Алексей Геннадьевич Машевский - петербуржец, именно что не ленинградец. Яркий представитель классической петербургской культуры написал, разумеется, очень петербургское эссе.
Я написал это коротенькое вступление, чтобы расставить необходимые акценты, которые, если от вашего внимания ускользнёт вышесказанное, будут совсем другими. Не так часто в сети можно прочитать заметки такого уровня о современной поэзии, поэтому, считаю, участие Алексея Геннадьевича в нашем проекте - несомненная удача.
с благодарностью,
П.Самсонов
ПЯТЬ АВТОРОВ
Хочу отметить, что ни одна из представленных подборок не показалась мне безупречной. В той или иной степени грешат многословием, мелкими или крупными просчетами, увлечением «красивостями» формы, самолюбованием почти все авторы. Сказывается тотальное отсутствие школы, которое делает поэтическое творчество в подавляющем числе случаев откровенным дилетантством.
Почему-то ни у кого не вызывает сомнений, что балерина, прежде, чем выйти на сцену, должна годы и годы тренироваться, довести до автоматизма походку, осанку, умение стоять на пуантах. Но стихописание воспринимается как нечто само собой разумеющееся, дарованное «от природы»: заговорил – и нате, пожалуйста: шедевр.
Так не получится. Поэтическое искусство нисколько не проще балета. И самого по себе природного таланта мало для того, чтобы состояться как поэт. Чтобы писать настоящие стихи необходимо не только глубоко и ярко чувствовать, но еще и мыслить, еще и обладать вкусом, еще и быть погруженным в контекст русской поэзии и – шире – мировой культуры. Вот этой-то «культуры» – носительницы смысловых кодов и ценностных значений – тотально не хватает современному литератору и его читателю. В итоге мы оказываемся связанными круговой порукой писательской и читательской некомпетентности, когда оценки и предпочтения зиждутся почти исключительно на субъективистской эмоциональной и ситуативной основе. К стихам мы начинаем относиться так же как к колбасе и сыру: по принципу «нравится – не нравится» с обязательным присовокуплением поговорки: «на вкус и на цвет товарища нет». Следует обратить внимание на то, что сами попытки обсуждать поэзию, проводить какие-то конкурсы, давать оценки с неизбежностью противоречат этой тайной установке современного человека на чисто субъективное восприятие искусства.
Все дальнейшее будет мною сказано вопреки этой установившейся тенденции. Я буду исходить из предположения, что настоящий поэт в своем творчестве детерминирован несколькими сложно переплетающимися смысловыми последовательностями:
- языка (трактуя эту позицию расширительно: не только русского языка, но и языка мировой культуры),
- истории,
- личной и общечеловеческой судьбы,
- Истины.
Именно поэтому возможно сравнивать результаты творческих усилий различных людей и выносить небесполезное для других эстетическое суждение.
Лучшей из представленных в шорт-листе считаю подборку АЛЁНЫ БАБАНСКОЙ
"На уровне ласточек..." http://www.stihi.ru/2011/04/27/6506
"бильбоке" http://www.stihi.ru/2011/04/27/6531
"иероним" http://www.stihi.ru/2011/04/27/6550
В данном случае подкупает соразмерность употребленных поэтических средств лирическому поводу, выверенный человеческий масштаб происходящего в этих стихах. А что в них происходит? – Освоение и осознание жизни в неизменных, знакомых каждому, но при этом лично, неподдельно пережитых формах.
Не думаю, что искушенный художник в начале XXI века может стремиться к запечатлению какой-то небывалой жизненной, стилистической или философской уникальности своего опыта. Подобная установка исчерпала себя в модернизме. Все что происходит с тобой, происходило, происходит и будет происходить еще с кем-то. Поэтому борьба сейчас идет не за пресловутую новизну, а за то, чтобы, осознавая банальность повода, каждый раз обосновывать его лирическую состоятельность: решиться писать о любви, если ты влюблен, или о природе, если застигнут ее умопомрачительной равнодушной красотой или ни к чему не обязывающей щедростью.
