Стихи по уровню очень разные.
Перечислю немного вразнобой несколько вещей. Часть из них относится напрямую к представленным стихам, часть относится, но не так очевидно.
Первое, из-за чего перечитывать стихотворение уже не хочется – видимое отсутствие повода. Демонстрация своего таланта – повод не только не достаточный, но и с определенной поры для автора вредный. Это не выставка достижений народного хозяйства.
Хорошо, что в большинстве случаев все-таки мешает недостаточность, а не избыточность: недостаточность чувства меры, языка, ритма. Значит, есть, куда идти, значит, это не безнадежно.
Хуже, когда уверенная мастеровитость (на фоне того же отсутствия повода) забивает собой все щели, становится нечем дышать. Автор знает всё: что он хочет сказать, как он хочет это сказать. Читать такие стихи еще скучнее.
Стихотворение, перерастающее автора, интересно в любом случае. Для этого не нужно знать человека лично: читая, чувствуешь, что имеешь дело уже со стихами, а не с автором. Здесь уже могут происходить чудеса.
Без момента отделения текста от человека особых чудес не происходит, но здесь вступают в силу симпатии. Так уж вышло, мне более симпатичны люди растерянные, веселые, разочаровавшиеся, грустящие, чем люди сытые, стабильные, знающие.
Стихотворение – не доклад о проделанном эксперименте, это сам эксперимент, в самом его процессе. В лонг-листе есть представители обоих видов: и пересказанные, и происходящие. Мои пристрастия на стороне вторых.
Есть авторы заблудившиеся. Их обманули, сказав, что стихи – это то, что похоже на стихи. Такие стихи напоминают шпиона, вырядившегося тирольским охотником: охотничий рожок, шляпа с пером, сувенирное ружье – не веришь ни одному его слову.
Бывает, что в тексте происходит что-то настолько живое, что оно начинает придавать смысл дальнейшему движению по инерции. Как правило, не до конца. Такие стихи тонут. Сюда бы вышеупомянутое скромное достоинство чувства меры - и топлива бы хватило.
Бывает, что и написано все хорошо, нигде не пережато, не недожато, тонко, неглупо, но настолько правильно, что воротит. Это стихи-отличники, я их называю «пионерскими». Читать, если честно, их не хочется. Надеюсь, понятно, о чем речь.
Самый простой (и возможно, спорный) мой критерий: слегка рассеянное чтение. Если читаешь – и видишь каждое слово, словно промытое водой – это стихотворение появилось не просто так, оно имеет смысл. Если читаешь как бы сквозь пелену, ловишь себя на мысли: «погоди. Надо перечитать эту строфу», говоришь себе «что-то я подустал. Надо собраться» - в этом стихотворении уже что-то не то.
Свойства стихов, важные для меня: ясность, весомый повод, бесстрашие, придание слову верного значения. И музыка, конечно.
Бесстрашие больших стихов – в нарушении правил. В том числе правил моих. Победителей, как говорится, не судят.
Мой список:
Особенно хотел бы отметить эти три стихотворения:
СЕРГЕЙ ЛЕЙБГРАД, "Поп-артийная элегия"
http://www.stihi.ru/2009/10/13/6546 номинатор Жан-Поль Прутков
эта рощица в десять стволов
эти выстрелы из-под столов
всё усвоено всё позабыто
сколько с плеч полетело голов
сколько было забито голов
сколько было голов не забито
Соловки соловьи и дрозды
от последней до первой звезды
о закате поют о рассвете
Аллилуйя и алаверды
айлавью ни кола ни бельды
тятя тятя кого в наши сети
занесло ни туды ни сюды
за бессрочные наши труды
за священные наши мечети
краткий курс скотоводства в быту
лесбиянки из группы Тату
всё торчит из под той же шинели
лес Бианки и Мишка Барто
Ролан Барт Жиль Делёз Жан Кокто
недотыкомки рук Церетели
что за виды в остатках еды
разгуляй разгулаг две беды
палачи и палатки на склонах
и не спросишь у тополя ты
где надгробные наши цветы
кто о клёнах а я всё о клонах
гляди в оба вот вобла вот лещ
это вещи но это не вещь
и не вечность что прячут за ризы
подколодная плачет швея-
мотористка
летит чешуя
от русалки во время стриптиза
дыр бул щир убещур Сыктывкар
Йошкорла и тесак под полою
божий дар и яичницы жар
всё родимой покрыто золою
у собаки ресницы во льду
целюллозная пена в пруду
или это небесная манна
спят соседи стучи не стучи
у Емели имейл на печи
Марьиванна и марихуанна
поцелуй на морозе горчит
дым Отечества Сникерса слаще
и отчаянно мальчик кричит
заблудившийся в солнечной чаще
Такое ощущение, что все всерьез. По настроению где-то напомнило «Элегию» Введенского. Очень жаль, что к концу (последние пара строф) появляется машинальность, ненужная уверенная «поэтичность» самой концовки. Все остальное (при том, что говорить о ясности здесь, в общем, и не приходится) чудесным образом не отпускает. Вообще, отношение к стихотворению сложное. Это и хорошо.
МИНАКОВА АНЯ, "ива твоей головы между ольхой и сливой"
http://www.stihi.ru/2008/11/28/1469 номинатор Сергей Беленко
ива твоей головы между ольхой и сливой
ветром осенена светится изнутри
вот бы с тобой глядеть видеть вовсю счастливой
как в облаках реки носятся пескари
бережно сочинять что же ты есть такое
речка или вулкан пламя или цветок
все имена твои перебирать ликуя
и подносить к лицу новое как платок
вот бы. дымок-белёк стелется струйкой тонкой
и в темноте плывут лица зверей и камней
и мураву-траву музыкой как гребёнкой
чешет ночной сверчок. только не потемней
вслед за землёй сверчком речкой травою мятой
не потемней. нигде света не раздобыть!
только подольше длись жизнью листвой объятый
вот как теперь! вот так! лучше не может быть
Да: и привидься мне сумерками согретый
тёплый как Божий день медленный и мирской
чтобы во тьме-потьме точечка сигареты
как светлячок живой шла за твоей рукой
Музыка, чувство языка, интонация. Воздушность, которая не раздражает. Кажется, еще чуть-чуть – и чего-то будет слишком. Этого не происходит. Вернее, происходит то, что стихотворение, балансируя на грани, становится вдруг цельным и крепким, дом заселяется людьми.
ТАЛЕСТРА, ***
http://www.stihi.ru/2010/06/10/4735 номинатор Ноев Ковчег
Мне снилось, что мы разминулись,
А я без тебя не могу.
Гудел растревоженный улей
Июля на том берегу.
Желтели сосновые тени,
Дорога вела под уклон,
И кто-то звонил: «Долетели?»,
А кто-то дышал на стекло.
И было бездонно и душно
В том сбывшемся сне наяву,
Где наши бессмертные души
Прошли, не сминая траву.
Просто и хорошо. Ничего лишнего.
А это стихи, зацепившие не так сильно, но все равно достойные:
СЕРГЕЙ ПАГЫН, "Утешенье приходит тогда"
http://stihi.ru/2009/03/10/2474 отборочный тур БЛК
Утешенье приходит тогда,
когда больше не ждешь утешенья:
осторожно заглянет звезда
в глубину твоего отрешенья.
Клюнет лист налетевший в плечо,
терна шип оцарапает локоть,
и на уровне уха сверчок
станет в сумраке цвиркать и цворкать.
Вроде малость, пустяк, ерунда,
но дохнет утешеньем оттуда,
где терновник осенний, звезда,
узкоплечее певчее чудо.
Стихотворение не без недостатков. Даже «налетевший в плечо лист» не так плох по сравнению с высокими (но теряющими жизнь из-за своей «правильности») поэтическими перечислениями. Тем не менее, с самого начала взята сильная, чистая нота, подкупает достойная сдержанность.
АМИРАМ ГРИГОРОВ, "Кораблик хноцИ"
http://www.stihi.ru/2010/04/29/690 номинатор Марта Синельникова
С.С. Арутюнову
В самых горах, где курбан никогда не байрам
Где постареть успевают одни храбрецы
И абрикосовый снег холодит по дворам,
Старая мама качает кораблик хноци.
Тут говорит тишина - то ли дышит овца
То ли персидская прялка свистит колесом
И, над пространством с вороньим названьем Арцах,
Пыльные тучи торопятся за горизонт.
И до того, как рассвет не протянет тяжи
Цвета граната и не оживут тростники
Вызреет в чреве хноци, будто новая жизнь
Сладкое масло, темней материнской тоски
Как и всегда, до известной поры временя -
До пробужденья кубышек в садовом пруду,
Старая мама не ест, ожидая меня
Целую ночь до рассвета, но я не приду
Я не приду, ведь на мне желтоватый налёт
Спелых, как масло, созвездий, застывших в ночи...
Старая мама моя никогда не умрёт
И не закончит качаться кораблик хноци
Такая размеренная проникновенность. Лучшее здесь – отрешение, описательность. Поэтому подведение итогов даже чуть разочаровывает, и все же интонация продолжает длиться.
