Untitled

Ехал по дороге, по тропе неизведанной,
Только та тропа никуда не ведет.
Вдоль пути лишь ели сплетаются с кедрами,
Вдоль дороги лишь черен ворон поет.

И шептали деревья слова злы, незнакомы мне,
Отпевали меня, а мне наплевать.
Шевелили в ночи они темными кронами,
Объясняли мне смерть и где ее искать.

Только солнце всходило красной птицей по серому,
И деревья умолкали, просыпалась земля.
А дорога не кончалась, не кончалась под мерином,
А дорога не вела, не вела никуда.

И деревья редели, становились все ниже,
Елки без иголок, без шишек стал кедр.
А дорога покрылась темною жижей,
Да в ней и потерялась, как ни глядел.

По болоту по черному, меж топких гатей,
Да за солнцем красным, за яркой звездой,
Ехал от дому я счастья искати…
Да нет его здесь, волчий лишь вой.

А елки обратилися в старые надгробия,
Кедры обратилися в черные кресты.
Вороны с крестов каркали недобро мне,
Надписи постерлись – чистые листы.

И тропа появилась, бежит меж могилами,
Светел солнца свет да ночка темна.
Ворон спел о счастье, волки же подвыли…
И дорога старая, нет ей конца.

Скачет конь, храпит, дрожит мелкой дрожью,
Камни вырастают, словно грибы.
А трапа змеей, триста лет не хожена,
От весны до лета, от лета до весны.

И наутро приехал – нету дороженьки,
Убежали волки, ворон улетел.
Посреди тропы – крест перекошенный,
Посреди могила и обрыв за ней.

Я с коня на землю соскочил легко,
Посмотрел на крест, а на сердце лед.
А на душу – камень, боль да у висков –
На кресте лишь имя, а имя то мое.