Я хотел самой обыкновенной вещи - любви.

Ларинька Ларими: литературный дневник

С моей, мужской точки зрения...
Впрочем, точка зрения может быть только мужская. Женской точки зрения не существует.
Женщина, сама по себе, вообще не существует. Она тело и отраженный свет.
Но вот ты вобрала мой свет и ушла. И весь мой свет ушел от меня.


Георгий Иванов. «Распад атома», 1938


*Между тем и эта позиция всезнающего автора, выстраивающего мир по своему образу и подобию, в котором все детерминировано его замыслом, тоже оправдана. Степнова выступает в романе как врачеватель душ, дающий надежду и на возможность спасения, счастья (Лидочка возвращается с того света, чтобы обрести наконец-то Дом - Марусин Дом), и на загробную жизнь, и на то, что Богу все же вправду это не безразлично. «Порой мне кажется, что быть хорошим врачом честнее, чем хорошим писателем. Медицина - богоугодное дело, литература нет», - говорит Степнова в другом интервью. Но на самом деле и литература может спасать если не человеческие жизни, то, как бы это пафосно ни звучало, души. Даруя утешение, надежду и возвращая к ценностям любви, семьи, жизни во благо близких. Тут почему-то хочется вспомнить другое произведение - «Лавр» Евгения Водолазкина, в котором в самом начале говорится: «Слово “врач” происходит от слова “врати” - “заговаривать”. Такое родство подразумевает, что в процессе лечения существенную роль играло слово». Врачи Средневековья не только лечили недуги, но и заговаривали их, читая заклинания-молитвы, обращаясь и к болезни, и к себе, и к больному, и к Богу, и к жизни, и к смерти... Точно так же поступает и писатель; в нашем случае - писатель Марина Степнова.*
А. БАШКАТОВА
"Полураспад любви" о романе "Женщины Лазаря" Марина Степнова


Другие статьи в литературном дневнике: