Лавиной стройных инкунабул,*
которым следовать готов
в обличие случайных фабул
не лишь Владимир Соловьёв,
а так же я. Вещая миру
о том, что не молчит Стихира,
как книголюб и книгодум,
я в лоне вышедших лагун
на берег — пальчик отморозить,
вписав в тетрадь две пары строк.
А после к дому доелозить,
себя спасая сколько смог
бы каждый, Витязем из русских
и белорусских егерей.
И даже, может быть, этрусских
на фоне выцветших камней.
Был Камень. Долго жил у дома.
Со мной знаком. Я с ним знакома.
И с необъятностью Фантома
сидела девочкой на нём...
Перед двором. Дверь за спиною.
А впереди площадный плеск
из суеты с толпой дневною
миг завершал громовый треск.
Литая вычищена медь
светящей молнии на Твердь.
Из неолита пламень вьюги
чертил пятиголосной фуги
с предметным росчерком Пера
своё стогласное Урааа!..
Стезёй прослеженная завязь
предчувствий утр полутеней,
где лепестковых мыслей шалость
сквозила сквозняком дверей.
И вызревало то, что будет.
И снежной липкостью вело,
куда, где каждый не осудит,
зачем рекою потекло.
Отдавшись пиршественным негам
из мендельсонов, что без слов,
музыкой сверив Обереги
с молитвословом, богослов
закрыв простуженные груди
пушистым пледом, дочитал
страниц развёрстанные груды
непроходимых вёрст. Вокзал
забыл, куда сей час собрался,
и в километры разметался,
оторопев от красоты
закатной рельсовой черты.
Всё алым цветом разомлело,
переходя в оранж и злат,
до фиолетовых пределов
в лимонно-серый водопад.
Из сизых туч ночных крылами
накрыв короны крон и гнёзд,
Создатель шествовал за нами
и расстоянья перерос.
Год Двадцать Первый шёл, взлетая
ковровой проповедью дня.
Крепил, оздоровляя чаем
с аромом солнечным Огня.
Луч золотой свечи зажжённой
торил пространственную суть
Пути, с душой заворожённой
идущий следом. Обессудь,
и дай прочувствовать успешно,
о чём грозящий молвил Взор
на этом пиршестве потешном,
земном, где каждый был бы вор
чужих скоровищ, мыслей кладезь
заполучив, был напряжён.
Остерегаясь раз от разу
сомнений, что со всех сторон.
Вопросы... Бездные вопросы.
Их нескончаемый поток
дарует искренние слёзы
от радости, когда есть толк
в достигнутом. С переделом веры,
по той дороге столбовой
витая собственным примером
как золотой тревожный рой.
Дымком окуривая нежным
янтарной сопки чубука,
и не боясь Отсутствий смежных,
дождётся смысла ли строка?
Пенснэ затеплится, проснувшись
от резвой колкости зрачка,
и взглядом трезвым обернувшись,
решит проблему с кондачка.
За круглым ласковым застольем
с ароматическим стишком
сыграет песня своеволья
своим серебряным рожком.
Моих лавинных инкунабул,
возможно, так же ждут года
с рукоплесканиями фабул
в хитросплетений города.
И шпили острых всплесков Риги
с потусторонним ремеслом
готовы вырастить интриги
для нас всегда борьбы со злом.
И Золотой Петух слетает,
пугая благость голубей,
с красавиц чепчики снимая,
и Перья в шляпки водружая,
заточен мыслью как Орфей!
От Рождества с музыкой горней,
где Свет гармонии силён,
и славен Радостью бесспорной,
лучащейся со всех сторон!..
7 января 2020 года
*Инкунабулы — книги, изданные в Европе от начала книгопечатания и до 1 января 1501 года. Издания этого периода очень редки, так как их тиражи составляли 100—300 экземпляров.
Рождественские идиомы.
В беспредельности Домино.1.
http://stihi.ru/2020/12/28/2774
Тайных смыслов звукоряд.2.
http://stihi.ru/2020/12/28/3231
Как весел Духов день!3.
http://stihi.ru/2020/12/29/3927
Там, в лиственных томах... 4.
http://stihi.ru/2020/12/30/4527
Дующие Зовы, дующие Тьмы...5.
http://stihi.ru/2021/01/01/4089
Семь Желаний.6.
http://stihi.ru/2021/01/02/3545
Под утро как всегда...7.
http://stihi.ru/2021/01/07/3667
Лавиной стройных инкунабул.8.
http://stihi.ru/2021/01/07/5664
Из зыбей зыблемых лазурей.9.
http://stihi.ru/2021/01/08/3822
Аллегорическая вязь.10.
http://stihi.ru/2021/01/08/4515