ДОЧЕРИ ЖУРНАЛИСТА
Две девочки лет десяти стояли перед закрытой дверью и, старательно толкая друг друга, пытались занять место рядом с её ручкой.
- Отойди, я хочу теперь стоять здесь, - гневно прошептала одна из них, отодвигая рукой свою сестру.
- Я старше тебя, поэтому ты должна меня слушаться, - тихо ответила ей первая, продолжая сопротивляться.
- Тебе просто свидетельство раньше выдали, чем мне, но этого не говорит о нашем с тобой возрасте.
- Всё равно моя очередь будет длиться столько, сколько я захочу.
Поспорив некоторое время, девочки успокоились, и одна из них аккуратно нажала на ручку двери и заглянула в образовавшуюся щель.
- Видно?
- Да, видно.
- Что видно?
- Мама у окна стоит. У неё в руках телефон.
Через несколько секунд:
- Слышно?
- Нет, не слышно.
- Почему не слышно?
- Папа, наверное, ещё не позвонил. Время не настало.
- А вдруг он не позвонит?
- Позвонит, конечно, он обещал звонить каждый вечер.
- А вчера не звонил.
- Он сообщение написал, чтобы мы не волновались.
- А что…
- Тихо, тихо.
Две девочки умолкли, а за дверью, в комнате, раздался краткий телефонный звонок. Женщина, стоящая у окна, взяла трубку.
- Я слушаю. Это ты, Рома? – с волнением спросила она.
- Да, это я, моя дорогая Василиса.
- Как дела на работе? Ничего не случилось?
- Нет, всё благополучно. Правда, вчера я решил, что мы напали на след, - ответил мужской голос, - всю ночь мы проездили по пустынному городу и исходили все улицы, но напрасно - след затерялся где-то на вокзале.
- Как же так? Надеюсь, что это скоро кончится.
- Волнуешься за меня?
- Конечно, волнуюсь. Раньше всё было так хорошо, а теперь…
- Что теперь, моя дорогая Василиса, что теперь?
- Даже не знаю, как тебе ответить, но мне стали порядком надоедать эти переезды и командировки. Вот уж три года мы ездим из одного города в другой.
- Ты неправильно меня поняла. Я тоже хочу, чтобы это поскорее закончилось, но ты сама знаешь, что я не могу бросить всё на произвол судьбы и ехать к вам - это запрещено. Однако мне кажется, что ждать осталось не долго.
- Тебе кажется это уже больше месяца!
- Давай не будем об этом, поговорим о другом. Всё ли у вас хорошо?
- У нас-то всё хорошо, но к нашим соседям недавно опять приезжала полиция. Она и сейчас у них находится.
- К каким соседям?
- К твоему другу и его семье.
- Получается, что всё действительно серьёзно. Я считал это розыгрышем.
- Что у тебя произошло? – спросила Василиса, скрывая испуг. – Я ведь вижу, что что-то случилось.
- Ты не можешь это видеть, а только слышать.
- Рома, прекращай эти шутки!
- Хорошо, хорошо. Мне вчера звонили из городской полиции. Сыщик допрашивал меня: «Как вас зовут? Где вы живёте? Где сейчас находитесь?».
- А ты как им ответил?
- Неопределённо ответил, а точнее отказался от ответа, сказав, что у меня есть на это разрешение.
- Но зачем тебя допрашивали? Разве работники обычной полиции имеют права узнавать что-то у вас?
- Конечно, не имеют, но ведь этот сыщик, Ярослав, не знал об этом и не должен был знать.
- А зачем он вёл допрос? Разве ты замешан?..
- Из его слов следовало, что Игоря и Леонида обокрал преступник №38, и я оказываюсь подозреваемым в этом!
- Этого не может быть.
- Конечно, не может, моя дорогая Василиса. Но почему-то наше начальство ничего не сказало нам о новых кражах, считая их малоинтересными, но теперь, после твоих слов, мне совершенно не нравится этот разговор с полицией, поэтому я попробую отпроситься и приехать сюда, чтобы предотвратить дальнейшие события, которые, как я думаю, имеют место быть.
- Когда тебя ждать?
- Я не уверен, что ждать придётся, но скорее всего завтра ночью или послезавтра днём, если меня вообще отпустят.
- А этот Ярослав тебе что-нибудь ещё сказал? Посоветовал, например, куда обратиться за выяснением данных или где узнать больше информации.
- Нет, он ничего такого не имел ввиду, но упомянул про какую-то Лимонию.
- Что он о ней сообщил? И кто она такая?
- Да... ничего не сообщил, он не ко мне обращался, а к кому-то, кто рядом с ним во время разговора стоял. Он так этому человеку и сказал: «Как же вы допустили, что Лимония пробралась в больницу? Ей нельзя там находиться, преступник её первой с дороги сметёт».
- И что теперь ты будешь делать, если тебя подозревают в преступлении?
