Подводное царство
Легкость ног, трепетание света
Под звенящее эхо волны.
Тут как будто другая планета,
Непрерывный поток новизны.
Всё колеблется, блещет, мелькает:
Глыбы, чаши, живые ковры
И всё то, что вокруг них витает:
Стайки рыбок, медузы, шары…
Здесь юдоль для прелестных созданий,
Нам неведомых, но не чужих,
Самых разных имен и названий
Непостижных, простых и смешных.
Вот, пред нами весёлая стайка
Краснопёрых живых окуньков.
— Как зовут этих рыб, угадай-ка?
Или нет среди нас знатоков?
— Антиас, необычное имя, *
Что по-гречески значит цветок», —
Ты губами ответила в миме,
На коралловый глядя лесок.
А вот тут, между грядок кораллов,
Кое-где водяные цветки.
С пухлых столбиков в форме овалов
Нежно тянутся вверх лепестки.
Венчик, ножка, внизу утолщенье,
Прикреплённое к жёсткому дну.
И такое у нас впечатленье,
Будто это цветок. Ну и ну!
Вот и нет. Перед нами актинья. *
И, увы, никакой не цветок.
«Actiniaria», — мёртвой латынью
Их назвал бы заморский знаток.
«Это помесь сидячих полипов
И бесполых индийских медуз,
Сочетание двух генотипов»,
— подсказал бы учёный индус.
Но вернёмся к своим антиасам.
Эх, удрали они наутёк,
Щегольнув красноватым окрасом.
Срок нечаянной встречи истёк.
Отступление не беспричинно.
К ним внезапно подплыл спинорог.
Он солиден и плавает чинно,
На спине распушил гребешок.
Эта рыба зовётся Пикассо
За окрас и особенный стиль
На манер знаменитого аса, *
На дорогах стряхнувшего пыль.
Голубые и жёлтые краски,
Растворенные в сизых тонах.
Полоса на брюшной опояске,
Ярко-белый муар на боках.
Плавнички словно флёр из вуали,
Импозантны, тонки и легки.
Острый шип на спине в идеале
Защитит от рыбачьей руки.
Семь светящихся фосфорных линий
Разбежались отливами вкось
И одна на носу посредине.
Только их рассмотреть не пришлось:
Ромбовидное плотное тело
Незаметно вильнуло хвостом
И внезапно от нас отлетело,
Отложив свой показ на потом.
Что ж, тут водится дичь и похлеще
В толще тёмных подводных глубин.
Экзотичные твари и вещи,
Бередящие адреналин.
Подплываем поближе к кораллам.
Там шевелится кто-то в норе,
Пялясь вкось со звериным оскалом,
Возлежа на песчаном ковре.
Лучепёрая хищная рыба,
Голотелая, без чешуи
Поднялась и в изящном изгибе
Ждёт добычу в асане змеи.
Эту тварь под названьем мурена
Люди знали с древнейших времён:
Средь иных назовём Авиценну
И ещё пару-тройку имён.
Марциал, Плиний Старший, Сенека
Квинт Гораций и Поллионом
Извещают с далёкого века
Об изысканных яствах с вином:
Им к столу подносили на смену *
Алифанские кружки вверх дном,
Пряный бок и молоку мурены,
Наполняли кувшины вином...
Рядом в соусе плавали раки
В круглых блюдах лежали мозги...
Всё подряд поедали гуляки.
Нравы римлян не слишком строги.
Впрочем, можно ль корить их за это?
Виноватить нельзя естество.
Олигархи из «высшего» света
С ними явно имеют родство.
Ну а нам обижать не пристало
Бессловесную дикую тварь.
Человеку даётся немало —
Он над всею природою царь.
Мы живём не для вкуса и цвета.
В нашем мире ценнее любовь.
А пиры отчуждают от Света,
Будоража нечистую кровь.
Не сердись, пучеглазый зубастик.
Мы не будем тревожить тебя.
И, хоть нам показал ты ужастик,
Мы тебя покидаем любя.
Вот ещё любопытная рыбка
Возле нас, торопясь, проплыла.
У неё вместо носика пипка.
— Не спеши. Расскажи, как дела?
Рыбка-бабочка очень красива!
Ярко-желтый, в полоску, окрас,
Тёмно-синие глазки-оливы…
Милый хвостик немножко чумаз.
Остроносая мордочка сводит
Непременно кого-то с ума.
Но пока ей никто не подходит.
Выбрать друга не просто весьма.
Это рыбки особого рода,
Их влюблённость прочна и тверда.
Так, видать, создала их природа —
Лучший тот, кто влюблен навсегда.
Симпатяжка найдёт себе пару.
Пожелаем ей впредь не тужить.
Ну а я приглушаю кифару
И берусь за исходную нить:
Но, однако ж, продолжим знакомство
С царством чудищ и редкостных рыб,
Где живут и рождают потомство
Краб, креветка, кальмар и полип,
Каракатица, ёж, черепаха —
Пожиратель ежей и медуз,
Осьминог — скромный сеятель страха,
Хитроватый голыш-желтопуз…
Вот его мы сейчас и увидим.
Но вначале немного о нём.
