"СВАДЕБНОЕ ПЛАТЬЕ, КОТОРОЕ НЕ ДОШЛО ДО ЗАГСа"
(маленькая повесть)
Глава 1 http://stihi.ru/2021/02/03/6286
Глава 2 http://stihi.ru/2021/02/05/3302
Глава 3 http://stihi.ru/2021/02/06/3680
Глава 4 http://stihi.ru/2021/02/09/3546
5.
Рядом с кофейной чашкой завибрировал телефон.
– Кир, он позвонил, – Анжеликино контральто звучало похоронным речитативом. – Я вчера весь день ждала, а он только сейчас... Сказал, нам надо пожить отдельно. Временно.
Кира вздохнула. Ну вот, дубль два. Говорят, история повторяется в виде фарса? Но было не смешно. Подробности ночного визита к Анжелике Даша рассказала ей ещё вчера, а сегодня, значит, Фёдор вынес вердикт – «временно пожить отдельно». Быстро он. Такая же фраза возвестила когда-то о начале конца её собственного брака. С той разницей, что пожить отдельно она не захотела и сразу подала на развод.
– Сказал, заедет за вещами. А я не хочу с ним встречаться. Ключ у него есть, пусть сам забирает.
Кира поддакивала в трубку, одновременно думая о своём. Всё-таки есть плюсы в том, чтобы быть одной. И сочувствовать можно от души, и радоваться без зависти. Если выбираешь себе другую форму существования, куча проблем исчезает.
– Понятно. Приезжай. Посидим, поболтаем. А то привози альт, поиграем какие-нибудь дуэтики. Я хоть вспомню, в какой руке смычок держать.
Контральто в трубке невесело засмеялось.
Но, к Кириному удивлению, Анжелика приехала с альтом.
– Сюрприз, да? Только не знаю, какие я ноты взяла – сунула в чехол что сверху лежало, у меня в коробке с консерваторских времён…
Она была похожа на больного воробышка. Самая из них бойкая, где-то и не сочетающаяся со своим солидным инструментом – альт всё-таки не скрипка, – хулиганистая, всегда готовая подхватить всё модное, будь то цвет волос или повальное увлечение чем-то вроде кулинарии, Анжелика выглядела так, будто из неё вынули батарейку.
Кира вгляделась в её лицо и нахмурилась.
– Слушай…
– Не бойся, топиться не побегу. Вторую ночь не сплю просто. В Звенигород меня тоже не надо, обойдусь, у меня и денег таких нет, – Анжелика вздохнула. – Да и фиг с ним. Лучше уж так, чем как у Лильки, прямо перед свадьбой. Давай, доставай виолончель, вспомним молодость.
Уж кому-кому, а ей точно не надо ничего вспоминать, подумала Кира. Как есть студентка в маечке этой легкомысленной и рваных джинсах. Удивительно: Дарья носит то же самое, а сразу видно – жена, мать, хранительница очага и так далее.
Анжелика бросила на диван стопку нот.
– Ну что: Моцарт или Бетховен?
– Курица или рыба? Да всё равно.
– Ладно. Тогда по алфавиту.
И они заиграли.
Кира думала о коровах.
Всё-таки не зря японцы – кажется, это японцы – включают коровам в стойлах музыку венских классиков. У этих коров и надои выше, и настроение, наверно, лучше. Потому что вокруг них – гармония, чистая, классическая, та, которая субдоминанта-доминанта-тоника. Для кого-то эти слова китайская грамота, но даже неграмотное коровье ухо чувствует, что за ними стоит. Это дыхание природы, вот что, просто оно замаскировано под симфонию Моцарта. Или прячется в бетховенском дуэте, что они сейчас играют. А природа дышит по своим правилам. Пусть никто ещё не объяснил, почему переход одного классического аккорда в другой вызывает в душе чувство удовлетворения, но ведь вызывает. Даже у коров. Ты словно получаешь ответ на вопрос, хотя, вроде, ничего и не спрашивал. Но как же приятно чувствовать, что ответы есть. От этого дышится легче.
Густые, сплетённые между собой звуки альта и виолончели заполняли комнату. Бетховен был глохнущим и несчастным, а музыка говорила: всё хорошо, девчонки. Всё хорошо, даже если всё плохо. Кира посмотрела на Анжелику – её лицо расслабилось, привычная поза профессиональной альтистки заставила выпрямить спину, смычок двигался уверенно и легко. Бетховен одобрил бы это исполнение.
Внезапно альт вдруг замолчал. Анжелика положила инструмент и зябко обхватила себя за плечи. Из-под правой ладони выглядывала наколотая сине-зелёная орхидея.
– Знаешь, я ведь эту татуху для него сделала.
Кира покривила тонкие губы.
– Да, да, ты не одобряешь. Мне самой эта хохлома по барабану. Просто я на пляже замечала, что ему вроде на девках нравится, ну и… в общем, ты понимаешь. А ночью сегодня смотрю в зеркало на плечо и думаю – вот зачем? Хорошо хоть губы не накачала…
Кира представила себе хрупкую Анжелику со ртом, похожим на утиный клюв, и содрогнулась.
– Да уж… Ладно, давай ещё раз с третьей цифры.
Снова зазвучал Бетховен, но ему опять не дали дослушать часть до конца.
– Насчёт имени, конечно… Это я должна была помнить, он и правда просил. Но всё-таки – что такого особенного? Ну, Федя. Так я с ним и познакомилась как с Федей! Его и мать так называет. В конце концов, не Пантелей какой-нибудь, которого не поймёшь, как сокращать…
Анжелика подняла смычок и снова его опустила.
– И знаешь, как он на платье смотрел? Я ночью всё думала, с чем бы сравнить.
– И как? – заинтересовалась Кира.
– Как будто он результаты анализов получил, открывает, а там – лишай. Или ещё хуже – проказа.
Кира невольно рассмеялась и вспомнила, как платье сидело у неё на диване – прямо на месте Анжелики.
– Ну, давай уже без остановок с начала.
Однако Бетховену не везло. На этот раз помешал Кирин телефон.
– Это Дарья, – ответила Кира на вопросительный взгляд Анжелики, положив трубку после короткого разговора. И вдруг заметила, как у той снова напряглось лицо.
– Дашка? У них… У неё всё в порядке?
– Да вроде да. Голос вполне счастливый. Она платье просит забрать. Представь себе, за ним кот охотится. А что?
– …Ничего. Просто спросила. Коту, значит, нравится.
Кира внимательно посмотрела на Анжелику.
– Ага. Но это не главное. Там гость объявился, которому она так и не дозвонилась. Какой-то друг детства из Пыть… как же это название… в общем, из Сибири откуда-то. Прилетел вчера на свадьбу – в ресторане никого, невесту не нашёл, теперь звонит Дарье и требует объяснений, а она ему врать почему-то не может. Дала мои координаты, так что сейчас будем выкручиваться. Зовут, кстати, оригинально, почти что Пантелей. Ермил.
Телефон, словно откликаясь на имя, немедленно зазвонил вновь.
– Так он что, придёт сюда?
– Ну да. Он уже где-то рядом.
6.
Гость был некрасив, из тех, о ком говорят «неладно скроен, да крепко сшит»; ему можно было дать от тридцати пяти до сорока, и вид он имел безошибочно нестоличный, несмотря на джинсы, рубашку и рюкзак, какие носит чуть ли не каждый москвич. Всё дело во взгляде, определила Кира...........
(Продолжение: глава № 6 http://stihi.ru/2021/02/14/2812)