- Сообщу начальнику и буду ждать дальнейших его приказаний.
Василиса услышала, как прозвучал какой-то долгий сигнал.
- Слышишь? На собрание зовут. Мне пора, до скорой встречи, не скучайте.
- Пока, Рома, будь осторожней.
Женщина положила трубку и закрыла глаза.
«Что же это происходит? – подумала она. – Когда эти поиски, наконец, прекратятся?»
- Мама, - две девочки, подслушавшие у двери, вбежали в комнату, - что сказал папа?
- Сказал, что теперь его подозревают в преступлении, для расследования которого его самого привлекли с большим трудом.
- И его посадят в тюрьму?
- Аня, что ты такое говоришь? – рассердилась Василиса. – Его не смеют никуда сажать.
- Мне просто интересно, что изменится после этого.
- Вы ещё маленькие, чтобы понять.
- Но, что ещё папа тебе рассказал?
- Про Лимонию рассказал, что она зачем-то пошла в больницу, куда её не должны были пустить, но пустили, - с неохотой сказала Василиса.
- А мы ведь знакомы с девочкой, которую так зовут.
- Знакомы, Таня? Вы знакомы?
- Она подружка художницы и до ужаса чудная.
- Кто такая художница?
- Дочка Игоря, нашего соседа, а Лимония как раз её подружка.
- Вы можете пригласить её к нам? – с надеждой спросила Василиса.
Таня и Аня переглянулись.
- Мы приведём её, даже если она этого не захочет, - был итоговый ответ обеих сестёр.
Лимония завернула за угол и оказалась во дворе дома своей подруги Оливии. Девочка дошла до второго подъезда, размышляя о «Разбитом стекле», прочитанном вчера вечером, и, набрав код, шагнула в полумрак.
Внезапно в этой темноте раздался шорох, кто-то схватил её с двух сторон за руки, и знакомый девчачий голос зашептал:
- Лимония, ты должна нам помочь.
- Анна, Татьяна, это вы? – с удивлением спросила девочка. – Зачем вы выключили свет? Пусть сейчас утро, но здесь темно, как ночью.
- Ты должна нам помочь, - снова повторила Аня.
- Ты не пойдёшь к Оливии, а пойдёшь к нам, - сказала Таня, пытаясь добавить в свой голос немного строгости, что у неё не получилось.
Лимония не ответила, а только качнулась назад, а затем рывком высвободилась от цепких рук сестёр, так что они даже не поняли, что произошло, и как их пленница смогла вырваться на свободу.
- Я готова вам помочь, но запомните, что гипноз никогда на меня не действовал, и я определённо сильнее вас двоих и втрое хитрее.
Аня и Таня видно не ожидали такого поворота и, не зная, что сказать, умолкли.
- Я иду к Оливии, а вы встали на моём пути, но если вам действительно так нужна моя помощь, то я постараюсь помочь.
Сёстры сразу повеселели.
- Что же заставило вас обратиться, - продолжала Лимония, лукаво улыбаясь в темноте, - к девочке, у которой ума хватило только на пять минут?
- Нашего отца подозревают в преступлении, - ответила Таня, стараясь не обращать внимание на построение заданного вопроса. – А некий полицейский Ярослав нечаянно упомянул твоё имя во время допроса, поэтому мы уверены, что ты должна что-то знать.
- И в каком именно преступлении его подозревают?
- Игоря и Леонида обокрал преступник №38…
- Преступник-книголюб, ты хочешь сказать? – перебила Таню Лимония.
- Да, только у нас он по-другому называется, - согласилась Аня за сестру.
- Можете больше ничего не говорить, - сказала Лимония. – А только ответьте на вопрос: вы не хотите пригласить меня в гости, чтобы я рассказала вашей маме и вам, что произошло на самом деле, а чего не случалось никогда в этих двух преступлениях? – спросила она, зная, что последует после этого.
Аня и Таня быстро поднялись на второй этаж, увлекая за собой любительницу расследований, которой самой не терпелось проникнуть в тайну скрытности одного из подозреваемых. Сёстры остановились перед дверью, расположенной с противоположной стороны от дверей Марины и семьи Оливии. Аня позвонила, и через несколько секунд им открыла женщина, назвавшаяся Василисой, которая, как только увидела Лимонию, сразу провела её в гостиную, усадила на диван и попросила:
- Ты обещала помочь нам. Так расскажи, пожалуйста, что за кражи произошли у Игоря и Леонида, друзей моего мужа.
Лимония давно уже догадалась, что Аня и Таня хотят от неё именно подробного ответа на этот вопрос. Немного подумав, девочка рассказала семье Романа про случившееся несчастья, добавляя в повествование ненужные факты, создавая впечатление полноценности, но при этом умолчала о самом расследовании, которое старательно вела уже седьмой день.
- Получается, Рому подозревают в преступлении, которое он никак не мог совершить? – воскликнула Василиса.