Так и поступает Алена Бабанская в стихотворении «На уровне ласточек», превращая всем знакомое лежание в июньско-июльской траве в событие, пережитое раз и навсегда, в замечательную догадку (о, какую банальную, но от этого не перестающую каждый раз становиться открытием – твоим личным открытием!), что в этом мире все связано со всем, а человек подобен цветку и Солнцу. Перед нами - лирика, потому что данная «банальность», не высказывается, а переживается, переживается как наивысшая достоверность внутри силового поля маленького 16-строчного текста. Читатель доверяет этой «пережитости», потому что о ней свидетельствуют неподдельные и замечательно выраженные осколки личного опыта:
А мы, позабыв о юдоли земной,
Лежим на российской равнине,
Вплетенные в запах полыни.
Можно только приветствовать умение автора точно сопрягать большое с малым, легким варьированием эпитетов превращать частную бытовую ситуацию в экзистенциальную. Совершенно конкретно «учуянный» запах полыни, в который вплетены герои (от них, впрочем, осталось лишь местоимение «мы»), соседствует с «российской равниной», включающей происходящее сразу и в географический и в исторический контекст. Замените российскую равнину, например, на росистую или какую угодно другую, и смысловая полнота высказывания сразу же нарушится. С другой стороны оставьте «геополитический» оттенок российской равнины без подкрепления чувственно узнаваемым запахом, и вместо лирики получится историософия. Отдельно можно было бы проанализировать роль причастия «вплетенные», но я не буду этого делать, поскольку любому, слышащему стихи, очевидно, что оно в приведенных строках ключевое. Развитие стихотворения идет по нарастающей. Тема все время расширяется: от так хорошо знакомого каждому желания спрятаться от времени, до странного ощущения единства судьбы всего сущего, в котором и время – лишь один из элементов бытийной полноты.
Тем не менее, и в этом замечательном стихотворении найдется огрех:
Висит небосклон, благосклонен,
Светило катая в ладони,
Как будто по блюдцу с лазурной каймой…
Неумеренное увлечение метафорикой не проходит даром. Любое сравнение должно учитывать иные, располагающиеся рядом, боясь смысловой какофонии, отвечая за сказанное. Из приведенных же строк Бабанской нельзя никак понять, что же делает «небосклон»: катает шарик солнца в ладони или же он его катет ладонью по блюдцу. Согласитесь, что даже в той фантастической (и удивительно обыденной) ситуации, свидетелем которой делает нас поэт, одновременно того и другого происходить не может. И внимательный читатель тут же скажет: не верю! Не верю, что автор все это действительно пережил.
Другие представленные в подборке Алены Бабанской стихотворения отмечены теми же сильными и слабыми сторонами, хотя в целом они показались мне более рыхлыми.
Пожалуй, второе место я отдал бы ИГОРЮ ГОНОХОВУ,
"Чёрный махаон" http://www.stihi.ru/2010/08/12/6772
"напишите, милые, о Москве" http://www.stihi.ru/2010/08/20/7242
"Дачные строфы" http://www.stihi.ru/2010/10/20/8186
в стихах которого присутствует симпатичная ностальгическая нота, приятная (хотя и балансирующая на грани занудности) неторопливость. Из трех представленных в подборке стихотворений первое – «Черный махаон» – неудачное. Набившее оскомину романтическое противопоставление «тутошних» серостей и обыденностей «тамошним» красотам и небывалостям скрашивается разве что введением экзотического с лексической точки зрения физалиса, «который/гармонию странную вносит в причудливый хаос. Роль его как примирителя жаждущей «сильных чувств» души со скучным окружающим миром понятна, но малоубедительна. Тем более, что желания этой души, мягко говоря, вызывают вопросы. Я, например, решительно не понимаю, какая «нота» нужна, чтобы «сердцу воды родниковой напиться» и более того, сомневаюсь, что сугубая возвышенность метафоры спасает ее от риска овеществления: представьте себе сердце пьющее родниковую воду!
Зато два других стихотворения «Напишите, милые, о Москве…» и «Дачные строфы» производят хорошее впечатление. В первом – яркие четверостишья:
а Москва – давно уже не Москва...
этот город, выцветший от жары,
у торговца где-то сидит в мозгах
между вкусом фенхеля и зиры.
африкански-жёлтый сухой газон,
возле баков – брошенный самокат,
небоскрёбы в мареве – там – Гудзон,
завернёшь за фруктами – Самарканд.
я Москву во времени растерял,
и куда бы мне ни пришлось идти:
где была пельменная – ресторан,
а на месте булочной – стал «интим».