АЛЕКСЕЙ ИВАНТЕР, "Сад"
http://www.stihi.ru/2010/09/23/3594 номинатор Марта Синельникова
Светло, прокошено и чисто в убитом засухой саду. И ты – как жизнь киноартиста – вся на виду, вся на виду. В плену рассеянного света мой «Рейнметалл» и венский стул из тех времён, которых нету – железный лязг, далёкий гул, от дачи ключ не подошедший, окно на первом этаже, ушедший брат, отец ушедший, не вспоминаемый уже…
Оно вернётся-обернётся, ударит в колокол ночной, оно на лестнице споткнётся и чертыхнётся за стеной: кирза гармошкой, руки в брюки, и покати в дому шаром, и к ляду точные науки, когда на пристани паром, когда в бинокль довоенный из-за соснового ствола увидишь, как в иной Вселенной ты мимо пристани прошла! О, пароходик отошедший! О, дым над пристанью пустой! Есть в нашей юности ушедшей настой хмелящий и густой. Дана нам в зрелости свобода от животворных этих чар. Тихи медлительные воды, над Плёсом сумерки и пар, найдёшь подсоленное слово, перекатаешь по губе… но нет свободы от былого, оно во мне, оно в тебе, о нём и скажешь и напишешь, и от бессилия соврёшь; мотив полуночный услышишь, и что-то давнее поймёшь
Стихотворение для меня существует благодаря двум точкам «подпитки»: это предельно легкое, точное начальное четверостишие (если разбить на строчки), его очаровательное «вся на виду, вся на виду» и очень достойное завершение. То, что между – скорее заполнение (мастерское, но слегка механическое). Но все вместе хорошо.
ИГОРЬ МИНАКОВ, "Ночь накануне. Ветер и снег с дождём"
http://stihi.ru/2010/05/07/7882 номинатор Игорь Волков
Ночь накануне. Ветер и снег с дождём,
Зябнут ладони, пальцы не держат кисти.
Холст отсырел, прорван в углу гвоздём —
Завтра сдавать! Так приказал епископ.
Выписан холм, тучи сошлись над ним,
Тенью накрыты стрехи святого града.
Обе Марии, евангелист, засим
Аримафей Иосиф. Овцы чужого стада.
Пара собак, гложащих чью-то кость,
Пара разбойников — выгнуты мукой рёбра.
Легионеры. Кассий Лонгин, чья злость
В жале копья воплощена подробно.
Центурион ставит солдат во фрунт,
Возле гвоздя выпучил глаз Иуда,
В центре холста смутно белеет грунт —
Будет ли что, не разобрать покуда.
Руки дрожат. Веры с рассудком спор
Не разрешить лишним мазком темперы.
В белом пятне, как на горе Фавор
Нету креста, нету распятья…
Серый
час за окном. В страже трубят подъём.
Свечи задул. Светится лишь картина…
Если проткну сердце Христа копьём,
Чем я тогда лучше того Лонгина?
Здесь впечатление очень неоднозначное. Претензий может быть ворох. И тяжеловесность, и, порой, грубоватость, местами ощущение «зарифмованной прозы», пошловатость решаемой в лоб темы, но неожиданная и бесхитростная мысль завершения заставляет сдаться.
ИРИНА ЗИНОВЬЕВНА, "Пока мы лиц не обрели"
http://stihi.ru/2010/09/11/7641 отборочный тур БЛК
Сентябрьский спелый свет, проржавленное дно,
А улица, как яблоко, круглится.
Всё тот же здесь сентябрь, хотя б ещё одно
Скатилось лето по его границе.
И мы глядим в него который год,
Чуть приподняв на свет и различить стараясь
Сквозь времени отяжелевший плод
Свой семенной зрачок, лица живого завязь.
Прекрасный ритм. И большего даже не нужно. Если бы не было перемудренного «лета, скатывающегося по границе», было бы совсем хорошо.
Отдельно все-таки хочу упомянуть это стихотворение: (Я его не включил в список отобранных)
СКАНДИ, "двадцать пятое мая"
http://www.stihi.ru/2010/07/23/7178 номинатор Алексей Григорьев
…курмандалык бойраны бишкек билять
йокуртамалы накуй исдори танчир…
кто вы такие я им хотел сказать
я им хотел но мне предъявили раньше
вот нахожу себя под глазом синяк
ветер в карманах даже паспорта нету
мать вашу матьвашу матьвашузаногутак
кто вы такие с какой колотить планеты
что вообще творится вокруг за муйня
в центре москвы нью-йорке берлине париже
может быть гумбольдт или там потебня
мне объяснили б а сам я в упор не вижу
…рози всекда самий люччий бери па сто
осень красивый паехаль са мной катацца…
я не пойму где я живу и за что
мне за хлеб-соль за ружьё-дубьё хвататься
всё что от нас осталось — скверный язык
всё что от нас осталось — такая малость
что я уже к этой мысли почти привык:
нас не осталось брат
нас уже не осталось
…слюшай вось ета нада карман балюй
зделай сикидка нузна ёмана дура…
вот почему я пишу на заборе «***»
в день славянской письменности
и культуры.
К сожалению, здесь тот случай, когда стихотворение не переросло автора, а за счет чего-то иного ему не взлететь. Начиналось оно (первая половина), на мой взгляд, просто замечательно: живое, неожиданное, сопереживаемое. Дальше же пошли достаточно унылые обобщения, не вырвавшиеся за рамки национальных распрей, стихотворению не оставалось ничего, кроме как повернуться к читателю своей не слишком приятной во всех отношениях стороной и скучноватой концовкой с претензией. Жаль.