МУЖЧИНА С ФОТОАППАРАТОМ
Ярослав сидел за рулём и вёл машину туда, куда указывал ему Вячеслав, полностью полагаясь на него, как будто забыв, что несколько минут назад считал его преступником. Михаил и Сергей сидели на задних сиденьях, задумчиво смотря в окно.
Полицейские понимали, что ошиблись, но сейчас их меньшего всего интересовало то, что они неким образом виноваты перед их ложным преступником. Все их мысли полностью занимали два вопроса: первый: «Какая участь постигла Лимонию и Матвея?»; второй: «Где сейчас находится Леонид?»
Однако Вячеслава ничего такого не заботило. Он равнодушно относился к тому, что его сын куда-то исчез или потерялся вместе с девочкой, от которой можно ожидать всего самого опасного и непредсказуемого, что его жена лежит в больнице, а виновник её несчастья бегает непонятно где. Писателя было слишком сложно вывести из себя или заставить волноваться. «Сны – это сны, но ведь и реальность – это долгий сон, - сказал он как-то Леониду, - главное, вовремя понять, что этот долгий сон, в отличие от обычного, даётся один раз, и в нём участвуешь не только ты, но и другие люди, которые могут хотеть смотреть этот сон дольше, чем этого желаешь ты». Леонид тогда посмеялся над словами Вячеслава и улыбнулся неестественной улыбкой, которая запала в душу его так называемого друга, и сейчас припомнилась ему с большой ясностью и остротой.
Через десять минут полицейская машина остановилась во дворе дома Леонида и Дарьи.
- Как здесь тихо, - заметил Ярослав, следуя вместе с другими сыщиками за Вячеславом, - как будто ничего и не происходило.
- Думаю, это только нам кажется, - ответил Михаил, вопросительно глянув на Сергея.
- Нет, мы просто опоздали, - отозвался тот, смотря под ноги, прибывая весь вечер в угнетённом настроении, - просто опоздали.
Писатель провёл всех через дверь, набрав нужный код. Затем они поднялись на пятый этаж и позвонили в дверь шестьдесят девятой квартиры. Им открыла Дарья.
- Лёня, не… - она запнулась, побледнела и в немом ужасе застыла на месте, сжимая в руке белую чашку с зелёными волнистыми краями.
- Леонид дома? – грозно спросил Ярослав.
- Я… я… нет, он… м-м-м… ушёл.
Дарья сделал шаг назад, отступая в прихожую, так как полицейские стали оттеснять её в глубину квартиры. Вячеслав закрыл дверь, но не стал запирать её на замок.
- Куда же он ушёл? – допытывался начальник сыщиков. – Мы знаем, что он негодяй и обманщик, поэтому, прошу вас, отвечать правдиво и откровенно.
Глаза Дарьи наполнились слезами.
- Я не виновата. Я не знала. Я ошиблась. Я… Я… Дверь взломана… Открыто окно… Девочки нет… А на полу вот… - она не смогла закончить фразу и дрожащими руками протянула Ярославу какую-то мятую бумажку.
Полицейские склонились над листом.
- Северный вокзал! - вскричал Михаил. – Через сорок минут! До него добираться час!
Тем временем Сергей подошёл к Дарье и тихо сказал:
- Вы не расстраивайтесь. Всё в жизни бывает. Леонид оказался плохим человеком.
- Плохим? – гневно повторила она, её глаза, несмотря на слёзы, метали молнии. – Вижу, вы не женатый, раз можете позволить себе сказать такое!
Сергей ничуть не смутился:
- Да, вы правы, но я не к тому клоню.
- А к чему же? – Дарья поднесла к губам белую кружку.
- Где сейчас Лимония? Что с ней?
Беспокойство, звучащее в вопросе, смягчило сердце далеко не бесчувственной женщины. Она опустила руку, так и не отпив ни глотка.
