Я не заморский антипод, я неб шестых сожитель!
Люблю сверканье чистых вод, прозрачность огненных высот,
Но твердь - моя обитель!
Ее кавернами раним, не спорил, но смирился.
И тут крылатый серафим к сознанью подключился.
Он, пламенея, мир сжигал, мой ангел змееглазый,
А мир глумился и дрожал в греховных метастазах.
Он в окруженье темных сил, с горячей пылью взвился,
Мой Бог! - Не этого просил, когда навзрыд молился!
Я шел, несчастен, и гоним, но вдруг взметнулся серафим!
И воспаленно дикий крик пронзил звездянный купол,
То мой невызревший двойник кричал в небесный рупор.
Без слез я рухнул, не дыша, и заморозилась душа.
Я оставался и лежал из «Мертвых Книг» страницей.
Я сам отчаянно желал, чтоб он мне красный кокс прижал
К открытой роговице. Щипцами жертвенник взрыхлил
И спящей плотью зачадил.
О Серафимов серпентарий! О сарафанов купола!
О сколько я истер сандалий, о бесполезные, бла, бла…
Но, вавилонские рельефы меня преследуют, теперь
И демонические нефы, и этот многокрылый зверь…
Он наградил своей зеницей и мрачное чутье вложив,
Он улетел змеиной птицей мой слабый дух вооружив.
С тех пор я сердцем обожженный, пустых речей не выношу,
И дух мой небом убежденный послушен неба багажу.
Я шел отпрашиваться к Богу - Ты отпусти меня легко
- Возьми! - Он дал мне на дорогу в разбитой кружке молоко.
Я утром делаю глоток и говорю: Спасибо Бог.
Исходный вариант: http://stihi.ru/2011/07/24/1686