Рецензия на «Август спустился в сад...» (Майкл Ефимов)
Майкл, здравствуйте! Прочитал Ваше стихотворение. И даже дал себе возможность поразмыслить о нём в течение нескольких дней. Ей-богу, написать рецензию чертовски хотелось сразу, что называется, по горячим следам, но я никак не мог сообразить, в какой же форме это правильнее осуществить. Ибо здесь сходу обнаруживается маленькая проблемка. Всё дело в том, что данный Dialogus est in horto имеет одну особенность, которая отличает его от других схожих текстов. Кстати, сад как таковой, видимо, и вправду представляет из себя весьма подходящее место для развёртывания такого рода диалогов. Может, всё дело в акустике? Достаточно вспомнить тот же, к примеру, диалог Верлена («В саду, где стужей веет от земли...»). Мало того, я и сам как-то, помнится, эксплуатировал героев при аналогичных обстоятельствах (Сад брошенных чувств). Однако есть между приведёнными примерами и некоторая разница. Даже правильнее сказать так: пожалуй, сад, то бишь место действия, это и есть единственное сходство между тремя этими произведениями. Отличие же – и притом разительное! – заключено в проблематике, в идее стишка, если угодно. Ибо мы с Верленом (уж не сочтите за нескромность, что так запросто присоседиваюсь к великому и несчастному французу) делали нечто вполне заурядное, а именно поэтически, используя сугубо художественный инструментарий, пытались говорить о сугубо эстетическом вопросе – об эротической любви. И здесь, независимо от качества получившегося, всё вроде вполне понятно и корректно, с точки зрения размерности. Ваш случай сложнее. Если называть вещи своими именами, то в обсуждаемом стихотворении Вы, Майкл, берётесь за нечто по самой своей сути неподъёмное – Вы посредством эстетики пытаетесь осветить некую религиозную ситуацию. И кажется, я вполне понимаю, с какой это делалось целью – чтобы подвести читателя к последней строфе, горящее перо которой после прочитанного диалога должно обрести сакральный смысл. Иными словами, настоящий стишок идейно примерно о том же, о чём Ваш же предыдущий, однако средства в нём использованы совершенно иные. Причём ещё раз хочу подчеркнуть, что вполне понимаю механику всего этого процесса, равно как и ход мыслей того же Бродского, где он продвигает примат эстетики над этикой (тем паче над религиозным). Да, это действительно так, занятие поэзией доставляет нам эстетическое наслаждение и совершенно не требует даже мало-мальской диалектической точности. Однако, вдоволь насладившись прочитанным, хотим мы того или нет, мозг всё равно включается, запускается рефлексия, и любые красоты слога пропускаются через призму осмысления. И только после завершения всего этого процесса мы решаем для себя, подходит ли такой стишок для того, чтобы на основании его действовать впоследствии. Говоря попросту, именно по этой самой причине любой религиозный стих (будь то Дантова «Божественная комедия», или стихи И.Б. про рождество, или пастернаковские экзерсисы из «Живаго», или вся поэзия суфиев) работает так, что религиозное в нём неизменно будет сводится к эстетическому, пускай даже упоминание о Боге присутствует там буквально в каждой строке. Фигурально говоря, поэтически воспевать героя веры, если смотреть в корень, ничем не отличается от воспевания любого другого героя, будь то герой войны или, скажем, герой-любовник. Но это всё не более чем взгляд на проблему с моей колокольни. Знаю, поэту вышесказанное покажется чистейшей дичью. Но что с того? Скажу честно, религиозный контекст в поэзии, в строгом смысле слова, есть ровно такой же нонсенс, как поэтический контекст в речах священника. Поскольку и то и другое ставит читателя в тупик и даёт ему ошибочное представление как о поэтической концепции, так и о концепции религиозной. Ладно, эта моя болтовня была не более чем вступлением. Дальше я бы просто хотел переложить Ваш диалог на язык прозы и вложить в уста его участников уже развёрнутые мысли, соответствующие моему пониманию их позиций. Очевидно, что первый из них мрачный скептик, или даже нытик, а второй – закоренелый метафизик, причём метафизик, говорящий как власть имеющий, что без труда позволяет понять, на чьей стороне симпатии автора. Потому-то стишок, несмотря на свою трогательность и на превосходное качество, на мой взгляд, всё-таки получился слегка дидактичным. Диалогеры (назовём их так) с самого начала поставлены в отношения, более всего соответствующие отношениям ученика и учителя: один лишь вопиет и вопрошает, а второй – разумеется, из лучших побуждений! – старается донести до своего визави некий спасительный рецепт бытия, и делает он это настолько уверенно и энергично, что временами, полагаю, читатель даже должен усомниться, является ли сам этот диалогер №2 конечным экзистирующим духом, а не каким нибудь важным эмиссаром небесной канцелярии. Я, как человек, которому тоже не чужды театральные условности, понятное дело, захотел немного уравновесить соотношение сил диалогеров – хотя, говоря честно, сам я по прочтении был одинаково далёк от обоих типажей – и взял на себя смелость выровнять их милую беседу, раскрыть кредо каждого, дабы чуть-чуть подтянуть нытика, подвести основание под его бессодержательные причитания, ну и превратить их разговор в полемику, что ли. В чистом виде, это попытка пофантазировать на тему написанного Вами стихотворения. К чему-то в конце концов это должно привести. Но результат, уверяю, покамест мне совершенно неизвестен. А коли речь зашла о театре, то изложу-ка я, пожалуй, свою версию садовой беседы в неудобоваримой форме пьесы. К сожалению, в точности соответствовать Вашим строфам, Майкл, вряд ли получится, однако последовательность и содержание реплик я постараюсь соблюсти. И без всякого деления на акты. ДИАЛОГ В САДУ Август. Сад. В траве у воды сидят двое. Один (Скептик) весьма невротической наружности, с бегающими глазками и с лёгким тремором рук. Второй (Метафизик), наоборот, со здоровым цветом лица, говорящим как минимум об отсутствии нехороших дум и вредных привычек. Скептик: Ах, друг! Плохо моё дело. Смысл бытия, как ни стараюсь его постичь, всё время ускользает, делая жизнь совершенно невыносимой. Метафизик: В чём дело, дорогой мой? Чего же тебе не хватает? Скептик: Мне не хватает Бога! Метафизик: Что это значит? И кто такой Бог? И для чего Он тебе? И чем жизнь с Богом может отличаться от жизни без Него? Скептик: Жизнь с Богом отличается от жизни без Него, в первую очередь, наличием абсолютной цели. Бог – это высшее из всех представлений. К Нему невозможно приблизиться через что-то ещё, но только через погружение в глубины данного представления. Уверен, как только я найду Бога, в ту же секунду смогу понять, ради чего следует жить. Конечно, ведь Бог (на то Он и Бог) покажет мне цель. И какой бы недостижимой она ни казалась, верю, что с этого момента стремление к подсвеченной цели определённо станет моей наиважнейшей жизненной задачей. И если когда-то (сейчас я боюсь даже думать об этом) Бог посчитает, что я худо-бедно справился с задачей, то, быть может, Он позволит мне вечно оставаться где-то подле Него. Пока же, увы, всё, что видится вокруг, словно дурная бесконечность, лишь усугубляет боль и ввергает в ещё более кромешное отчаяние. Метафизик: Успокойся. Выдохни. Посмотри по сторонам. Да Он же и так всегда рядом, этот самый Бог, о котором ты говоришь. Разве не Он создал небо и землю? Разве не Он вдохнул жизнь и в нас с тобою? Вот, посмотри, течёт ручей. Неужели не видишь там присутствие Бога? Или в этом цветке? Никакой Соломон не способен был одеваться прекраснее. Максим Седунов 14.09.2019 16:13 • Заявить о нарушении
Скептик: Нет, я вижу мир иначе. Глядя на ручей и на цветок, я очень хорошо понимаю, что природа – это действительно творение Божье, но прямо присутствует здесь только творение, а далеко не Бог. И эти творения очень напоминают мне произведения уклончивого автора, что само по себе уже является воистину божественным. Почему? Да потому, что наблюдатель вместо того чтобы сразу наткнуться на результат посредством прямого отношения должен сам этот результат найти. А стало быть, умение видеть Бога в природе вовсе ещё не делает человека человеком. Но что же тогда делает его таковым? Как раз отношение к Богу. И максимальная точка отношения человека к Богу, по-моему, это именно религиозное почитание. Однако почитание сопряжено ещё с одним качеством – с абсолютным различением. Бог и человек априори разные сущности, и это нельзя не принять во внимание. А значит, слепо подражать Предвечному попросту глупо, и вступить в какие-либо отношения с Богом я смогу лишь тогда, когда вступлю в отношение с этой самой абсолютной целью, путь к которой Бог вменит мне как задачу. А чувствовать вокруг многочисленные птичьи трели, игры света и прочие чудеса, да что там, даже чувствовать рядом немое присутствие Бога – это вовсе ещё не означает, что я вступил с ним в отношение. Ибо пафос созерцательности насквозь эстетичен, а пафос религиозности, в моём понимании, зиждется на действии, пускай оно и носит сугубо внутренний характер.
Метафизик: Но если не умеешь различить Бога в цветке, то не найдёшь его и в небесах! Неужели ты не понимаешь этого? Скептик: Повторяю, у меня хватает и проницательности, и диалектического бесстрашия для того чтобы не путать Бога с его творением. Кто я? Всего лишь конечный существующий дух. И если я уподоблюсь тебе и стану рассматривать окружающие явления через призму вечности, то есть под углом, который характерен только для Бога, то боюсь, что в одночасье перестану быть духом и превращусь в какое-то фантастически-метафизическое оно, научившееся смотреть на вещи глазами Творца, не имея на то абсолютно никаких оснований. Метафизик: Ладно, допустим. Но что же это за магическая цель, к которой вожделеешь? В чём же она может выражаться? Скептик: Если выражаться максимально просто, то я хочу спасти душу. Но чтобы понять, в чём же заключается такого рода спасение, повторяю, я должен найти Бога. Метафизик: Спасти душу... Какой потрясающий речевой оборот! Но ведь это зависит уже не от тебя – спасёшь или нет, это вопрос другой, гораздо более высокой инстанции. Скептик: Тем не менее Бог, если, конечно, человек вступает в отношение с Ним, проявляет по-настоящему божественное милосердие и даёт человеку ориентир, каким тот должен стать, чтобы заполучить это величайшее благо (спасение души). По сути, религиозность как таковая это и есть перманентный процесс по перевоссозданию себя на основании вышеупомянутого божественного ориентира. И чем интенсивнее подобное перевоссоздание, тем теснее отношения человека и Бога. А если б Бог нуждался в прямом узнавании, то вовсе не стал бы маскироваться под ручей или цветок, но явился бы в каком-то абсолютно недвусмысленном виде – например, в образе гигантского жирафа с пятью ногами, со стометровой шеей и треугольной головой. И вот тогда у наблюдателя уже не было бы никаких сомнений, что это Бог собственной персоной. Одна беда: прямое узнавание начисто лишает подобные отношения духовного элемента. На этом стояло всё язычество. В сухом остатке, узнаваемый Бог относится к человеку точно так же, как любое другое поразительное явление относится к изумлённому сознанию. У меня хватает также и смелости понимать, что да, истинного Бога я пока не обрёл, возможно, и не обрету, однако скатываться ко всей этой пантеистической, или эстетической, или языческой несуразице я, само собой, тоже не намерен. Лучше честно страдать и