Не знаю, учебный ли план вмешался в судьбу апрельского обзора профессора Кобринского, то ли ему испортило настроение внеочерёдное заседание кафедры, то ли виновата банальная весна, но припоздавший с дорогой ложкой к обеду Александр Аркадьевич был более чем лаконичен (прим. П.С.).
Добрый день!
Вот имена 10 лучших по моей версии:
АЛЕКСАНДР НЕРЧИНСКИЙ "Двое"
http://www.stihi.ru/2008/08/05/1768 номинатор Черная Лиса (Елена Мудрова)
Мы в полёте – ночная птица, и лунный камень –
Птице следует, верно, взвиться над облаками,
Камню – просто упасть туда, где поставлен крестик…
Отчего же, случайно встретившись где-то между
Твердью и небесами,
мы остаемся вместе?
***
Столько долгих ночей на тёплом полу тоскуют
По карнизам, по кромке моря твои следы.
(Вот очковая кобра: левым очком – рискует,
А другое очко играет… на все лады)
Смотришь выше туда, где звезды всего теснее
Шелест листьев: «Моменто море», – и тихий стук, –
«Время вспомнить о смерти». Жизнь обитает с нею
В тесноте и – увы – в обиде… на тесноту.
Но, конечно, второе третьему не помеха.
Нам представился шанс открыть не початый счёт?
Бога ради – давай попробуем – ради смеха.
Ради них обоих! Ради чего еще?
показалось что-то неординарное... поэт рискует,
не идет по проторенной дороге все же...
МИХАИЛ СВИЩЁВ, "04. 12"
http://www.stihi.ru/2011/04/09/9607 отборочный тур БЛК
…а Сталин в мавзолее как живой,
и космос навсегда над головой,
и списано домашнее задание,
и прячет в парте Валька-деловой
подпольный снимок с темой половой,
и тётенька на карточке забавная.
Григорьева вчера сказала «да».
Чем реже рожь, тем слаще лебеда,
и вовсе не её в подъезде лапали.
Как Марья Венедиктовна седа…
И только начинается среда
под спящими неоновыми лампами.
Задачка про шахтеров решена,
а дальше всё, а дальше тишина,
глубокая апрельская прогалина,
где пара жигулевского – цена,
и небо как кремлевская стена,
в которой нет ни Бога, ни Гагарина.
Понравилась свободная работа со сменой картин,
владение сюжетом…
ИГОРЬ ЖУРБА, "Он открывает глаза"
http://www.stihi.ru/2011/01/26/4577 отборочный тур БЛК (квота Натальи Голышкиной)
Он открывает глаза и пытается определить сторону света
куда, в этот раз, занесло, бедолагу, но это
наощупь, в темноте, можно сделать только по запаху.
И он просит, бог весть кого: "только не затхлого".
Иногда, это вонь солдатских портянок и ваксы,
азиатского общественного туалета.
Растерянность первых дней. А, куда деваться?
Вживайся, терпи. Вся жизнь ведь об этом.
Под языком вкус вишнёвой смолы
от дизентерийного чая.
Учебка. Сержант: "Молись
или вешайся. Я отвечаю."
Иногда, это суббота. Полудрёма под " утреннею почту".
Мама наводит порядок в хоромах на двадцать кв.метров.
Время-двенадцатый час. В голове какие-то строчки;
что-то из Бальмонта, туманно-волнующее, в гекзаметрах.
А на балконе ждёт кожаный мяч.
Кеды обрезанные, гетры.
И впереди ещё столько удач-
можно понежиться под Анну Герман.
Во рту пересохло и лопнет вот -вот мочевой.
Он открывает глаза-вокруг незнакомые лица.
-С тобой всё в порядке парень?-Господи, боже мой!
Воды. Просто воды. Водички. Водицы.
Бьется о стены, в палате, боль.
Тело, немедленно, требует укола.
Провалы лобных пещер. Вой:
"Угождай же, святой Николай! Коооля!"
Очень лаконично и емко,
целые временнЫе пласты в набросках.
ГОТФРИД ГРУФТ ДЕ КАДАВР, "Полночь"
http://www.stihi.ru/2010/05/09/1311 отборочный тур БЛК (квота Катерины Молочниковой)
Я пресвятые иконы выменял
На книжки имажинистов, отдал за
Образы. Образы, Образы, вы меня
Ласкаете теплее, чем образа.
Какое-то странное волнение не давало покоя,
Нервы накалялись, как вольфрамовые нити,
Хотелось какофонией рояльного боя
Наконец затушить, заглушить, задушить их.
Сердце в центрифугу грудной клетки заковано,
Сердце тошнило от скорости ли, от смрада ли -
Опрокинутый рояль раскорячился словно
Площадная лошадь из шарлебодлерьей “Падали”,
А в загоне книжной полки “Лошадь как Лошадь” билась
С автографическим клеймом карандашом В.Шер.
Вечер ко мне зашёл, разбрызгав синюшные чернила,
Своей дудочкой Вечер-заклинатель зазмеил торшер.
