованной  дождями  картиной
 умирающей природы.
     Я  гулял  по  Минску, когда уже  стемнело. Шел  тот самый плачкщий
 дождь. Вокруг суетились люди.Каждый шел, укутавшись своими проблемами.
 Все были серые и какие-то маленькие и никчемные.Вот в  такие  моменты,
 когда  день  изо  дня видишь этк толпу, возникают мысли о том, куда же
 идет  человечество? И  почему-то  начинаешь  завидовать  муравьям...
 А вокруг все куда-то спешили, бежали, толкались, торопились  по  своим
 делам. А я просто шел. Шел без дела и без цели. Шел и все. На меня лил
 дождь, а мне было всеравно, ведь это мой дождь. А люди этого не знали.
 Им  было  тоже  всеравно. Я уже давно промок и вода стекала на нос и с
 носа капала. Дождя даже как будто не было. Была только вода, взявшаяся
 неизвестно откуда. Она просто  появлялась  и  стекала. Как  появляются
 слезы. Они просто появляются.
     Я  добрел  до остановки и сел в первыи попавшийся троллейбус. Ноги
 уже  давно  промокли. Я не обращал внимания на  лужи. Я  их  вобще  не
 замечал.
     Тролебус  был  полупустой. Лишь  два  человека стояли, и почти все
 места  были  свободны. Я  стоял  в самом конце троллейдуса, опершись о
 задний  поручень. По  лицу  все  еще  стекала вода, но мне было на это
 плевать. Я  смотрел  вперед  и ничего не видел, я просто ехал в первом
 попавшемся  троллейбусе. Откуда-то  появились  три  девченки, наверное
 сели на одной из остановок. Одна из них непрерывно что-то рассказывала,
 смеялась, ее речь была похожа на щебетание жаворонка в теплый июльский
 день. Она  была  одета  в  ярко-оранжевую  куртку с огромными зелеными
 цветами. Все это создавало такое впечатление,как будто по черно-белому
 телевизору показывают цветочное поле, и  вдруг среди этого обилия роз,
 пионов, нарциссов и  бесконечного  числа  других важных и шикарных, но
 серых  цветов  появилась  простая маленькая, но ярко-голубая незабудка,
 как кусочек ясного неба среди серых туч.
     Я все так же продолжал смотреть вникуда. И вдруг что-то изменилось.
 Эта перемена была  на  столько ощутимой, я не смог не обратитьт на нее
 внимание. Я  больше  не  слышал  щебетания  и смеха этой девченки. Она
 смотрела  на  меня. Улыбка исчезла с ее лица и выражение его сменилось
 на  смесь  удивления, тревоги, беспокойства  и еще чего-то, но я никак
 не  мог  понять, чего. Ее  подружки удивленно переглядывались,переводя
 взгляды  с  меня на нее. А она смотрела на меня. Смотрела не отрываясь,
 как загипнотизированная.
     Таких  глаз  я  еще никогда не видел. Огромные, ясные и бесконечно
 глубокие, они горели горели каким-то странным, бушующем пламенем,почти
 пожаром, которому не дают вырваться на волю и оттого он становится еще
 неистовее. Это был огонь Жизни. И чувства, которые промелькнули в  нем
 в этот момент словами описать невозможно. Их нельзя опускать до уровня
 простых слов. Это был огромный поток,водопад всего хорошего и доброго,
 того светлого, что может почувствовать человек. Она  подошла  ближе и,
 не отрывая от меня взгляда, прислонилась щекой к  холодному  стеклу. И
 тут  я  увидел  в  ее  глазах  то, что  заставило  меня  испугаться. Я
 почувствовал страх, которого ранше никогда  не  знал. Что  было  в  ее
 глазах? Боль? Давящая, гнетущая тоска? А что она увидела в моих? Что в
 моих  глазах  вызвало  такую  бурю  в  ее душе? Что она увидела? И что
 увидел я?..
     Вдруг  подбежали две ее подруги и потянули ее к выходу. Троллейбус
 остановился и они вытащили ее на улицу. Мы смотрели друг другу в глаза
 до тех пор, пока  не  закрылись  двери. Но прежде чем они закрылись, я
 увидел на щеке той девченки блестящую дорожку. "Это дождь,"-подумал я.-
 "взявшийся ниоткуда, как ниоткуда  берутся слезы." Я еще долго смотрел
 в окно и видел ее. А они стояли под дождем и смотрели вслед уезжающему
 троллейбусу.