надеяться. А сам-то ты как думаешь, кто-то спасётся? Метафизик: Предпочитаю не думать об этом. Просто вижу Бога во всём, живу сообразно пониманию общей картины мира, а потом, когда моё время придёт, как и ты, предстану перед Предвечным и отвечу за всё содеянное. Скептик: Но содеянное тобою, оно содеяно как: интуитивно или положившись на рекомендации свыше? Метафизик: Сложно сказать. Мой Бог, полагаю, не столь категоричен, как тот, которого ты ищешь. И мне кажется, что достижение гармонии с миром это и есть то, что угодно моему Богу. Без лишней боли и без лишних потрясений. Мой Бог, Он всегда сейчас, а прошлое и будущее суть снятые или ещё не наступившие моменты. Скептик: Но как же тебе удаётся сохранять такое поистине олимпийское спокойствие и оставаться при том человеком, дни которого сочтены? Как это возможно?! Разве подобная двойственность периодически не выворачивает существование наизнанку, превращая субъекта в некое обессмысленное вечное двуногое? Да кто ты вообще такой, коли способен жить без какой-либо системы координат?! Кто же ты? Метафизик (ретируясь): Ухожу, ухожу, ухожу. Двое исчезают. Занавес медленно опускается, и пока он опускается, на заднем плане, под сиянием золотого нимба, виднеется спасительное перо, символизирующее обнадёживающую бесконечность творческого акта. Максим Седунов 14.09.2019 12:59 Заявить о нарушении
Здравствуйте, Максим, рад возобновлению нашего диалога, который из пресловутого сада перешёл на стихиру. Буду сразу обозначать возникшие у меня - по ходу чтения Вашего текста - возражения или мысли. Стихи или музыка не редуцируют религиозное к эстетическому по той простой причине, что они обращаются к сознанию посредством универсальных символов, а хорошее эстетическое оформление усиливает эффект воздействия символов, и здесь человек может пережить глубокие трансформирующие состояния.
Про участников диалога в саду скажу прямо: один из них посланец небес без уточнения иерархии, так как проблема достойна такого участия. Что до содержания диалога, то он появился из-за размышлений в отпуске, когда поливали дожди, и я смотрел на Ютубе споры креационистов с эволюционистами ( канал Спас, программа "Не верю"). Там ураганили два фанатика от науки - Дробышевский и Панчин, а оппонентами были священники. Должен сказать, что функция мышления у учёных отсутствовала начисто - только форма мышления, и все их доводы имели отсылочный характер. Попы, наоборот, могли мыслить и наглухо бы уделали людей науки, если бы, согласно методичке, не заменяли слово "сознание" словом "бог". Тут они выглядели полными идиотами с позиций самого примитивного здравого смысла. Я нашел работу Лосского "Критика диалектического материализма", где четко доказана сознательная природа универсума и материи. Попутно замечу, что диалектика лишь отражает ограниченность мышления, не более. Это чисто проблема уровня сознания конкретного человека. Ну ладно, идём дальше. И в то же время мне попалась работа Семёна Людвиговича Франка "Непостижимое", где абсолютно ясно объясняется особенность мышления через оппозиции, характерная для большинства, и там же исследуется абсолютная реальность, где снимаются все оппозиции, и которая пронизывает всё, присутствуя и в наглядной реальности. Всем советую почитать. В общем, всё прочитанное совпало с моими представлениями и с тем, что говорили Мамардашвили и Пятигорский. Поэтому в диалоге своих персонажей я попробовал отразить вот эту ограниченность восприятия, делящую реальность на её разновидности - доступные или недоступные нам. Всё это крайне близко к буддийским представлениям, кстати. Ну а дальше уже насчёт Ваших интерпретаций диалога. Вот вопрос: почему нужно и можно отделять божьи творения от бога, если он присутствует в них? А если не присутствует, то чем докажете? Строго говоря, Вы строите