Поиграли с дудочкой и скоропостижно преставились,
Вытравившись электрическим плевком торшера, как моль,
Вечер влез на крест вместо пугала, а вокруг креста вились
Пильные диски алмазных цифр нОльнОль:нОльноОль.
(Припадочная полночь, истекая сумраком липким,
От проулка к проулку металась в поисках своей половины.
Скулила, теребила шарахающихся прохожих, всхлип ки
дала за всхлипом отчаянно в безразличные спины.
По затухающей кардиограмме следа сумрак ведающие шатуны
Брели, навострив нюх, у Карлика Нокса как, дикие,
Хмурые, брехали, дохали, ранами полночи возбуждены,
Бешеные, дыбили шесть; окрест слышались взрыки их.)
Истеричный звонок; ввалилась с раскатами грохота,
Комьями невозможной скорби сокрушаясь около
Меня, взмолилась: “Помоги, милый, мне плохо так…”
Обомлела и рухнула в руки мои царь-колоколом.
Принял слёзно, трепетно, словно бы сам повинен,
Ласково приголубил, как мать горько плачущую дочь;
Я нежностью полон полон ПОЛОН!! Себя ополовинил!
И сделал из полночи угольно блестящую Полную Ночь.
За замечательное ощущение
литературной традиции.
АНАТОЛИЙ ТИЩЕНКО, "дикобразовые рукавицы"
http://www.stihi.ru/2010/12/29/7464 номинатор Наталья Чекова
Не президент я и вовсе даже не вице,
балет не терплю – подташнивает от адажий.
Зато ношу дикобразовые рукавицы,
нет которых в широкой продаже.
Пару слов относительно дикобразовых рукавиц,
о назначении, так сказать, и о внешнем их виде:
мягко внутри, сверху – иглы по типу вязальных спиц.
Товар полезный и весьма ликвиден.
Это не простые двупалые рабочие рукавицы
с пальцем одним, но большим, чтоб показывать «во!».
На трехпалости следует остановиться.
Указательным можно тыкать в чей-то живот,
мол: "Кто ты такое - неопознанное мурло,
чувствующее себя здесь, как дома, будучи проходимцем".
Ленин, опять же, тычил пальцем в план ГОЭЛРО,
со слов очевидцев, не указательным, а мизинцем.
Остается еще один, в котором вмещаются три.
По правде сказать, его назначение мне не знакомо.
Разве что пыль вытирать с магазинных витрин,
бюллетени листать под столом избиркома.
Кто-то предпочитает перчатки из лайки –
такие субъекты напоминают мне паразитов.
В перчатках можно сбацать Баха на балалайке,
А на рояле – самых крутых композиторов.
Кому-то нравятся варежки из кашемиро-мохера.
Всякий из оной категории мерзляк и слабак.
Обозначенные предпочтения нужно похерить
по методу стрижки сибирских собак.*
А в нашей местности, где всяческие безобразия
творятся да от адажий резвятся разные твари,
жизненно необходимы рукавицы дикобразии.
Верь мне, товарищ, коль своя головёнка не варит.
Не чемпион я и вовсе не вице даже.
Балет не терплю, как было сказано выше.
Подташнивает – сосед тащится от адажий,
но лимит политеса исчерпался и вышел.
Без суеты, без скрипа рассохшейся половицы,
не потревожив родню, сразу же после ужина
собираюсь в ночное, надев дикобразовые рукавицы
выстиранные, отутюженные.
Поэту удалось найти отличное и неповторимое авторское «я»,
интересную речевую маску.
ДМИТРИЙ МЕЛЬНИКОВ, "В конце мелодии, когда погаснет свет"
http://www.stihi.ru/2011/03/29/4425 номинатор New Muzykantoff
В конце мелодии, когда погаснет свет,
превозмогая косную натуру,
я полечу на Университет
и превращусь в бетонную скульптуру
рабочего, который смотрит вдаль
и держит книгу, и ему не жаль
из прошлой жизни ничего вообще,
и – ледяные иглы на плече.
Всё, что горит, должно быть сожжено
и по щекам размазано сурово,
как пепел черно-белого кино,
в котором наши танки вязнут снова,
скользят по щебню, валятся в кювет...
в конце мелодии погаснет свет,
и выйдет дворник в грязно-белой тоге
мыть постамент, судьбу свою кляня,
и Бог глазами Чаплина – с дороги,
из автозака глянет на меня.
Понравились эксперименты с точкой взгляда…
ВЕРА СЕРГЕЕВНА БУТКО, "Перемотка"
http://www.stihi.ru/2010/08/26/1342 номинатор Елена Кривчик
Я нажимаю кнопку «перемотка»:
Ты резко открываешь дверь. С порога
Схватив по морде, лаешь: «Идиотка!»
«Бесчувственный чурбан!» «Да ради Бога!»
«Хочу развод!». Трехдневное молчанье.
В нем угольки обиды угасают.
И вот мы вновь над той зависли гранью,
Где я на кухне, с животом, босая,
Ты в стельку пьян. Как мышь, скребешь в прихожей,
И полночь тихо на часы вползает.