- Она была здесь, но потом ушла. Я видела, как она пробегала мимо меня вместе с каким-то мальчиком. Мне жаль, но это было полчаса назад. Я возвращалась после магазина с тяжёлыми сумками, поэтому не остановила их.
- Мы уезжаем, - Ярослав бросился к двери, - и так опоздали. А вы, - обратился он к Дарье, - арестованы за соучастие в преступлениях.
Жена Леонида схватилась за сердце левой рукой, так как правой держала чашку, и присела на кушетку в прихожей.
- Зачем вы так? Она ведь не знала, что выходит замуж за преступника, - простодушно возразил Сергей.
- Без разговоров! – прикрикнул Ярослав. – Потом разберёмся, знала она или нет. Сейчас нужно успеть к отправлению поезда.
Вячеслав в безмолвии наблюдал за всеми действиями, которые происходили рядом с ним. Он не принимал участие ни в допросе, ни в чтении билета, ни в чём, что могло бы привлечь к нему внимание. Его больше всего интересовала занятная мысль, связанная с белой кружкой в руках Дарьи.
- Я… Я… - работница библиотеки не знала что можно и нужно ответить полицейскому.
Она сжала в руках кружку и сделала глоток. В это же мгновение чашка выскочила из её руки и со звоном упала на пол, расколовшись на тысячу маленьких осколков.
- Этого ещё не хватало! – вскричал Ярослав, в испуге смотря на бесчувственную Дарью и разбитое стекло.
- Я так и знал, - изрёк Вячеслав, и его слова прозвучали, как приговор, - Леонид хотел отравить Лимонию, но как я вижу, у него это не получилось. Однако яд, находящейся в чае, не мог испариться… Он нашёл новую жертву.
Звук тормозов, казалось, заглушил все остальные звуки. Свет продолжал мелькать перед закрытыми глазами. Она не чувствовала ничего, кроме жуткого чувства неизвестности. Она не боялась за свою жизнь.
Лимония ждала, что машина врежется в неё, но этого не произошло. Она почувствовала, как Матвей тормошит её за плечи. Девочка открыла глаза и огляделась: тёмно-синяя машина не двигалась с места, её фары освещали ночную темноту.
- Тебе было страшно? – спросила Лимония, когда мальчик перестал её трясти.
- Нет, - пожал плечами Матвей, - тогда я не чувствовал ни страха, ни ужаса. Мне, как будто было безразлично, что будет дальше, - он посмотрел на мужчину, выходившего из машины, - разговор с шофёром намного страшнее.
Лимония кивнула в знак согласия. Ей нравилось то, что её ощущения схожи с ощущениями Матвея. Ей казалось, что она понимает его даже лучше, чем Кристину или Оливию.
- Что вы стоите на проезжей части? Не видите, что тут дорога? – воскликнул водитель, останавливаясь рядом с ними. – Куда только ваши родители смотрят? Отпустить своих глупых детей играть ночью одних? Да, вы даже не можете представить, как я испугался! – он подозрительно посмотрела на Лимонию и с раздражением спросил. – Что ты улыбаешься? Разве я сказал что-то смешное?
Матвей прищурил глаза, заметив, что через плечо у мужчины перекинута сумка для фотоаппарата, и тоже улыбнулся, догадываясь, почему его спутница решила прийти именно сюда.
- Вы ведь Роман? Я не ошиблась? – спросила девочка у теперь уже изумлённого водителя.
- Да, это я, - медленно произнёс мужчина, но потом с оживлением в голосе добавил. – Как же я сразу не догадался? Ты же Матвей, сын Вячеслава, а ты, должно быть, та самая Лимония?
Они кивнули в знак согласия.
- Тогда объясните мне, что здесь происходит! – грозно спросил Роман, обращаясь преимущественно к девочке. – Что случилось у Леонида и Игоря?
Лимония не знала, как ответить, но Матвей, решивший во всём помогать своей безрассудной подружке, сделал шаг вперёд и величественно изрёк:
- Вы должны нам помочь! Преступник, который крадёт у людей книги, скоро скроется и уже навсегда. Но у нас есть последний шанс всё исправить! Поезд, на котором он собирается сбежать, с Северного вокзала отправляется в 22:40! У нас есть пятьдесят минут, чтобы добраться туда, - мальчик умолк, но потом снова продолжил свою речь, уже не так яростно, - а на все ваши вопросы Лимония ответит, когда преступник будет передан в надёжные руки работникам СГОЛЧОП.
- Вас понял, - по привычке отрапортовал Роман, направляясь к машине.
Девочка с благодарностью посмотрела на Матвея, и они направились за полицейским специальной государственной организации.
Лимония расположилась на заднем сиденье около окна. С противоположной стороны сел Матвей, смотря в задумчивости в непроглядное стекло. Машина тронулась, выехав из двора.
Только сейчас девочка поняла, как сильно у неё колотиться сердце. Сейчас она едет в совершенно чужой машине ночью на вокзал, где собираются далеко не добропорядочные люди, вместе с человеком, о котором она только слышала, но не была знакома лично! Звучит ужасно, но реальность такова.
Лимония увидела, как в оконном стекле отражается Матвей, и ей стало не так одиноко и тоскливо.
- Я должен был тебя арестовать, - нарушил затянувшуюся тишину Роман, - но, кажется, что это ты должна арестовать меня.
- На что это вы намекаете? – живо поинтересовался мальчик, что вызвало улыбку на лице Лимонии.
- Не тебя, а её, - уточнил сыщик, до конца не поняв, что тот имеет в виду.
- За то, что я вычислила преступника и раскрыла вашу тайную личность? – спросила девочка. – Не думайте, что я узнала про вашу работу от Матвея. Об этом мне рассказала ваша жена.
- Василиса? – воскликнул Роман, не готовый поверить в эту истину.
- Она устала от ваших вечных отъездов, тайн и опасностей. Но всё же меня больше интересует, почему меня следовало бы арестовать?
- Детям не положено разгуливать по ночному городу, подвергать свою жизнь опасности, бегать по проезжей части.
- Это не причина, - возразил Матвей, - вы просто не хотите поведать нам всю суть проблемы. Я более чем уверен, что до вас дошли различные слухи, и возникли неприятности из-за неё.
Лимония затихла. Она не собиралась больше принимать участия в этом диалоге. Новость об аресте не встревожила её, а напротив, даже развеселила.
- Ты прав, - выделяя каждое слово, ответил Роман. – Когда я впервые услышал это имя, я не знал ничего о его владетельнице. Но перед самым отъездом я спросил о ней начальника, и тот, не скрывая своего недовольства, поведал мне, что эта самая девочка представляет опасность для других людей, так как решила, что ей подвластны все стихии, и она может свернуть горы, - он остановился, чтобы перевести дух. - Случай о закрытии школы всегда казался мне неправдоподобным, но наша организация не вмешивается в дела обычной полиции, а когда она стала разбираться в чём дело (замечу, что даже после этого происшествие не лишилось множества белых пятен), то всем чуть не стало плохо, когда они узнали, что поймала преступника девочка! А ей всего тринадцать лет! А буквально недавно наши агенты разузнали, что троих похитителей драгоценностей, которых осудили за кражу рубина (мне опять нужно сказать, что и в этом деле имеются пробелы) тоже поймала именно она! Это, конечно, переходит все границы, особенно когда даже тайные агенты не могут точно сказать, что именно в этих преступлениях неправильно, а это уже звучит подозрительно. Но сейчас ситуация полностью на её стороне.
Остальной путь Роман, Матвей и Лимония провели молча, занятые каждый своими мыслями. Тема последнего разговора казалась исчерпанной, или до такой степени личной, что каждый не решался поведать другим свои смелые мысли. Все старались поскорее забыть об этом и больше не вспоминать, тем более на данный момент у этой троицы было о чём подумать.
«До чего же непредсказуем мир, - размышлял бывший журналист, ведя машину, - вчера полиция ловила преступников, а сегодня этим занялись дети. Что же будет дальше? Школьники начнут работать в полицейском участке, а взрослые люди учиться в школах?.. Какой ужас! О чём я только думаю?! Преступник №38 должен занимать все мои мысли, я же тайный агент полиции!.. Как там дорогая Василиса с Аней и Таней? Я их так давно не видел… Какие ненужные мыли возникают в моей голове! Преступник №38! Преступник №38!»
«Она невероятна, - думал Матвей, искоса поглядывая на девочку, - это уже её третье расследование! А она мне ничего не говорила об этом, хотя я и не спрашивал. Странная она всё-таки, но я однако намного необычнее неё. Да нет, с ней никто не сравнится. Однако почему она интересуется расследованиями, а не пишет личный дневник, например, или не собирается на ночёвку к подруге? Её склонность к детективной карьере постоянная или изменчива? Вдруг через три года она будет считать всё, что с ней случилось, просто временной идеей, нелепой выдумкой?»
«Как там мама с папой? – тем временем рассуждала Лимония, разглядывая тёмные фигуры за стеклом. – Они волнуются за меня, сходят с ума из-за моего отсутствия. Но ведь я не могла поступить по-другому! Правда, не могла!.. Я плохая дочь, играющая на чувствах родителей. Но у меня нет выбора. Как будто-то кто-то ещё, кроме меня самой, толкает совершать это всё… Я сожалею, но не могу по-другому. Увы, теперь не могу. Год назад могла, а сейчас уже поздно что-либо менять…»
Через сорок две минуты машина свернула на стоянку и остановилась.
Лимония молниеносно отстегнула ремень и распахнула дверь машины. Она выскочила на улицу, почувствовав, как на её хлынули порывы ночного освежающего ветра.
- Бежим! - к ней подлетел Матвей.
- Никуда не уходите, - услышали они голос Романа, у которого в самый неподходящей момент возникли проблемы с ремнём безопасности.
- Пятый путь, третий вагон с начала, 91 номер сиденья, - сообщила девочка сыщику, - не думаю, что вы заблудитесь.
И оставив позади что-то кричащего им работника специальной государственной организации, Матвей и Лимония быстро побежали в ту сторону, где ярко-красными буквами в чёрном небе около бледной луны горела надпись: «Северный вокзал».
- Интересно, почему Роман носит с собой фотоаппарат? Это не неудобно, и ему ни к чему, - спросил на бегу мальчик.
- Он бывший журналист. Это просто привычка, от которой избавиться не так просто, как ты считаешь. Да, и этот фотоаппарат, возможно, используется им для работы.
Они вбежали в здание вокзала. Кругом толпился народ, не давая никакого обзора. Люди оттесняли их к двери.
- Куда теперь? – Матвей схватил Лимонию за руку, чтобы они не потеряли друг друга.
Девочка ничего не ответила, а только потащила его к арочному металлодетектору, рядом с которой стоял мужчина в тёмно-синей форме с чёрной палкой в руках.
- Надеюсь, ты оставил телефон в машине, - сказала она, пробираясь вне очереди к входу в главный зал.
- Конечно, я оставил его там, - ответил ей Матвей, так что Лимония не поняла: врёт он или говорит правду.
Люди недовольно смотрели им в спину и негодующе высказывали мысли о их неприемлемом поведении. Но девочка упорно тянула Матвея вперёд, как будто не замечая ничего, поэтому тому ничего не оставалось, как повиноваться ей.
Они благополучно прошли через арку, миновали удивлённо разглядывавшего их мужчину с чёрной палкой и оказались в большом и просторном главном зале.
- Поезд №0034 «Москва – Санкт-Петербург» отправиться через две минуты с пятого пути, - прозвучал голос, отозвавшийся эхом с разных сторон.