своё отношение к богу на своём представлении о нём. А Ваше представление о нём урезано лишь до этического компонента, новозаветного, скажем так, хотя в Ветхом Завете никакой этикой от бога даже не пахло - творил, всё, что плеснёт в голову, и страх божий наряду с почитанием носил чисто шкурный мотив - о душе там никто не думал, лишь бы уцелеть. То есть Вы, как и все, спроецировали на своё представление о боге свои бессознательные содержания. И вместо того, чтобы осознать и интегрировать их, вы хотите, чтобы Ваше предоставление о боге (или представляемый Вами бог) сделало это вместо Вас. То есть все Ваши усилия направлены вовне, на привлечение бога к решению Ваших проблем, вместо того, чтобы направить их вовнутрь, на осознание бессознательного. Далее Вы рассуждаете об абсолютной цели, которую бог вменит как задачу, о том что человек и бог - абсолютно разные вещи и т. д. А откуда Вам это известно? Вы же не имели непосредственных отношений с богом. А если бы и имели, то, поверьте, сидели бы сейчас в клетчатой пижаме в наблюдательной палате, и айпад бы Ваш отняли, чтобы его не обменяли на чай или сигареты. Это, извините, повседневные мои реалии. Я лишь хочу сказать, что на самом деле Вы ничего не знаете о боге, совсем ничего, - всё исчерпывается Вашими представлениями, в основе которых потребность психики реализовать свои определённые, актуальные бессознательные содержания. Собственно, отсюда и потребность спасти душу, ибо человек, не сумевший понять себя, действительно находится в состоянии экзистенциальной гибели, и он отчаянно ищет соломинку, за которую можно ухватиться. Вообще, интересно получается: ветхозаветному богу нужны были лишь страх и почитание, а потом он вдруг дошёл до чего-то и решил дать божественный ориентир, который, надо сказать, входит в противоречие с выкрутасами этого старца, если заглянуть в Ветхий Завет. Двигаемся дальше: "А если б Бог нуждался в прямом узнавании, то вовсе не стал бы маскироваться под ручей или цветок". А кто сказал про маскировку? - невыразимый абсолют пронизывает собою всё - никакой маскировки, только лишь вопрос восприятия. В абсолюте снимается принцип отрицания как таковой, нет деления на то и это. Такое понимание можно получить лишь через непосредственное переживание (и его получают). Все дальнейшие вещи нет смысла обсуждать, учитывая вышеизложенное. С богом, фигурально выражаясь, человек живёт именно в этой жизни, потому что потом его как личности не станет, и душа тут уже не его и не принадлежит ему. Вот уж точно не стал бы душу как комплекс бессознательных содержаний (который и порождает все наши мысли, чувства, желания) присваивать своему Я - крайне узкому и менее содержательному по объёму представлению о себе. И в этом смысле душа трансендентна по отношению к Я, поскольку содержит архетипические структуры сознания, а не только биографический слой. В итоге, диалог заканчивается ничем, и небесный посланник, дабы не быть излишне навязчивым, исчезает, и только перо горит в прекрасном саду как знак того, кто здесь побывал. На этом и я умолкаю, Максим. Разговор с Вами всегда крайне интересен, спасибо, что откликнулись! С уважением, Майкл Ефимов 14.09.2019 22:19 Заявить о нарушении
Безусловно, Майкл, я строю своё отношение к Богу, как и отношение к чему-либо ещё, основываясь именно на собственном представлении об этом. Моя рецензия – всего лишь попытка рассказать о мыслях, обуявших по прочтении стишка. Вот Вы говорите: «Откуда Вам это известно? Вы же не имели непосредственных отношений отношений с богом». Но в том-то и дело, Майкл, что мне ровным счётом ничего не известно. Но вера и не является итогом последовательного научного рассуждения. В отличие от знания. И уж тем более не приходит она непосредственно. Согласен, что человек, имеющий с божеством непосредственные отношения – Ваш законный клиент. Хотя почти такое же, прямое отношение с божеством повсеместно практиковалось и в язычестве. Да, я не могу похвастаться каким-то особенным знанием о Боге. Но любое знание о Боге вообще чепуха, поскольку непознаваемость является одним из качеств данной сущности. В Бога можно только верить. И через свою рецензию я лишь хотел донести до Вас собственный взгляд на вещи, чтобы Вы, так сказать, приняли это к сведению, не более. Большое спасибо за сделанные комментарии! Факт, что Метафизик оказался из тех, из небесных, разумеется, обескураживает. Хотя у меня, признаться, была подобная догадка, она возникла после прочтения финальной сцены с его спешным уходом – ради сохранения инкогнито. Но больно уж он туманно выражался для посланца небес. От посланца обычно ждёшь телеологической конкретики. Ведь скептицизм Скептика на том и взрос, что все доселе встречавшиеся ему небесные посланцы никак не вязались – ни словом, ни делом – с его собственным представлением о божественном. И чем больше было посланцев, тем больше возникало скепсиса. Теперь пара слов насчёт диалектики, которая, по-Вашему, «лишь отражает ограниченность мышления». У меня другой взгляд на неё. Наоборот, я считаю, что как только теряю из виду диалектическое, то тут же впадаю в обычное суеверие и хитростью краду у Бога тот самый миг напряжённейшего присвоения, на котором всё и держится. Вот Вы говорите о «выкрутасах старца», о противоречивости Заветов, но в том-то и заключается главная диалектическая проблема, связанная с Библией, что, став однажды чем-то лапидарным в религиозном смысле, чем-то, на чём индивид, по заверениям окружающих, вполне может выстраивать своё спасение (намеренно не использую оборот «вечное блаженство»), эта книга превратилась в бесконечную тягомотину, состоящую из множества вводных приближений, а сам субъект, ради которого всё это и было написано, оказался вынесенным за скобки. Но любая религиозная проблема – а это и метания Давида, и страсти Навуходоносора, и нытьё нашего Скептика – всегда является проблемой субъективной. Уберите отсюда конкретного субъекта, и вся соль мигом испарится, останется лишь бескрайнее экспериментальное поле для спекуляции. Лосский, Франк, Мамардашвили и т. д., всё это отличные примеры, когда именно по судьбам перечисленных авторов легче всего прийти к выводу, что спекулятивное понимание ужасно трудно монетизировать в экзистенциальной плоскости. Ибо истина, повторяю, это дух, но вовсе не отношение сознания к суммарному итогу всех допущений. А вера является как раз наиболее решительным выражением человеческой субъективности. Да и то же христианство, оно придаёт бесконечную значимость именно субъекту, оно хочет иметь дело только с ним, а вовсе не с человечеством или не с каким-нибудь избранным народом. Спекуляция же способна постичь христианство лишь как историческое явление, поэтому вопрос о его истинности быстро перерастает в задачу по как можно большему наполнению его мышлением, чтобы в конце концов, как это произошло у Гегеля, христианство превратилось в некую вечную рациональную мысль. Теперь про маскировку и про невыразимый абсолют. Согласен, в абсолюте снимается принцип отрицания, но человек-то, взаимодействуя с абсолютом, должен при этом чётко понимать, что сам он абсолютом не является. Потому я и напомнил о необходимости различения природы Бога и природы человека. Вечный Бог с лёгкостью сводит любые существующие противоречия в высшем единстве, но под силу ли такое бренному человеку – это большой вопрос. Посему к любому мыслителю лично у меня есть только одно требование – чтобы он не забывал, что сам существует. В противном случае он перестаёт быть человеком и превращается в научную проблему, или в книгу, или в искру всемирной истории. Таковы мои комментарии к написанному Вами, Майкл.