Вот я гадаю: «Что случилось, что же?!»
Вот я салатик к ужину кромсаю.
Листаю книжку в красочной обложке,
Журчу с тобой по телефону мирно.
Ты забираешь у меня сережки,
С улыбкой их относишь в ювелирный.
Счастливый год – ни одного скандала.
Я стягиваю свадебное платье.
Вот я тебя при всех окольцевала.
Вот ты кружишь меня в своих объятьях.
Я отвечаю «Да». Я жду вопроса.
Я ворожу над земляничным чаем.
Целуемся в метро. Все смотрят косо,
Но нам плевать, мы их не замечаем.
Гуляем в парке. Ты смешной и робкий,
В моей руке сиреневый зайчонок.
Завязываю ленту на коробке
И отдаю ее тебе смущенно.
«Я провожу Вас, спорить бесполезно!»
Мы вместе сходим с одного трамвая.
Ты уступаешь место мне любезно
И смотришь на меня, не узнавая…
Интересна красивая реализация не нового замысла «времени наоборот» -
как пущеной назад ленты.
МАКСИМ ЖУКОВ, "Баллада"
http://www.stihi.ru/2008/08/31/926 номинатор Регина Соболева
Когда с откляченной губой, черней, чем уголь и сурьма,
С москвичкой стройной, молодой заходит негр в синема
И покупает ей попкорн, и нежно за руку берет,
Я, как сторонник строгих норм, не одобряю… это вот.
И грусть, похожая на боль, моих касается основ,
И словно паспортный контроль (обогащающий ментов) -
Меня, МЕНЯ!!! В моем дому – тоска берет за удила,
Чтоб я в дверях спросил жену: «Ты паспорт, милая, взяла»?
Да, русский корень наш ослаб; когда по улицам брожу,
Я вижу тут и там – хиджаб, лет через десять паранджу
На фоне древнего Кремля, у дорогих великих стен,
Скорей всего, увижу я. И разрыдаюсь… как нацмен.
Нас были тьмы. Осталась – тьма. В которой мы – уже не мы…
Мне хочется сойти с ума, когда домой из синемы
Шагает черный силуэт, москвичку под руку ведя;
Как говорил один поэт: «Такая вышла з а п и н д я,
что запятой не заменить!» И сокращая текст на треть:
……………………………………………………………
Москвичку хочется убить! А негра взять да пожалеть.
Как он намучается с ней; какого лиха хватит и
В горниле расовых страстей, бесплодных споров посреди,
Среди скинхедов и опричь; средь понуканий бесперечь;
Он будет жить, как черный сыч; и слушать нашу злую речь.
К чему? Зачем? Какой ценой – преодоленного дерьма?
Мой негр с беременной женой, белей, чем русская зима,
Поставив накануне штамп в цветастом паспорте своем,
Поймет, что значит слово «вамп», но будет поздно, и потом
Дожив до старческих седин, осилив тысячи проблем,
Не осознав первопричин, он ласты склеит, прежде чем -
Не фунт изюму в нифелях, – как на духу, как по канве,
Напишет правнук на полях: «Я помню чудное мгнове…»
За богатство языка…
ТЕЛЕМАХ, "У жарких финикийских берегов..."
http://stihi.ru/2002/08/15-254 номинатор Турунтай
У жарких финикийских берегов
Пошла ко дну торговая галера.
И не спасла гребцов слепая вера
В похожих на разбойников богов.
Кто в ад попал, а кто – на небеса,
И три тысячелетья пролетело.
Распались на ворсинки паруса.
Соленая вода борта разъела.
И только почерневшая доска,
Покрытая окаменевшим воском,
В ларце сумела уцелеть громоздком
Под слоем равнодушного песка.
На той доске остались письмена,
Которые еще до нашей эры
Я этой посылал тебе галерой.
Ты видишь, это наши имена.
Столетий проходила череда,
Но всякий раз, сюда вернувшись снова,
Опять я повторял тебе то слово,
С которого всё началось тогда.
---------------------------------------------------
Культура, проникающая через века – хорошее исполнение…
УРСУЛА ДАР, "Топором"
http://stihi.ru/2004/04/26-226 номинатор Gavs
Деревья валят топором -
Бумага не простит...
Палач небритый напролом
По лесу свиристит,
В занозах пальцы обожжёт
Бычок-метеорит,
Пока щебечущий божок
Над кожей комарит.
Бревно отправится в сарай,
А лесоруб - в кровать,
Бумаги скомканный раздрай
Потянет зимовать,
В холодной кровной седине,
За баюшки-баю,
Смолою выпишет на мне
Всю ненависть свою.
Так – кровь за кровь, смола – к смоле,
И топору - конец!
В произнесенном серебре
Смерть – лучший бубенец!
Смотри, не открывай глаза,
Провалимся в листы,
Туда – в дремучие леса
Певучей немоты.
Куда небритый дуралей
Припрется с топором
Чирикать кровью по коре,
По ране – серебром.
--------------------------------------------------
Очень понравился балладный стиль…