Глава шестая
1
Каким-то чудом впереди неслись
известия, и нас встречали всюду
восторженно. Порты и корабли
салютовали. Всякую причуду
старались выполнить. На Флориде один
столярный мастер нам кариатиду
установил для дерзостного виду:
шестнадцатифунтовку. До седин
таких дожил, но более не видел
творений столь искусных: хоть пали
и снова заряжай, – всё в лучшем виде,
хотя из дерева. И сами навели
побольше форса: фартуком свинцовым
забрали "ствол", из греческого торса
грозящий встречным. Вечером пунцовым,
зловещим, к неприятностям готовы,
к дотошным губернаторским вопросам,
не исключая мрачных перспектив,
мы вклинились в Чесапикский залив.
2
Напрасно. Губернатор к нам лоялен.
Ну как тебе сказать?.. Закон суров
в угоду королям и прочей швали,
а также (при наличии даров)
невероятно мягок. В совершенстве
я изучил природу вертикали.
Поверь мне, чем изысканнее жесты,
тем меньше за душой. Вино в бокале
прозрачно, в наших кружках – дна не видно.
Чем проще – тем насыщенней. К тому же,
поверь, что даже нищенство не стыдно,
когда богатство, словно коршун, кружит
и только о преумноженье тужит,
но не о людях, брошенных на дно...
У них душа прозрачна, как вино.
Насквозь видны и примитивны, как
пороки, покорившие кабак.
3
Плантации страдали от набегов
на море и на суше. Здесь и там –
потери. Затонувшая "Омега"...
Да что "Омега"? – Всюду суета,
разлад и ожидание налёта,
поджога, грабежа, ещё чего-то
разбойничьего. – Послужи Короне,
и королева Анна не забудет
твоих стараний. Ты не посторонний
Британии. Мне ведомо о чуде,
со шхуной Трейда. Ты вернул её,
открыл нам путь в Восточную Европу...
Не ты один, я знаю. Вороньё
слетелось – и накатанные тропы
небезопасны. Нет твоих друзей,
нет никого из чумового братства!
В морскую даль напрасно не глазей –
страшнее нет пиратского коварства!
Из дюжины, ушедших на зарю,
четыре - пять едва благополучно
приходят. О штормах не говорю!
Не можем мы рассчитывать на случай!
4
Одиннадцать друзей ушли на дно...
Зачем пришёл и с кем хотел обняться?
Прошло свой путь, и водный, и земной
табачное и штормовое братство...
Бедняга-боцман! Отставной пират –
наш шкипер многомудрый! Все ребята –
и Трейда, и Ван Дейна – из ребят –
знатнейшие... по прихоти пирата
погублены... И что осталось мне?..
Не утонуть бы в собственной вине...
Я их покинул и ещё живой...
И понял – эхо не разносит вой...
Я пил три дня. Боялись подойти.
Аннет, и та – войдёт и ужаснётся...
Я выл от горя, прошлые пути
припоминал. Украденное солнце
три дня не появлялось. Над водой,
качавшей "Егозу", кричали чайки,
стенаниями разбавляя вой
и мелких рыбок разгоняя стайки...
5
Смирился, если можно так назвать.
Я красный флаг с тех пор не опускаю.
Пощады нет, в плен никого не брать!
Вы выбрали дорогу. Мимо рая
вас, как зверей разбойных, проведу!
Но в тысяча семьсот втором году
я встретил барк, блокировал его
своей эскадрой. Менее всего
я ждал той встречи... Мой "утопший" брат...
Тот висельник плантаторный – их боцман!
И я тогда, не целясь, наугад,
всадил заряд в смеющееся солнце!
Он предал всё, единственный из них,
приняв устав пиратский. Как он клялся,
божился и ругался, но затих
когда с Анютой взглядом повстречался.
Она без пистолета, без ножа
пошла к нему, от бешенства дрожа...
Не стал смотреть и уши я заткнул –
и только пульса нестерпимый гул...
6
С тех пор я вовсе стал неудержим.
Плевал на флаги, троны и короны.
Бил всех подряд, и пропускной режим –
для всех торговцев, несмотря на стоны,
и заверения. Родился сын
на этом острове, на нашей скрытой базе.
Теченья здесь, ветра. Лишь я один
смогу пройти, а здесь я всё излазил.
Вот там мы пересилили чуму,
а там - стоянка, кренинги, ремонты.
Спокойно здесь, случайно никому
не обнаружить. И какого чёрта
шарахаться от всех морских путей,
вдали и в стороне от интересов,
томящихся от гибельных страстей
и прочих неестественных процессов?
7
Ты здесь бывал? Знакомо? Не блажи.
Хотя, мне странно: как нашёл источник
в расселине? Там можно год кружить
и не найти. Подай-ка мне листочек,
я карту нарисую: что и где,
как выбраться, не подвергаясь риску,
курс проложу по Северной звезде,
другие – кружат на небесном диске...
...
Наш сын подрос: прошёл почти что год.
Пришёл "Перун" – корвет моей эскадры.
Война в Атлантике, испанский переплёт,
ошмётки европейского театра
военных действий. Встал Санкт–Петербург
на диком бреге Финского залива...
Прорваться бы на Балтику... А вдруг?
Вот это неплохая перспектива!
8
Оставил безутешную Аннет
и сына Петьку (Пьера по-французски).
Оставил "Егозу", в нём проку нет:
ветра не те и корпус слишком узкий
для октября. Не вовремя снялись...
Здесь скоро лето, там – глухая осень.
Уже голубизной не манит высь,
дожди, и хляби, и темнеет в восемь...
Нельзя. Прости, Аннет, нельзя со мной.
Кто знает? Да и я – совсем не Ной...
Оставим раненых и доктора. Для рая
довольно обитателей пока.
– Отходим, живо якорь выбираем!
Отваживай Петра от молока!
9
Да что с тобой? Ты что засуетился?
Не по себе? И холодок в груди?
Ставь чайник и добавь вот этих листьев.
Да не хлебай горячим, остуди!
Простуда, верно. Чертовы дожди!
...
Осталось лишь четыре корабля
от всей эскадры... Дело наживное.
Нам из казны не надо ни рубля,
дойти бы только... Но волна волною,
а эта – слишком... Небывалый шторм
гнал в Англию, и ветра злые бесы
вослед метали молнии и гром,
ничьих не соблюдая интересов...
Великий шторм описан. Почитай.
Уэльс и Лондон, даже Копенгаген...
Затоплен Портсмут, Бристоль, почитай –
весь юго-запад острова. Бумаги
тогда не врали, так, как врут теперь.
Шторм бушевал, как самый лютый зверь.
Не говоря о суше, – корабли
срывало с якорей и уносило...
А сколько трупов волны погребли!
Был ураган невероятной силы...
10
Спасло нас то, что аккурат в пролив
у острова Уайт перекатило.
Мы силы до рассвета берегли,
хотя, какие на рассвете силы?
Полуживые выбрались на свет,
руины разобрали и тела.
Осиротел измученный корвет
на три четвёртых... Странные дела!
Рок, фатум, что ещё? Но мы-то живы,
а там, в проливе - брёвна и тела,
тела и доски, пена и тела...
И не было мрачнее перспективы...
Глава седьмая
http://stihi.ru/2020/03/16/664