Особенно динамично решено среднее из них, с форсированными тире, задающими своеобразный видеоролик. В «Дачных строфах» также подкупает умение автора видеть. Вообще свет, цвета играют в стихах Гонохова важную роль. Но вот выйти за пределы визионерства (пусть и честного, талантливого, но все же визионерства) поэту удается с трудом. Его стихи слишком привязаны к конкретной переживаемой здесь и сейчас ситуации, а потому «вязнут» в осваиваемом изобразительном материале. В итоге стихотворение удлиняется, а выход находится с трудом. Но все же находится:
тихо кругом, я – радости мирный пленник,
что мне желать? загадывать я не мастак...
если б Господь в своих неземных селеньях
так же приветил, как в этих земных местах.
И правильно, что поэт не завершает текст этим пафосным пассажем. Именно после него необходимо вернуться в «земной» регистр, который теперь воспринимается нами выходящим за границы голой бытовой ситуативности:
здесь ранним утром стынут на травах росы,
где-то у леса дачный стучит молоток.
и не пойму я, мать ли на кухне? осень?
красного перца бросила в яркий желток.
Не удержусь напоследок от замечания: не уверен, что лишний слог во второй строке и отсутствие заглавных букв в начале предложений что-то добавляют к тому, что хотел сказать своими стихами автор.
На третьем месте - ДМИТРИЙ МЕЛЬНИКОВ
"Сражённый средством доктора Вов-ху" http://stihi.ru/2011/04/08/6428
"Как если бы я не погиб на войне кентавров" http://stihi.ru/2009/10/07/2092
"Я только помню, что свет" http://www.stihi.ru/2010/03/13/5017
Несмотря на очевидную неровность его стихов, в представленной подборке есть удачные строки и строфы, свидетельствующие о лирической неординарности мышления:
как будто каждый счастлив и здоров,
и знать не знает о предсмертной муке,
и шаровые молнии даров
им падают в протянутые руки.
Неудачным представляется стихотворение «Как будто бы я не погиб на войне кентавров». Его эмоциональная взвинченность (довольно однообразная), перегруженность «сильной», броской лексикой заставляет вспомнить о стадионной поэзии 60-х или даже более ранних футуристических временах. Тогда это могло сойти за эксперимент. Сейчас – скорее, свидетельствует об инфантильности. Селекционные потуги скрестить свифтовских гуингнгмов с древнегреческими кентаврами не приводят к желаемому результату: смысловая канва постоянно рвется. Как-то все это натужно и придумано. В отличие от стихотворения «Я только помню, что свет…», очень искреннего и неожиданно решенного в балладном ключе. В свое время Жуковский показал, как эпическому по своей природе жанру баллады можно придать лирическую окрашенность, сделать его носителем непроявленных личностных стремлений и болей поэта. У Мельникова эффект, скорее, обратный: стихотворению, совершенно личному, основанному на биографической конкретике, балладный «привкус» придает расширительное, общезначимое толкование.
Четвертое и пятое места, пожалуй, можно отдать СЕРГЕЮ ПАГЫНУ
"Во времени все больше вещества" http://stihi.ru/2010/09/30/6190
"Ничего не будет за порогом" http://stihi.ru/2011/04/11/6973
"Приходит час и страху увядать" http://stihi.ru/2008/06/04/1390
и ГЕОРГИЮ ЯРОПОЛЬСКОМУ
"Холмы Forever" http://www.stihi.ru/2011/04/02/4821
"Фотография Роберта Фроста в 89 лет" http://www.stihi.ru/2011/01/19/9330
"Холмистое небо" http://www.stihi.ru/2011/04/05/4639
У Пагына удачным выглядит стихотворение «Ничего не будет за порогом», точно фиксирующее эмоциональное состояние лирического субъекта, передающее трудновыразимое чувство утраты зазора между тобой и миром, чувство анабиозного растворения во взгляде, брошенном вдаль.
У Яропольского – трогательные строки, посвященные памяти любимых учительниц, напоминающие одновременно позднего Анненского и раннего Бродского. Ностальгическое начало пронизывает и два других стихотворения подборки -
"Фотография Роберта Фроста в 89 лет" и «Холмистое небо». Общее ощущение портит некоторая затянутость этих строф и досадные лексические неточности: «и мысль пробегает радаром» (сам по себе радар никуда не бегает, пробегают излученные им и отразившиеся от объектов радиоволны, радар же сканирует).
Алексей Машевский
Результаты голосования жюри с учётом голосов семи экспертов можно увидеть на странице http://stihi.ru/2011/07/05/406