Лимония схватила Матвея за рукав и потянула его вперёд, к выходу на платформу. Когда тот оглянулся, то заметил Романа, спешившего догнать их, однако в ту же секунду его скрыли незнакомые женщина и мужчина с большим красным чемоданом на колёсиках.
- Быстрей, быстрей, быстрей, - шептала девочка, двигаясь, как казалось мальчику в неизвестном направлении, но на удивление в нужную сторону.
Вскоре они очутились на серой платформе между отдельно стоящими группами людей с сумками, рюкзаками, пакетами, чемоданами и даже плетёными корзинами. Воздух был заряжен возбуждением. Сбоку стоял поезд с открытыми дверьми, около которых стояли проводники в форменной одежде.
- Это наш поезд? – с недоверием спросил Матвей, следуя за девочкой рядом с бесчисленным количеством вагонов.
- Наш, наш.
Женщина-проводник, мимо которой они проходили, услышав этот ответ, любезно предложила:
- Можете зайти здесь, потом пройдёте в нужный вагон.
Лимония хитро улыбнулась, кивнула в знак согласия и прыгнула в поезд, втянув за собой оторопевшего от такой наглости Матвея.
- Стойте, стойте! Паспорта не предъявили! Где ваши родители?! – услышали они голос проводницы.
Но девочка, не слушая никого, даже своего спутника, который говорил про какого-то машиниста и вокзальную полицию, к которым нужно обратиться, огибала ряд спальных мест. Уговоры Матвея и то, что он не предполагал, что ему придётся так жёстко нарушать правила, не произвели должное впечатление.
Обстановка, в которой они очутились, чем-то напоминала больничную палату. Кругом много людей, сумок с вещами, столиков с бутылками воды. Лампочки светились неестественным жёлто-голубым светом, который внушал неведомую боязнь. Всё это мелькало перед глазами, а где-то сзади слышался звонкий голос проводницы.
Лимония остановилась так внезапно, что Матвей врезался в неё.
- Что случилось? – почему-то прошептал он.
- Вот он, - девочка показала рукой на Леонида, сидящего у окна.
Взгляд преступника был устремлён на освещённый вокзал за окном. Он, казалось, не замечал ни Лимонии, ни Матвея, хотя при желании мог их увидеть.
- Вот вы где! - девочка почувствовала, как чья-то тяжёлая рука легла на её плечо. – Хотели проскочить? Не вышло. Мы вызываем полицию.
- Не двигайся, вы будите платить штраф, большой штраф, вас исключат из школы и поставят на учёт, - верещала проводница бессмысленные и совсем не нужные слова, - вам поставят двойки по всем предметам.
- Это безобразие, абсолютное безобразие, - говорил мужчина, всё сильнее сжимая её плечо, - молчать! Или же пожалеете. Мы вызываем полицию.
Матвей не пытался сопротивляться. Его голубые глаза бегали из стороны в сторону. Он мог вырваться из слабых рук кричащей проводницы, но почему-то медлил, видимо, боясь за Лимонию. Люди в вагоне начали подозрительно поглядывать на них. Сзади заплакал ребёнок.
«Проводница позвала на помощь, - поняла юная сыщица, всматриваясь на платформу за окном, - но она не учла одного: я тоже могу это сделать и буду звать до тех пор, пока моя просьба не будет услышана».
- Ярослав, Михаил, Вячеслав, Роман держите Леонида! – закричала Лимония. – Держите его!
Тут мужчина, чья рука её больно держала, ударил девочку по спине, где-то между лопаток. У неё потемнело в глазах. Ей стало нечем дышать.
- Что вы творите? Преступник уйдёт! – услышала она голос Матвея.
Тёмные пятна мешали обзору. Её руку сжимали железной хваткой. Но, не смотря на это, Лимония успела увидеть, как Леонид вскочил и бросился к ближайшему выходу.
