Мои рассказы о тебе. 3. Я прошу тебя, не умирай

«Я прошу тебя, не умирай», — выхватывает прихотливое ухо из забитой всяким аудио-мусором полифонии города звуки музыкального zемфириного тембра. Душа взметнулась, в какое-то мгновение почувствовав обретение единомышленника, но потом, пришпиленная иглой разума, вновь грузно и влажно плюхнулась обратно, в белую безмолвную грусть. О тебе.
Она часто грустит о тебе, так как думает о смерти. Не умирай. Я очень прошу тебя, не умирай. Не умирай раньше меня. Пожалуйста.
Нет, конечно, ты еще довольно молод, чтобы думать о смерти. Ты о ней и не думаешь. Но вот я... Я думаю о ней. Она снится мне иногда, и мы с ней даже уже довольно коротко знакомы. Она знает, чем можно испугать меня до холодного визгливого пота и желтых пятен перед глазами при пробуждении, что ей так безумно нравится, а я знаю все ее ухваточки, и как она выглядит. Я не думаю, чтобы мы нравились друг другу, но моя память о ней притягивает ее образ ко мне...
Не умирай.
Через 3 года я буду вдвое младше тебя. Я не прожила еще и четверти века, а тебе перевалило уже за половину. Я боюсь, что ты умрешь раньше. Это она мне сказала. Я же говорю, она знает, чем меня испугать.
Только не умирай. Я боюсь, что тогда умрет моя душа. Тело-то ладно — даже очень хорошо, если я умру вслед за тобой, но душа... Если она умрет, мы и там не будем вместе... Ведь тогда мир в невыразимой боли переполненности располосует свой вздутый от всякой дряни, что туда напихали люди, живот на две части: с тобой и без тебя, с тобой и после тебя. С брызжущей, бешено несущейся по сосудам любящей кровью и с тупой равнодушной тоской снежного царства, с болью и безумием страсти и с умной медленной мукой бесстрастности, с повышенной от избытка чувств женской легкомысленной болтливостью и с немотой обескровленного сердца...
Тогда я сойду с ума от невыносимой дисгармонии двух половин, и смешается все в моей голове, естественным природным образом стремясь к равновесию — юная песня жаворонка и опухлость одуревшей от постоянных дождей почерневшей земли, хрустальное пробуждение рожденного для новой жизни благоухающего цветка яблони и покорная унылость втоптанного в грязь и уже потерявшего свою былую расцветку молодости листа, тонкая нежная улыбка спящего ребенка и проклятия изнывающего от физической боли человека. Все это пронесется в моем мозгу, сплетаясь, разъединяясь, отталкиваясь друг от друга, разбиваясь, смешиваясь. Я вмещу в себя все. Но я могу не выдержать, и мои глаза утонут в этом дисбалансе, найдя один лишь верный выход разрешения его — сумасшествие. И тогда я потеряю память — единственное, что может остаться у меня после тебя. И тогда я потеряю тебя совсем.
Не умирай. Ради Бога, не умирай раньше меня. Живи, только живи, пока не подойдет и мой осенний возраст и мне не станет легче верить в необходимость твоей смерти, зная, что скоро последует и моя. Только живи. Только дождись моей осени. Я постараюсь постареть как можно быстрее.
Я отдала бы полжизни, лишь бы и у меня на голове проступала седина и я единым скачком оказалась бы в твоем мире. Заклинаю тебя, не умирай. Не желай этого, как бы ты ни устал.
А со старушкой, что шутит надо мной по ночам, мы сторгуемся. Я отдам ей все, чего бы она не потребовала. Только ты не умирай.