     Я  не  могу  забыть те глаза. Я никогда их не забуду. Я никогда их
 не увижу. Я лишь буду знать, что они есть на свете.


     P.S. Все, что здесь написано, никогда не было правдой. Кроме
         первого снега.

Dra. 8.11.1998г     Привет! Пишу тебе, а когда отправлю-не знаю. Жаль, очень жаль,что
 по-другому нельзя.Но ничего не поделаешь.
     А у нас тут, в  городке, выпал  первый снег. Не так, как это часто
 бывает, когда  просыпаешься  утром, а  в  комнате  светло-светло, а на
 улице  все  белое и блестящее. Нет. У нас все было  грязно-серое после
 долгого-долгого дождя. (-Что с тобой?    -Да так, ничего, просто дождь
 идет.)
     Я как-то  гулял по Минску... Там уже целую неделю дождь идет.С тех
 пор, как я туда  приехал, и до тех пор, пока я оттуда не уехал. Он шел
 вместе  со  мной  по  Минску, провожал  меня на вокзале, и, не решаясь
 оставить меня  одного, поехал  со  мной домой, напоминая о себе стуком
 капель, пробивающемся даже через шум поезда, и  бесконечными ручейками
 на  стекле, возникающими  из  ниоткуда, сбегающими  по  стеклу, как бы
 с  сожалением отрывающимися от него и улетающими вникуда. И даже когда
 я  приехал  домой, дождь не оставил меня. Он шел со мной всю дорогу от
 вокзала  до  дома, шепча  только ему понятные  слова. И вчера, когда с
 другом "на пиво" ходили, он  ждал  меня. А  сегодня  утром я проснулся,
 а дождь как-то замялся, утих, потом незаметно пошел мелкий снег, потом
 крупнее,  потом  еще  крупнее. Потом  посыпались  уже  большие  хлопья
 Постепенно снег покрыл всю грязь,слякоть и серость, и все стало белое.
 Лишь  кое-где  проглядывала  пожухлая, темно-желтая, уже почти мертвая
 трава, и грязными пятнами выделялись на белом покрывале лужи. Только с
 моим  дождем  этому  снегу  не справиться. Да он и не справился. Очень
 быстро растаял, не  выдержав  и  добавив еще больше грязи и слякоти. И
 оттого что ее хоть пять минут, но не было, она показалась еще грязнее.
 И  сразу  стало  еще более неуюутно и сыро. Кажется, что дома тепло но
 это только кажется. На самом деле здесь так же сыро и противно.
     Я ненавижу зиму! Яненавижу  первый снег за то, что он слаб, за то,
 что он лишь играет,только на время прикрывая страшную картину природы,
 судорожно  борящейся  со  смертью. Я ненавижу первые морозы за то, что
 они "замораживают" осень, губя  надежду на то, что эта грязь и плесень
 когда-нибудь  высохнет. Иногда  зима  прикрывает эту  картину  снегом,
 позволяя расслабиться. А потом она все это  снова  перемешивает. И то,
 что когда-то  было  белым, смешивается  с серым, и всеравно получается
 серый. Темно-темно-серый. А  потом  зима  снова  это все замораживает,
 заставляя застыть, как  смерть  оставляет на лице умирающего отражение
 всех  его  предсмертных  мук. Так  и  зима  заставляет  нас любоваться
 исковерканой, искалеченной  морозом, изуродованной  дождями  картиной
 умирающей природы.
     Я  гулял  по  Минску, когда уже  стемнело. Шел  тот самый плачкщий
 дождь. Вокруг суетились люди.Каждый шел, укутавшись своими проблемами.
 Все были серые и какие-то маленькие и никчемные.Вот в  такие  моменты,
 когда  день  изо  дня видишь этк толпу, возникают мысли о том, куда же
 идет  человечество? И  почему-то  начинаешь  завидовать  муравьям...
 А вокруг все куда-то спешили, бежали, толкались, торопились  по  своим
 делам. А я просто шел. Шел без дела и без цели. Шел и все. На меня лил
 дождь, а мне было всеравно, ведь это мой дождь. А люди этого не знали.
 Им  было  тоже  всеравно. Я уже давно промок и вода стекала на нос и с
 носа капала. Дождя даже как будто не было. Была только вода, взявшаяся
 неизвестно откуда. Она просто  появлялась  и  стекала. Как  появляются
 слезы. Они просто появляются.
     Я  добрел  до остановки и сел в первыи попавшийся троллейбус. Ноги
 уже  давно  промокли. Я не обращал внимания на  лужи. Я  их  вобще  не
 замечал.
     Тролебус  был  полупустой. Лишь  два  человека стояли, и почти все
 места  были  свободны. Я  стоял  в самом конце троллейдуса, опершись о
 задний  поручень. По  лицу  все  еще  стекала вода, но мне было на это
 плевать. Я  смотрел  вперед  и ничего не видел, я просто ехал в первом
 попавшемся  троллейбусе. Откуда-то  появились  три  девченки, наверное
 сели на одной из остановок. Одна из них непрерывно что-то рассказывала,
 смеялась, ее речь была похожа на щебетание жаворонка в теплый июльский
 день. Она  была  одета  в  ярко-оранжевую  куртку с огромными зелеными
 цветами. Все это создавало такое впечатление,как будто по черно-белому
 телевизору показывают цветочное поле, и  вдруг среди этого обилия роз,
 пионов, нарциссов и  бесконечного  числа  других важных и шикарных, но
 серых  цветов  появилась  простая маленькая, но ярко-голубая незабудка,
 как кусочек ясного неба среди серых туч.
     Я все так же продолжал смотреть вникуда. И вдруг что-то изменилось.
 Эта перемена была  на  столько ощутимой, я не смог не обратитьт на нее
 внимание. Я  больше  не  слышал  щебетания  и смеха этой девченки. Она
 смотрела  на  меня. Улыбка исчезла с ее лица и выражение его сменилось
 на  смесь  удивления, тревоги, беспокойства  и еще чего-то, но я никак
 не  мог  понять, чего. Ее  подружки удивленно переглядывались,переводя
 взгляды  с  меня на нее. А она смотрела на меня. Смотрела не отрываясь,
 как загипнотизированная.
     Таких  глаз  я  еще никогда не видел. Огромные, ясные и бесконечно
 глубокие, они горели горели каким-то странным, бушующем пламенем,почти
 пожаром, которому не дают вырваться на волю и оттого он становится еще
 неистовее. Это был огонь Жизни. И чувства, которые промелькнули в  нем
 в этот момент словами описать невозможно. Их нельзя опускать до уровня
 простых слов. Это был огромный поток,водопад всего хорошего и доброго,
 того светлого, что может почувствовать человек. Она  подошла  ближе и,
 не отрывая от меня взгляда, прислонилась щекой к  холодному  стеклу. И
 тут  я  увидел  в  ее  глазах  то, что  заставило  меня  испугаться. Я
 почувствовал страх, которого ранше никогда  не  знал. Что  было  в  ее
 глазах? Боль? Давящая, гнетущая тоска? А что она увидела в моих? Что в
 моих  глазах  вызвало  такую  бурю  в  ее душе? Что она увидела? И что
 увидел я?..
     Вдруг  подбежали две ее подруги и потянули ее к выходу. Троллейбус
 остановился и они вытащили ее на улицу. Мы смотрели друг другу в глаза
 до тех пор, пока  не  закрылись  двери. Но прежде чем они закрылись, я
 увидел на щеке той девченки блестящую дорожку. "Это дождь,"-подумал я.-
 "взявшийся ниоткуда, как ниоткуда  берутся слезы." Я еще долго смотрел
 в окно и видел ее. А они стояли под дождем и смотрели вслед уезжающему
 троллейбусу.
     Я  не  могу  забыть те глаза. Я никогда их не забуду. Я никогда их
 не увижу. Я лишь буду знать, что они есть на свете.


     P.S. Все, что здесь написано, никогда не было правдой. Кроме
         первого снега.

Dra. 8.11.1998г