Таня и Аня молчали, ожидая ответа подруги «художницы».
- Почему же не мог? – спокойно возразила Лимония. – Если он улетел на самолёте в горы вечером, то он мог совершить утром и днём много разных преступлений.
- В какие горы он улетел? О чём ты говоришь? Мой муж уехал в другой город расследовать преступление №15.38!
- Значит, в горы он не улетал? – переспросила девочка. – Но ведь он сказал Игорю, что улетел.
- Я не знаю, что он сказал своему другу, поэтому не могу сообщить тебе ничего насчёт этой командировки.
Лимония помолчала немного, а потом вскочила с дивана и воскликнула:
- Почему же Роман держит в секрете своё местонахождение? Почему до него невозможно дозвониться? Почему никто не знает, где он живёт, есть ли у него семья, чем он занимается? Что побудило его скрываться ото всех и каждого и молчать обо всём, что любой человек может поведать своим друзьям?
- Ты забыла, с кем разговариваешь, – возмутилась Василиса.
- Нет, не забыла. Я разговариваю с женой подозреваемого в преступлении, которое расследую почти неделю, но при этом ничего не знаю о судьбе самого подозреваемого! Роман – самый подозрительный из всех остальных, хотя на него не указывает ни одна улика, кроме его скрытности!
Василиса вздохнула и поспешно вышла из комнаты.
- Ну, ты даёшь, - прошептала Таня, - мама сейчас тебе покажет.
- Что она мне покажет, если я позвоню Сергею, Михаилу и Ярославу, которые всегда за меня? Я просто не могу понять…
- Вот, смотри и понимай, что Рома не преступник, - перебила её Василиса, входя в комнату и протягивая Лимонии какой-то листок.
- Но ведь мы не должны показывать ей, - начала Аня, но умолкла, встретив строгий взгляд матери.
Тем временем сыщица уже второй раз читала удостоверение, полученное от Василисы, и никак не могла поверить в прочитанное:
«С 09.02.2021 года Роман Тимофеевич Ермаков принят в ряды Специальной Государственной Организации Ловли Чрезвычайно Опасных Преступников».
Дальше шли малозначащие слова, сопровождающие это высказывание, подписи и печати. Этот лист был покрыт водяными знаками, возникающими при перемене освещения, а в верхнем левом углу находилась фотография мужчины.
- Что же это получается? Роман – работник СГОЛЧОП? – воскликнула Лимония, заметив удовлетворение на лице Василисы.
- Да, - с гордостью сказала Таня, - папа там уже три года работает, но всё никак не может поймать этого вредного преступника.
- До этого он был журналистом, - начала рассказывать мама сестёр, - мы никуда не переезжали, а спокойно жили в другом конце этого города. Но однажды Роме предложили устроиться работать в эту организацию. Он согласился, не подумав ни о чём. Так началась наша кочевая жизнь. Мы переезжали из одного места в другое, нам выдали множество запретов для сохранения тайны его личности. Из-за этого нам пришлось эти три года не сообщать никому никаких данных о себе, а эта организация умела прятать и заметать следы.
- Но почему до того, как Роман начал там работать, никто также ничего о нём не знал? – спросила Лимония, внимательно вникая в каждое слово Василисы.
- Во-первых, ему это было не выгодно, так как он, работая журналистом, доставлял данные как раз этой самой организации, но при этом имел больше свободы и вольных действий. Во-вторых, мы не вели особо-дружеских отношений с его одноклассниками, просто считая их друзьями, но не до такой степени, чтобы раскрывать им нашу личную жизнь. В-третьих, Рома не очень хотел посвящать своих любопытных друзей в дела этой организации, поэтому он решил скрыть свою профессию от них. В-четвёртых, я не имею никакого желания знаться с этими людьми, так как я не общительна, предпочитаю работать дома и проводить время с семьёй, а не с подругами и друзьями, - закончила своё повествование жена таинственного Романа.
Через полчаса Лимония рассталась с Василисой, Аней и Таней так дружески, как будто знала их очень давно и общалась с ними не менее четырёх лет.
Когда за ней закрылась дверь, девочка сделала несколько шагов и позвонила в звонок другой квартиры, находившейся также на втором этаже.
Вскоре дверь распахнулась. На пороге стояла Оливия.
- Я тебя уже сорок минут жду, - воскликнула подруга. – Где ты была?
- Расследовала преступление, - улыбнулась ей Лимония, входя в прихожую.
- Ты такая весёлая, а значит, ты, наверное, вычислила преступника, – поинтересовалась Оливия, и её глаза блеснули надеждой.
- Нет, просто смешно, что сначала ты подозреваешь одного человека в преступлении, а потом оказывается, что он сам его расследует. Или сначала ты не веришь, что этот человек способен его совершить, а потом появляется чувство, что он очень похож на преступника.
Продолжение:
http://stihi.ru/2025/05/11/6836