Девочка, пересилив себя, оттолкнула противника и тоже кинулась к двери. За ней еле поспевал Матвей.
- Мы вызовем полицию! Штраф! Вы будите платить штраф! – кричал мужчина-проводник, бегущий за ними.
Искатели приключений выскочили из третьего вагона и врезались на всей скорости в Вячеслава, который в полном молчании наблюдал, как обезоруживают Леонида.
- Не трогайте их! – прикрикнул Ярослав на работников железной дороги, которые были готовы разорвать Лимонию и Матвея: женщина своей болтовнёй, а мужчина своими действиями.
На шум прибежал машинист поезда, уже знающий, что поймали двух безбилетных пассажиров.
- Что у вас произошло? – спросил он, останавливаясь.
- Эти ребята без билетов проскочили, - в неистовом гневе отрапортовал проводник.
- Что же вы их не остановили? – в голосе машиниста читалось недоумение.
- Полиция запретила, - тихо пробормотала проводница.
Михаил жестом остановил речь говорящих и обратился к Лимонии и Матвею:
- С вами всё хорошо? Как…
- С девочкой вашей больше никогда не будет хорошо! – перебил его Леонид голосом, похожим на зловещий скрежет останавливающегося поезда. – Чай был отравлен. Она не проживёт и минуты. Ты доживаешь последние секунды своей жалкой жизни, - рассмеялся неестественным смехом Леонид, смотря невидящим взглядом на Лимонию. – Попрощайся со всеми!
Люди на платформе стали обеспокоенно поглядывать на девочку, но она не замечала их взглядов. В этот вечер она не замечала многого и не могла объяснить почему.
Глаза Матвея по-прежнему горели восхищением. От Вячеслава вибрировали потоки невозмутимости. Проводник, проводница и машинист выглядели немного смущённо и подавленно. Ярослав и Михаил с ужасом взирали на их юную помощницу. А Леонида перекосила гримаса ненависти, делавшего его больше похожего на чудовище из фильма ужаса, чем на человеческого преступника.
«Я никогда не встречала таких людей, как он, - внезапно поняла Лимония. – Алексей хотел признания и уважения. Он не был переполнен той мстительностью, которая сейчас овладела Леонидом. Егор любил и хотел быть любимым. Борис, Степан и Юрий походили на хитрецов и мошенников, но их жажда обогащения никогда не сталкивалась с невыносимой злобой».
- Ты взваливаешь на себя то, что не в состоянии удержать на собственных плечах, - продолжал кричать Леонид, не смотря на попытки Ярослава остановить его. – Ты загубила все мои планы! И сейчас ты умрёшь!
- Нет! - возразила ему Лимония, чувствовавшая, что больше не может удержать внутреннее пламя. – Это не я погубила вас, а вы погубили себя. Откуда в вас эта жуткая ненависть? За что вы ненавидите людей? Кто сказал вам, что смерь должна править миром? Вы ничтожество и сущее чудовище! Вы истинный маньяк, и знаете, мне вас не жаль!
Все молчали. Только порывы ветра дули в спину девочки, развивая её волосы.
- Ты умрёшь, - прошипел Леонид, - месть будет жестокой.
Он вырвался из рук полицейских. Преступник подбежал к поезду, вытащил из кармана телефон и направил камеру на Лимонию. Та закрыла лицо руками, но, видно, поздно. Ярослав и Михаил бросились к Леониду, но тот в последний момент нажал на телефон и бросил его через поезд…
Послышался треск…
Роман первый обхватил преступника и помог городским полицейским надеть на него наручники.
- Ты умрёшь! Чай был отравлен, - повторял Леонид гулким и неживым голосом. – Ты умрёшь! Месть!
- Нет! Я не умру! - крикнула Лимония, и её голос разлетелся по всей платформе, эхом отзываясь с разных сторон, улетая в ночную мглу.
Продолжение:
http://stihi.ru/2025/05/14/3405