Рецензия на «Не важно - что, не важно кто» (Александр Файнберг)

Прекрасный поэт Александр Файнберг. Кстати, поэму которую он читает в конце ролика, называется "Гадюшник". В интернете ее не найти, мне ее прислали знакомые, поэтому публикую ее здесь и запись http://youtu.be/vzCsBY4XUCA в квартире Александра Каменского после его концерта с коллективом турфирмы Азия Тревел и ее руководителя Радика Бакаева
Здесь потный бармен — бычий взгляд.
Здесь мат и грязь, и снова мат.
Жарой обугленный солдат
гашиш вдыхает над стаканом.
А над столами — дым и смрад.
Ни дать ни взять — предбанник в ад.
Он пахнет установкой «град»
и Карабахом, и Афганом.
Вплывают девочки в кабак.
Не надо, мальчики, атак.
Вот та — пятак, вон та — коньяк,
а эта вовсе за бесценок.
А за стеклом в закатный мрак
сползли ступени, словно трак.
На них лежит, как сбитый танк,
руина Дома офицеров.
Я нынче пьян всего на треть. –
А ты с мечтой? Нет, ты ответь, –
пристала страшная, как смерть,
Кармен — знакомая воровка.
Мечту? А как же не иметь?!
Чего б ходил я в эту клеть?
Одна мечта — не отрезветь,
чтоб не намыливать веревку.
Зажмем стаканы в кулаки.
Угрюм пацан с лицом карги.
В двух голубых его — ни зги.
Он знал крутые переделки.
В горах лежат его враги.
А он — бухой, он — без ноги.
Он масла постного круги
выуживает из тарелки.
Он зол, виновный без вины,
что нынче от его страны
остались драные штаны,
да и штанов-то не осталось.
А тут пред ним, грудей полны,
как эротические сны,
слетелись девы на чины,
тряся филейными местами.
Усов с помадой жирный чмок.
Вперед, майор! Вперед, браток!
Колготки трутся о сапог,
а бармен музыку врубает.
И в темя, словно молоток,
с оттяжкой бьет тяжелый рок.
Скрещенье рук, скрещенье ног
и нимбы дыма надо лбами.
Ползут из кухни облака.
Кряхтит шеф-повар кабака.
Он, не снимая колпака,
к «Тойоте» прет баранью тушу.
А здесь латыш издалека,
куснув цыпленка-табака,
скривился, как от мышьяка,
и встал, и пошагал наружу.
Подняв джинсовые крыла,
Кармен от стойки отплыла.
Мне кажется — она мила.
Я пьян уже наполовину.
А в баре драка. Во дела!
И бармен, лопаясь от зла,
бьет в лоб настырного хохла. —
Езжай своя на Украина!
Прощай, души сладчайший плен,
— Колхида с ликами сирен,
эстоночка у древних стен,
холмы зеленые Молдовы.
Увы, увы. Наш мир мгновен.
Да ты ж красавица, Кармен!
Давай! За ветры перемен!
Я на три четверти готовый.
Но стоп, воровочка. Привет.
Три четверти — предвестье бед.
Три четверти — большой секрет.
При них сама душа не в духе.
Уже лафит нам — что лафет,
уже нам все глядят вослед,
а все гнетет, что нормы нет,
все не хватает четвертухи.
Эх, алкоголь, какой ты злой!
Всегда мы пьем не по одной.
Вот с другом выпить — долг святой,
не жаль презренного металла.
Но друг беспутный и хмельной
сплыл с эмигрантскою волной.
Ему бы водку пить со мной,
а он Израиль подметает.
Конечно, воздух дальних стран
не каждому судьбою дан.
Женева, Токио, Милан –
не здешних гениев обитель.
Бродвея сцены, розы Канн,
Феллини золотой экран,
там хоть на клумбе дрыхни пьян
– не забирают в вытрезвитель.
А здесь? Здесь бармена кадык.
Кармен мне кажет злой язык.
И что ни рожа, что ни лик –
все как в тюрьме на карнавале.
Но вот он, долгожданный миг –
колтун уборщицы возник,
и взмыл вороны старой крик,
родной до боли: — Закрываем! Я
с детства денег не кую.
Рублевку бармену даю.
На остальные — хошь, спою?
Но, но, братан, не надо крови.
Дарю я к данному рублю часы и кожанку свою.
Я все равно вас всех люблю. —
Пошел ты со своя любови!
Ну что, скажите, за страна?
Не я ж — душа моя пьяна.
Пошел я в... пошел я на...
Но ведь проблем-то не решили.
А за стеклом висит луна,
и той луной озарена,
меня, как верная жена,
ждет милицейская машина.

Каменский Александр Васильевич   22.03.2021 16:47   •   Заявить о нарушении