Реквием весны

Она закрыла глаза и сосредоточилась. По телу прошла мелкая дрожь, потом привычная неприятная вибрация эхом отозвалась в каждой клеточке. Еще мгновение – и все прошло. Она с легкостью отлетела от тела… Яркий свет, потом – тьма, опять яркий свет. Она знала, куда отправится сегодня.
И вот уже знакомые дорожки, выложенные бежево-желтым кирпичом, лавочки с морозным инеем, фонари, похожие на мыльные пузыри. На фоне подтаявшего снега чернеют стволы деревьев, просыпающихся от зимней спячки. Они тихонько перешептываются, дотрагиваясь друг до друга тонкими веточками. В их голосах едва улавливается волнение и ликование: совсем скоро их почки набухнут, и прорежутся на свет новые листья и бутоны цветов.
С любовью и восхищением оглядела она это полусонное великолепие. Прислушалась к приглушенным голосам. Залюбовалась игрой солнечных лучей на обледенелых снежных островках. Но чего-то не хватало в этих привычных звуках парка. Чего-то очень привычного, родного и бесконечно доброго. Она не слышала голоса старого Дуба, который всегда радовался ее приходу. Он по-старчески морщинил кору, приветствуя шелестом веток. Она любила уютно устроиться на его раскидистых руках и, мерно покачиваясь на ветру, слушать сказки. Иногда она специально прилетала сюда, что бы спросить совета или получить мудрое старческое напутствие.
Но сегодня этот тихий, немного присвистывающий голос нигде слышен не был. Вихрем пронеслась она по всему парку в поисках заветного уголочка у фонтана. Стоп! Вот он – фонтан. И тишина… Она попыталась оглядеться, хотя это было очень сложно. Страх отнимает у души глаза, обостряя ощущения до непереносимой силы. Вот, наконец-то что-то начало проясняться: снег, полурастаявший и уже довольно грязный и … чье-то мертвое тело, лежащее неподалеку от фонтана. Вспышка ужаса… опять полная слепота… холод… Нет, надо взять себя в руки, сосредоточиться. Снова из размытых цветов складывается картинка, будто кто-то небрежно протер запотевшее стекло и сквозь него можно что-то различить.
Мертвое тело принимает очертания, вырисовывается: ствол, корни; ветки, лежащие неподалеку, напоминают вскинутые в ужасе руки с корявыми пальцами.
Это он, мой старый Дуб…. Вокруг замерзшими слезами рассыпались стружки и опилки. На стволе запекшимися подтеками чернела смола. Чернеющая пасть ямы, из которой вытащили корни.

На следующий день она проходила по тому самому парку и свернула на любимую дорожку. Дуб действительно лежал распиленным. Выкорчеванные корни тянули свои корявые пальцы к небу, как бы взывая о помощи. На душе стало пасмурно и из глаз выпали две росинки. Вдруг послышался слабый, тихий голосок: «Я здесь. Я не умер. Я жив. Оглядись вокруг. Я пока что только пробиваюсь из-под земли. Но когда-нибудь я снова стану высоким и сильным. Ты только дождись… только дождись…»