Святослав видит сон непонятный.
Мутным сном он немало смутился:
Снился град на горах, Киев снился,
А дальнейшим немало встревожен:
«В эту ночь, – говорит, – одевают
Вдруг меня покрывалом печальным:
Черным, черным, чернее, чем сажа!
Я ж лежу на кроватке тисовой –
Да из крепкого, красного тиса
Доски к досочкам пригнаны прочно!
Вот, вино подают, зачерпают –
Синим, синим течет, синеалым!
Будто в море вливается небо
Ночью звездной, чужой, безотрадной!
Или будто руда синевою
Отливает, иль будто по жилам
Кровь течет, посиневши от тягот –
Будто с горем вино мне смешали!
Рядом сыплют мне жемчуг на лоно –
Жемчуг белый да ровный, блестящий.
Нежно холят, как в путь провожают.
Только вижу, что сыплется жемчуг
Из пустых половецких колчанов!
Крупный жемчуг!
Да что же такое!
Будто вижу свой терем, как с неба:
Златоверхие отчи покои –
А уж доски без связи, без князя –
Это в тереме-то златоверхом!»
Как уж тут не встревожиться! Будто!
«В эту ночь, – говорит, – показалось:
Вороньё в синем небе взыграло,
Синей стаей кричат у заплеска,
Там, где море выходит на берег,
Там, где бел-горюч камень Алатырь,
Там, на море, на море-кияне
Будто ждут меня к синему морю,
А над морем-то зарево ало!
А уж море чернёхонько – черно!
И за что мне кручина-истома?»
Отвечали смиренно бояре:
«Есть кручина, что ум полонила,
Есть истома, что сон подчинила –
Это то, что два сокола славных
Не спросясь, не сказавшись, слетели
С золотого престола отцова
Поискать себе в Тмуторокани
Ратной славы, желанной победы.
Почерпнуть шлемом синего Дону,
Испытать да испить свою долю.
Нынче грады в тоске и печали:
Не взлететь соколам – припешали!
Им подрезали гордые крылья
Сабли злые в земле половецкой,
Их поганые в плен затворили,
Их опутали в путы железные!»
Ведь на третий день к полудню пали Игоревы стяги.
Тьма настала.
Темно было в горький день третий.
Словно вдруг не единое солнце померкло,
А светили бы два – и померкли бы оба.
Верно, так же темно, кабы оба багряных,
Оба жарких столпа воссияли и сгасли.
Так темно, словно оба погасших светила
Погасили по месяцу по молодому –
Унесли бы с собой. – Так два князя погасли,
Вот, Олег с Святославом окутались тьмою,
И, как солнца, ушли, погрузились за море,
Потакая великому буйству средь бесов.
Разом чушь да нелепицы, вздоры да бредни –
Вся чужая бессмыслица, вся ахинея! –
Осмелели, окрепли, почуяли силу.
На реке на Каяле тьма свет заступила –
Переделали половцы Русскую землю!
Точно звери какие, как быстрые барсы!
Будто пардусы – выводок тигров чубарых,
С малолетства уже приучаемых к травле:
На бегу потрошат да грызут, не запнутся.
Ах, чубарые барсы, гиены!
Переделали Русскую землю!
Уж хула на хвалу оказалась похожа,
Притесненье желанно, как матушка-воля.
Див зловещий в еловом лесу не таится:
Вся земля – как дупло ему. То-то доволен!
Это готские красные девы запели,
Разыгрались по берегу синего моря,
Русским златом звеня.
Им весёлое время!
Время петь; да готовить крамолы и мщенья
За былые на Русской земле пораженья!
Только мы уж, дружина, как есть без веселья!
Жадно ждали – да жадность и ту упустили.
Продолжение: Слово Святослава http://stihi.ru/2012/11/06/660