Он слышал, как сбивалось её дыхание в момент пробуждения – резкий вдох, пауза,как она, привычно потягиваясь, зевала словно сытая кошка (кажется раньше это его умиляло).
Голос его – равнодушно-вежливая кисть по грунтовке:
– Дорогая Хельга/Анна/Инна/Соня/Люси/..
Её глаза прояснялись, как будто он внезапно вылил на неё стакан воды, взгляд лихорадочно блуждал по лицу, пытаясь отыскать в нём того безумца, что ночью рисовал звёздную карту на её коже.
Дальше всё происходило быстро и скомкано, так грубо сминают и выбрасывают в мусорную корзину испорченный эскизом лист, душ, мятная паста, обжигающий чай,
его взгляд сквозь неё – словно он уже не здесь, а в завтра, где его зрачки отражают другие миры, её поникшие плечи – словно она ещё не здесь, а во вчера,
где пытается поймать отражение вчерашней любви в зеркале.
Любовницы с портретов смотрели на неё с презрительной жалостью, в мастерской что-то громко трещало, то ли холсты, то ли её сердце, платье скользило от шеи вниз
прощальной тенью, молния вздыхала на спине, волосы путались в застёжке – он распутывал их бережно, целуя в доверчивый изгиб шеи финальной лессировкой, выдыхал, без сожаления, без сочувствия:
– Детка, ты – космос, мне с тобой было очень хорошо. Не звони мне, ладно?
продолжение:
http://stihi.ru/2025/06/22/2522