Невниманьем его не обидим,
Если вдруг невзначай не спугнём.
На словах «геркулес многорукий»,
А на деле невинный моллюск.
Любит днём поваляться от скуки,
Притворясь, будто слушает блюз.
Семь рук дремлют, восьмая бодрится,
Колыхаясь, его сторожит.
Он всегда может вовремя смыться,
Если кто-то его устрашит.
Вот он сам, наш чудной осьминожка,
Загорает на белом песке.
Нас заметив, он вздрогнул немножко
И метнулся в обратном прыжке.
Рядом щель. Он в неё устремился
И, сдуваясь, туда проскользнул.
Чудеса! Как он там поместился
И от нас (это факт) улизнул?
Вот так фокусник, вот так проказник!
Он в игольное влезет ушко.
Почему же тебе, безобразник,
Пролезать не мешает брюшко?
О, тут рядом ещё осьминожек
Втихомолку крадётся по дну.
Восемь вёртких сноровистых ножек
Тащат целую тушу одну.
Будто странный причудливый танец
На морском вулканическом дне
Марсианский исполнил посланец
Из фантомного мира извне.
Нас увидев, он сразу смутился
И прижался к ближайшим камням.
Желтоватый окрас изменился
Ближе к грязным мышастым мастям.
С головы серебристого цвета
Пара зорких внимательных глаз
Оголённого спрута-атлета
С любопытством таращатся в нас.
Брат по разуму вот уже близко,
Опустил свои щупальца вниз
И, присев неожиданно низко,
Втихаря нам готовит сюрприз.
Я едва протянул свою руку,
Шля ему дружелюбный привет,
Как он дёрнулся вдруг и без звука
Поднялся, багровея в ответ.
А потом побледнел и налился
Фиолетовым цветом чернил
И, как чёртов мешок, округлился,
И струёю меня опылил.
Вот те на! В маску шлёпнулась клякса.
Я не вижу почти ничего.
Это шок для меня и фиаско,
И эффектный ответ от него.
Ты, быть может, сейчас улыбнёшься
Как в чудесном предутреннем сне.
А потом, когда после проснёшься,
Всё исчезнет как звук на струне.
Так и день возле Острова Рая
Вскоре тоже к концу подойдёт
И, последним аккордом взыграя,
Как иные незримо уйдёт.
Грустно мне, когда в памяти тая,
Размываются яркие дни.
Как их вновь оживить, очищая
От пластов многодневной брони?
Так однажды меня осенило
Оживить их отдельным стихом.
Пусть ложатся цветные чернила
На бумагу курсивным шрифтом.
И я рад своему приношенью.
Мне от ангела крылья даны.
Ты же служишь стихам украшеньем —
Они все от тебя рождены.
А в конце я не жду урожая
От любовно посаженных роз.
Лишь хочу красоту, возрождая,
Охранить от хулы и угроз.
И не буду сейчас я с тоскою
Улетать в непросветную даль,
Где борясь с прихотливой судьбою,
Погружусь в роковую печаль.
Но не бойся, моя дорогая,
В этом месте ещё не конец.
На развилке есть тропка другая
Утоления наших сердец.
И, мы вместе по трапу ступая
В лучезарный безоблачный день,
Приближаемся к Острову Рая,
Не взирая на лёгкую тень.
Продолжение в http://stihi.ru/2025/07/11/5167
КОММЕНТАРИИ
… Антиас —яркая разноцветная рыба, населяющая коралловые рифы, т.н. сказочный окунёк (лат.Anthiinae, псевдантиасы). Относится к роду лучепёрых рыб из семейства каменных окуней. Самые крупные представители рода достигают 29 см в длину, тело окрашено в красный, розовый, оранжевый или желтый цвета.
… Перед нами актинья — актинии, или морские анемоны (Actiniaria) — отряд морских стрекающих из класса коралловых полипов, много видов которых встречается в Красном море. Это довольно крупное животное без твердого скелета. Представляет собой «мешок» с плоским, прикрепленным ко дну основанием — подошвой, и с ротовым отверстием наверху, окруженным множеством щупалец. Внешний вид их напоминает цветы. Подобно цветам, они способны закрываться, втягивая щупальца внутрь мешка.
… на манер знаменитого аса, на дорогах стряхнувшего пыль — здесь подразумевается Сами Насери (фр. Samy Naceri) — французский актёр берберского происхождения, известный по главной роли в популярном фильме «Такси.
… Им к столу подносили на смену алифанские кружки вверх дном — реконструированная цитата из восьмой сатиры Горация. В оригинале:
«Вот Балатрон и Вибидий, за ними и мы, с их примера
Чаши наливши вином, - вверх дном в алифанские кружки!»
Далее использованы книги:
Гораций Флакк Квинт – Римская сатира Издательский дом Государственное издательство художественной литературы, 1957.
Марциал Марк Валерий. Эпиграммы. — М.: Худож. лит., 1968. — (Б-ка антич. лит.).
Л. Винничук. Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима. Издательский дом Высшая школа. 1988.
Луций Анней Сенека. Нравственные письма.
Продолжение в http://stihi.ru/2025/07/11/5167