Дом

Все кончено - мой совершенен дом.
Нельзя в нем ни убавить, ни прибавить -
Ни сдвинуть стул, ни свечи переставить:
Он мертв в великолепии своем.

Бессоницы разматывая нить,
Его я по крупицам создавала
И вечера нещадно убивала,
Чтоб с бредом ночи явь соединить.

И вот - конец. Забитый мною гвоздь
Еще дрожит под вешалкой в прихожей,
А Дом стоит - чужой и непохожий.
В нем, мной рожденном, я отныне - гость.

В своей музейной вымытости строг,
В своей ужасен ровности немецкой,
Он нежилой. И я стою, немея,
У двери, не решаясь за порог.

Там невозможна детская игра
И многозвучье позднего застолья,
И смех и плач звучали б непристойно
Как в храме троекратное "ура".

Там только можно, шепотом дыша,
Когда так страшно хочется наружу,
Поспешностью себя не обнаружив,
Фланировать вдоль стенок не спеша.

Там мрачно как ноябрьская Нева
И так же веет холодом безбрежным.
...Но все - пора.
И, якобы небрежно,
С порога шарф швыряю на диван -

И молча жду.
От стен струится жуть,
Рябит пространство плотной пустотой,
Но шарф лежит - он Домом не отторгнут.

Как сталкер в Зону медленно вхожу:

Полшага - шаг - опасная игра,
Но кошелек на кресло мною кинут -
И всё молчит - и сброшена накидка
Как мой разведчик посреди ковра.

И снова шаг - и воздух посветлел,
И чувствую, что легче задышалось,
И Дом сдается - позволяет шалость:
Две бабочки стучатся на стекле.