Олег Чухонцев
Как торопится жизнь! Не вчера ли
ветки торкались в изморозь рам,
а сегодня уже разметали
Брачный пух по зелёным дворам.
- Горько! Горько! - и в пьяном веселье
чья-то свадьба колотит горшки.
- Горько! Горько! - ещё на похмелье
желчь измены и горечь тоски.
Ну да что! В этом мире цветущем
так легко на душе, так светло,
что не хочется знать о грядущем
или думать о том, что прошло.
Хороша эта жадная воля -
не заглядывать век наперёд,
всё теперь - и любовь, и застолье,
потому что и это пройдёт.
Потому что скорбям и удачам
счёт один. И как древний собрат
говорю вам: я тленьем охвачен,
но в груди моей чувства кипят!
* * * * *
...Я слышу, слышу родину свою!
Вдоль ровных лип, вдоль стриженых заборов
брожу и - хоть убей! - не узнаю
ни тех дворов, ни птичьих коридоров.
Здесь дом снесли, тут вырубили сад,
там под фундамент яму раскопали,
но дождь прошёл - и в будущем подвале
ещё ныряет выводок утят.
И грустно мне. Каких искать примет?
Я этот город знал не понаслышке,
а он другой: ни старых улиц нет,
ни вечного пожарника на вышке.
Так многого вокруг недостаёт,
что кажется, терять уже не больно.
И долговязо смотрит колокольня
на кладбище и мебельный завод.
На берегу, где высился собор,
она стоит как памятник терпенью,
ни кирпичом, ни камнем не в укор
своей земле. А день цветёт сиренью.
А над землёю майские жуки
жужжат, жужжат, и в сумерках белёсых
просвечивают листья на берёзах.
Ах, Боже мой, как дни-то высоки!
Как заросли упруги: только тронь -
и обдадут, чтоб было неповадно.
И бабочки опять летят в огонь.
И снова жизнь свежа и безоглядна.
Везде, во всём, куда ни оглянусь,
она трепещет в пагубе цветенья.
И каждый куст не терпит повторенья -
шумит, шумит... И я не повторюсь!
Другие статьи в литературном дневнике:
