ВНЕ РАССЛЕДОВАНИЯ
- Сегодня у папы гости, и не обычные люди, а те, которыми интересовалась у моей сестры Лимония, а это значит, что Кристина с Оливией тоже останутся у нас дома вместе с ней. Не волнуйся, я всё просчитал. Когда папины одноклассники покажутся из-за угла, нас понятное дело они не заметят, но мы заметим их, тем самым подадут сигнал, что подружки где-то рядом. Нам останется только дождаться, когда девочки завернут за угол и напугать их. Здорово я придумал?
- Нет, не здорово, - ответил ему Тимур, - они всё равно не испугаются, потому что Лимония…
- Знаю, знаю, - перебил друга Глеб, - но сейчас на небе одни тучи, солнца не видно, поэтому она не сможет заметить наши тени и заранее предупредить сестру и Кристину.
- Она придумает другой способ, и всё равно обезоружит нас. Пойдём лучше куда-нибудь подальше от всех этих коварных девочек и сомнительных одноклассников.
- Ты можешь идти, а я поспорил, что Оливия испугается и закричит, а она ответила, что не испугается, а если я сейчас уйду, она решит, что это я испугался.
«Как же сложно быть братом, - подумал Тимур, слушая эти запутанные речи, - там напугай, здесь поспорил, хорошо, что у меня нет сестры».
Вдруг Глеб толкнул своего друга в бок и показал в сторону перехода через дорогу:
- Смотри, какой идёт. Спорим, что он отличник?
Тимур повернул голову и увидел мальчика, старше его на один ли два года, который ждал зелёного сигнала светофора, держа в руке три розовых астры.
- Не буду я спорить, - отмахнулся Тимур, - ну, цветы и что?
Тем временем странный мальчик перешёл дорогу и направился в их сторону.
- К нам идёт, - прошептал Глеб, а потом быстро добавил, с безразличием отзываясь о том, что привлекало его внимание секунду назад, - ладно, зачем нам он, скоро наш выход, приготовься.
Друзья повернулись в противоположную сторону и прижались к дому, наблюдая за поворотом.
А мальчик с цветами остановился поодаль и начал пристально разглядывать одноклассников, изредка бросая взгляд на машины, дверь магазина и хмурое небо.
- За нами наблюдает, - сообщил Тимур.
- Пусть наблюдает, к нам ведь не подходит.
Подождав ещё немного, мальчик уверенной походкой направился к друзьям. И когда они меньше всего ожидали каких-либо действий с его стороны, спросил их голосом, в котором чувствовался ледяной мороз, давно остывший и забытый:
- Здравствуйте, вы не подскажите мне, где бы я смог найти девочку по имени Лимония?
Тимур от неожиданности чуть не свалился на Глеба, а тот подумал, что с ним разговаривает его отец, помолодевший на двадцать лет, узнав, что контрольную по биологии его сын написал на двойку.
Друзья в немом удивлении развернулись и уставились на мальчика, держащего в правой руке три цветка.
- Матвей, - представился он.
- Я тебя знаю, - воскликнул Глеб, - ты сын Вячеслава, одноклассника моего папы. А это мой друг, Тимур, - представил он своего приятеля.
- Очень приятно. Я хочу познакомиться с Лимонией, которую вы, как я решил, должны знать.
- Мы её лучше всех знаем, - похвастался Тимур, - месяц назад я даже участвовал в её расследовании о похищении кристалла.
Матвей хотел выразить своё восхищение относительно этого заявления, но Глеб опередил его, не дав ответить ни слова:
- А цветы тебе зачем?
- Девочкам принято их дарить.
- Ну, девочки нашего времени к цветам равнодушны.
- Что ты такое говоришь? – не поверил Тимур. – Я, например, считаю, что им нужно отправлять фотографии цветов, а не дарить их по-настоящему. Сейчас всё электронно, даже знакомство.
- Ты не переубедишь меня, - с воодушевление начал спорить Глеб, - это работает только в твоём случае, ведь вас, как я знаю, познакомила Лимония, а с ней многие потом меняют свою точку зрения и взгляды на вещи.
- Неправда! Ксюша бы и обычным цветам, я думаю, обрадовалась, но сейчас она находится в другом городе, поэтому я не могу подарить ей настоящие цветы.
- Как быстро меняются твои мысли, только что ты говорил, что сейчас всё электронно.
- Значит, передумал, ведь это пока ещё непроверенный способ - дарить что-то вживую.
- Ещё скажи, что брат твоей Ксюши дарит каждый день своей невесте настоящие цветы.
Матвей хотел прервать этот неуместный спор, как вдруг заметил своего отца, выходившего из-за поворота.
Мальчик прижался к стене дома, боясь, как бы Вячеслав его не обнаружил и не отвёл домой, разрушая его планы о знакомстве с загадочной Лимонией. Но писатель, думающий о чём-то своём, не заметил сына, и, повернув в другую сторону, быстро стал удаляться от Матвея.
- Я считаю, что девочки только и умеют выкидывать цветы под автобусы, - спорил Глеб, - я уже проводил эксперимент, и в итоге от цветов остался один мусор, и надо мной ещё и посмеялись.
- У Кристины такой характер, - медленно пояснил Тимур, - она совершенно не интересуется ромашками, розами и колокольчиками.
- Извините, - прокричал Матвей, так что спорщики умолкли, - что прерываю вас, - нормальным голосом добавил он, - я так и не понял, Лимония обрадуется цветам или бросит их под колёса машин?
- Для начала, - Глеб с испугом посмотрел на необычного собеседника, - тебе нужно понять, что наша сыщица – это не совсем обычная девочка, а немного детектив, а детектив – это не совсем обычный человек, а немного полицейский, а полиция – это не совсем любовь к цветам, а немного привязанность к преступникам.
- Спасибо за такое широкое, но запутанное объяснение, - без тени благодарности сказал Матвей, - правда, я бы хотел услышать что-то более точное.
- В общем дело обстоит так, - начал Тимур, доставая из кармана какой-то металлический предмет, - ты должен подарить Лимонии вместо цветов вот это.
- Гаечный ключ? – удивился Матвей, взяв в руки странную вещь. – Она и механикой интересуется наравне с преступлениями?
- Это двухсторонняя отмычка, - со знанием дела пояснил Тимур, - а цветы можешь выбросить.
В этот момент Глеб заметил Леонида, успевшего за время их разговора о том, что из себя представляет одноклассница его сестры, пройти совсем рядом, и перейдя дорогу, свернуть на другую улицу, чудом не заметив их.
Мальчик понял, что ждать больше нельзя, поэтому выглянул из-за поворота, а потом быстро добавил:
- Они идут, скоро появятся, мы их напугаем, а затем, - обратился он к Матвею, - ты подаришь Лимонии этот металлолом.
Глеб выхватил цветы и кинул их в ближайшую урну.
- Все готовы? – спросил он повелительным тоном.
Двое друзей опять прижались к стене и с замиранием сердца приготовились к атаке, а Матвей убрал «металлолом» в карман, повернулся и со словами «вы ничего не понимаете» пошёл прочь.
- Ты что? – крикнул ему вслед Тимур. – Не волнуйся, у нас всё просчитано.
- Всё будет здорово, - жизнерадостно воскликнул Глеб ему вдогонку, - оставайся, не уходи!
Но Матвей, как будто не слышал, что говорят ему новые знакомые, с одним из которых он несколько раз виделся, когда Игорь с семьёй приходил в гости к его отцу.
Он думал о том, что зря не отправился знакомиться сам, а решил довериться тем, чьи интересы во многом отличались от его увлечений, и чьё поведение казалось ему слишком диким на фоне объяснений понятия мира его родителей.
- Мальчики, вы опять что-то натворили? – услышал Глеб строгий голос сестры, и, повернувшись к Тимуру, своим взглядом сообщил, что нужный момент они упустили.
Наступило утро следующего дня.
Матвей оглядел большой зал, а затем снова посмотрел на вывеску, где было нарисовано разбитое зеркало, в глубине которого клубился туман, а внизу выведена надпись: «Между мирами».
«Как я мог согласиться? – уже который раз спрашивал себя Матвей. – Не люблю я кино, а особенно фантастику. Зачем только повиновался этой колдунье? Она загипнотизировала меня, и вот теперь я стою и жду её прихода со страхом, а вчера желал познакомиться с нетерпением. А если папа с мамой узнают о том, что я неким образом контактировал с ней? Что им скажу я? Что попал в сложное положение и согласился идти в кино, где ни разу не был, не с кем-нибудь из друзей, которых у меня нет, а именно с ней, с чьё знакомство они считают преждевременным? Нет, так ответить им я не смогу, а враньё – не моя стихия».
Матвей снова отошёл от плаката. Он не спеша прошёл между рядами лавочек, которые поставили здесь для людей, ожидавших начала фильма.
«А главное, мы с ней условились, нет, это она условилась прийти за двадцать минут до того, как впускают в зал просмотра, а это значит, на пятьдесят минут до начала фильма, - размышлял Матвей, - здесь даже сесть негде. А вот, нашёл».
Мальчик примостился у самого края лавочки, устремив свой грустный взгляд голубых глаз на потолок.
- Что ты ходишь тут, как отверженный всеми? – прозвучал вопрос, заставивший его на миг позабыть обо всех своих печалях. - Почему ты с того момента, как пришёл сюда, не занял это место, ведь оно было свободно?
Матвей повернулся на голос и узнал в девочке, сидящей рядом, ту самую, которая вчера околдовала его. Воспоминания одни за другими стали возникать из пустоты воображения:
Он ведь развернулся, даже отошёл на некоторое расстояние от злосчастного поворота. До него ещё долетали голоса Глеба и Тимура, смешенные с голосами трёх незнакомых девочек, нет, двух, одна из них ему смутно знакома. Но Матвей упорно решил не оборачиваться, как вдруг… Многое произошло после этого, ведь одна из трёх девочек всё же догнала его и втянула в беседу, в разговор, где только она может выйти победительницей. Да, он проиграл, не смог отказать ей, той которая просила составить ей компанию в кинотеатре. Что побудило его совершить такой глупый и недальновидный поступок? Матвей не владел даром убеждения, но Лимония, а это была она, похоже владела им в совершенстве. В этот момент он не осознавал того, что делает. Матвею ничего не стоило пойти с ней, но сейчас ему казалось пыткой общество этой девочки.
- Давно не виделись, - недоброжелательно поздоровался он, отгоняя картины, сами собой возникающие в его сознании, а потом тихо добавил, - колдунья.
- Почему сразу колдунья? – весело спросила Лимония. – Разве это не ты решил первым познакомиться со мной?
Матвей махнул рукой, не желая отвечать на такой вопрос.
Несколько минут они сидели молча.
- Ты не хочешь поговорить со мной, – с безразличием в голосе начал Матвей, - ведь не просто так ты пригласила меня сюда на пятьдесят минут раньше начала, и замечу, что меня, а не подружек и не диких мальчишек?
- Если честно, то сейчас, после того, как ты назвал меня колдуньей, у меня не было желания о чём-то говорить с тобой, но после твоих слов желание появилось. Отвечу, что ты прав, и я действительно хотела поговорить с тобой, потому что ты сын Вячеслава, а твой отец мне интересен по многим причинам.
- И что это за причины?
- Не могу назвать точный ответ, - неопределённо пояснила Лимония.
Повисло молчание, длившееся секунд тридцать-двадцать.
- Почему ты назвал Глеба и Тимура «дикими мальчишками»? – поинтересовалась девочка.
- Я не обязан отвечать тебе, если ты отказываешься отвечать мне, - сказал Матвей, выделив слова «тебе» и «мне».
- Если я назову причины, то тебе придётся отвечать на ещё кое-какие вопросы.
- Без проблем, я расскажу тебе всё, что твоей душе угодно, но ты тоже не останешься в стороне от объяснений.
Лимония кивнула в знак согласия.
- Я назвал Глеба и Тимура «дикими», потому что они хотели напугать вас, а это признак невоспитанности; они сочли глупостью дарить девочкам цветы, а это старый обычай, который должен соблюдаться и в наше время; они выбросили мои астры, а это порча чужого имущества; они оскорбили мою гордость и твою, я думаю тоже, своими предположениями относительно твоих увлечений и моих желаний.
Лимония звонко рассмеялась в ответ на откровенность, что без слов подтвердило мысли Матвея, что эта девочка действительно может оказаться колдуньей.
- Ты хорошо себя чувствуешь? – с заботой спросил он у своей собеседницы, когда та перестала смеяться.
- Я вот хорошо, а ты совершенно не имеешь никаких друзей и никогда не принимаешь решения самостоятельно, держишься отшельником и любишь читать книги, считаешься в школе примером и учишься на пять.
Матвей с нескрываемым изумлением и страхом, а в душе с восхищением, посмотрел на Лимонию.
- Откуда ты узнала об этом? – наконец, проговорил он, стараясь не выдать своих эмоций.
- По твоим словам, всё по твоим же словам, но я не собираюсь подробно объяснять историю своих мыслей, поэтому начнём с причин, которые ты так хотел услышать. Во-первых, я встречалась с Вячеславом, твоим отцом, и мне очень интересно узнать, почему же он говорит и действует так странно и необычно.
- Это не похоже на причину, а скорее напоминает любопытство. В третьем классе моего папу старшеклассники заперли ради шутки в помещении, где хранят лыжи (это маленькое пространство между выходом на улицу и входом в школу). Там было холодно, ведь на улице стояла зима. Папа просидел там целый урок, пока его не нашёл Роман, ведь к тому времени все четверо уже были друзьями. И после этого, как рассказывала бабушка, её сын стал неузнаваемым и излишне подозрительным мальчиком, а потом его манера говорить приобрела оттенок холодности, и речь наполнилась загадками. Но это произошло через несколько лет после этого случая.
- Глупости! Кристина однажды застряла в лифте на целый час, но не изменилась.
- Как знаешь, но ведь и моя мама чем-то напоминает папу. Её, но уже в девятнадцать лет, подружки, хотя их нельзя теперь назвать таковыми, специально столкнули с моста в реку в месте, где отсутствовали ограждения. Расстояние до воды не было большим, речка не была глубокой, но мама от такого предательства совсем растерялась, и может быть утонула, если бы не папа. Он случайно стал свидетелем этой разыгравшейся сцены, но этого ему было достаточно, чтобы броситься в реку и спасти свою будущую жену. Так и познакомились. Странная это была пара, и мама после этого стала немножко другая, похожая на своего кавалера и спасителя.
Лимония слушала этот рассказ, похожий на легенду, очень внимательно, а потом спросила:
- А как относишься к этому ты?
- Я считаю своих родителей идеалом нашего мира, эти несчастные случаи не случайностями, а их поведение обоснованным. Не знаю, как считаешь ты, и что после этого будешь думать, но мне так кажется, и я уверен, не напрасно.
- Пойдём в зал, - не стала ничего отвечать Лимония, - двадцать минут прошло, всех уже пропускают.
- Ты так и не сообщила мне ещё одну причину, - напомнил ей об обещании Матвей, как только они устроились в мягких креслах перед большим экраном.
- Не причину, а причины, - поправила его девочка, - второго августа была совершена кража книг Игоря, а третьего августа обокрали Леонида.
- Так ты подозреваешь моего отца в преступлении? – с ужасом воскликнул Матвей, чувствуя, как его сердце начинает битья быстрее.
- Не паникуй, даже если это тебя шокирует. Вячеслав не единственный подозреваемый, есть ещё Роман и Леонид, правда, последний под вопросом.
- Леонид, которого обокрали, под вопросом, а Игорь, которого тоже обокрали, даже не подозреваемый? Я могу объяснить это либо твоей наивностью, либо я не буду говорить чем.
- Нет, ты не всё знаешь. Две свидетельницы видели преступника, сидящего на лавочке, и Игоря, выходившего из подъезда, в одно и то же время и в одном и том же месте, где преступник наблюдал за своей жертвой. Из этого следует, что у Игоря есть алиби.
- Хорошо. Но почему из всех трёх подозреваемых тебя больше всех интересует мой папа? Добавлю, что как раз второго августа мне исполнилось пятнадцать.
- Это ни о чём не говорит, - твёрдо сказала Лимония, встретив взгляд голубых глаз, в котором не было холодности, а витало только сожаление.
- Ты так и не ответила на мой вопрос.
- Он слишком сильно выделяется, поэтому все считают его подозрительным, но это нормально, если он отличается от других, - вспомнила она слова самого Вячеслава.
Матвей ничего не сказал, молча ожидая чего-то.
- Третья причина, - угадала его мысли Лимония, - не касается твоего отца. Я должна была обязательно посмотреть это кино.
Внезапно выключился свет. Экран осветился.
- Сейчас будет реклама, - прошептала девочка, - слушай, мне нужен был тот, кто бы пошёл со мной в кинотеатр, одной мне здесь было бы слишком одиноко.
«Одной одиноко! Если ты один, то тебе не всегда будет одиноко, - подумал Матвей, - она на самом деле чем-то похожа на колдунью».
- Я не могла пойти сюда с Кристиной, - продолжала Лимония, - потому что она бы меня нечаянно или специально выдала. Я не могла пойти сюда с Оливией, потому что с этим фильмом связано одно счастливое событие в её семье. Я не могла пойти с Глебом, потому что он брат Оливии. Я не могла пойти с Тимуром, потому что он восхищается мной, и в итоге весь наш поход раскрылся бы Глебом или был бы выдан самим его участником.
- Что же такого примечательного в этом фильме? – тихо поинтересовался Матвей.
- Ключевая фраза: «мне кажется, что это сон из моих грёз, а это происходит в реальности из моей жизни». Ключевое имя: Игорь Николаевич Журавлёв. Больше ничего сказать не могу, кино начинается.
Фильм был на редкость интересный. Его главный герой – Гена, что расшифровывается: Гениальная, Единственная, Неповторимая Аномалия – умел путешествовать из одного зеркала в другое через потусторонее измерение. Весь фокус заключался в том, что в детстве через него прошла шаровая молния и обратно не вышла. Мощный заряд электричества остался в мальчике и не уменьшался, но и не увеличивался, а оставался постоянным. Благодаря этому удивительная способность путешествия через зеркала не могла ни иссякнуть, ни стать намного могущественней. Объяснялась аномалия тем, что всё на планете состоит из молекул, а в разных состояниях эти молекулы находятся на не одинаковых расстояниях друг от друга. В твёрдых телах молекулы размещены совсем близко, а в газообразных наоборот. Из-за этого Гена мог превращаться в невесомого призрака, так как мощный электрический заряд помог ему разъединять молекулы друг от друга, но он также не давал им разлететься в разные стороны. Однако у этого была и плохая сторона: только входя в зеркала, Гена становился призраком, но попадал в другое измерение. Всё бы и оставалось так, но кто-то нечаянно разбил зеркало, через которое переместился мальчик, а тот, не зная этого, вышел в наш мир через него и остался призраком, не имея возможности никак стать осязаемым. Дальше шли головокружительные приключения поиска средства, которое бы смогло превратить Гену обратно. Во время их он встретился с какой-то девочкой без имени, которая по неведомой причине могла видеть его и говорить с ним. Этой-то девочке мальчик-призрак и сказал: «Мне кажется, что это сон из моих грёз, а это происходит в реальности из моей жизни». В итоге всё вернулось на свои места, но Гена навсегда потерял способность путешествовать по зеркалам.
После фильма на экране замелькали титры его создателей.
- Смотри, - Матвей показал на слова.
- Режиссёр и постановщик, – прочитала Лимония – Игорь Николаевич Журавлёв.
Дальше после титров экран совсем потемнел, и на нем крупными буквами высветилось: «Фильм снят по мотивам книги Игоря Николаевича Журавлёва «Между мирами», написанной в 2006 году».
«Восемнадцать лет назад», - промелькнуло в голове у Лимонии, прежде чем экран потух окончательно.
- Пора прощаться, - сказал Матвей, когда они вышли из кинотеатра, - жаль, конечно, что всё так быстро кончилось, но может быть, мы ещё встретимся.
- Давай переписываться, - смело предложила Лимония.
- Нет, я не умею общаться по телефону. Мне начитает казаться, что я говорю со стеной или картиной на ней.
- Тогда я могу тебе звонить, или ты мне.
- Нет, мы не должны поддерживать знакомство, тем более что папа может обо всём догадаться. Нам нельзя даже встречаться, - грозно заметил он, когда девочка хотела что-то возразить, безошибочно угадав её мысли, - за исключением случайностей.
- Тогда прощай! Мне в одну сторону, тебе в другую, - с этими словами Лимония повернулась и пошла прочь от Матвея.
- Прощай, - тихо повторил он за ней, как будто надеялся, что этот шёпот может кто-то услышать.
А юная сыщица шла, не оглядываясь, чувствуя себя совершенно не детективом, а обычной четырнадцатилетней девочкой, которая находиться здесь, а её сознание витает где-то очень далеко.
Продолжение:
http://stihi.ru/2025/05/09/5350