Максим Седунов 15.09.2019 14:05 Заявить о нарушении
Дело в том, Максим, что и в своей рецензии, и сейчас, Вы приписываете богу вполне определённые свойства, рассуждаете о его природе, сравнивая с человеческой, и ставите себе задачи в соответствии с этими представлениями. А психологический аспект возникновения такого представления я постарался объяснить. Вот Вы говорите, что просто верите в бога. Но непостижимого бога Вы сами наделяете вполне постижимым качествами и ставите от его имени себе задачи. И, кстати, на мир Вы смотрите именно глазами Творца - не иначе. Ведь человек, не являясь абсолютом (который не проявлен ещё и полон потенциями), пронизан им полностью, то есть он есть реализация абсолюта. Что до "телеологической конкретики" посланца, то он довольно быстро понял, с кем имеет дело, поэтому постарался обойтись без этой самой конкретики, потому что какой смысл? Каждый раз, когда Вы произносите "диалектика", я лезу в словарь, и до сих пор не понял, что это такое. Реальность трансрациональна и металогична, поэтому, повторюсь, эта самая диалектика есть способ ориентации человека. Но это его личная проблема - способность восприятия. Если он может ориентироваться лишь с помощью оппозиций, то это чисто ментальный тип, который не способен к интуитивному восприятию истины или целостности, а должен разложить целое на части, при этом теряя какие-то характеристики этого целого, поскольку диалектический метод есть редукционизм по сути. Я много читал Сократа с его совершенно формальной логикой по лексическому ряду, читал Гегеля с его шизофреническим выхолощенным резонёрством и ни черта не понял в такой диалектике - честно говорю. Истина улавливается напрямую и непостижимым способом - раз, и готово! А потом уже можно рассуждать. А Вы ещё и богом продиктованную Библию назвали "бесконечной тягомотиной" - на что же тогда опереться верующему человеку? Еретик Вы, Максим! Если серьезно, Ваше отношение к богу предельно субъективно, но проблема в том, что Вы вот этой самой своей субьективностью придаёте богу определённые качества, хотя и пытаетесь наделить его некоей объективностью, которая полностью отличается от человеческой. Поэтому, на мой взгляд, все Ваши рассуждения - это кружение на одном и том же месте, когда построена целая система отношений с плодом Вашего воображения (или веры). Ну и насчёт "спекулятивного понимания" того же Мамардашвили: Ваш вариант веры ad absurdum вообще не даёт никакой возможности понимания, поскольку акт веры противоположен акту понимания по своей природе, но Вы, тем не менее, упорно пытаетесь изложить своё понимание бога.
Хорошо, что удалось продолжить наш разговор. С уважением, Майкл Ефимов 15.09.2019 22:47 Заявить о нарушении
Майкл, добрый день!
Пардон за задержку с ответом, всё не было времени. Постараюсь ответить просто, чтобы не превращать нашу милую беседу в обременённый деталями учёный диспут. У сущности «Бог», чтобы мы могли отличать её от чего-то другого, имеется ряд атрибутов. Вездесущность, непознаваемость, предвечность и т.д. Можно, конечно, сказать, что эти атрибуты приписываю Ему я, поскольку речь идёт именно о моём субъективном отношении к Богу. Но с другой стороны, лично мне кажется, что именно эти атрибуты и делают бога Богом. И любой человек худо-бедно составляет для себя представление, кто же такой Бог. Хотя бы примерно. Атеист сразу говорит: бога нет. Кто-то пытается Его помыслить. Кто-то умудряется разглядеть в Нём даже некую объективность. А кто-то решает для себя, что Он есть. И у того, кто так решает, сразу возникает новый вопрос: чего же Он хочет? И тут появляется многообразие вариантов. Кто-то (в силу различных обстоятельств, в тот числе по причине традиции) становится мусульманином, кто-то христианином, кто-то агностиком, кто-то махровым гедонистом или атеистом, а кто-то вообще придумывает свой формат взаимоотношений. То есть по сути, став мусульманином, человек как должное принимает тезис, что Аллах хочет от него совершенно конкретных вещей, которые без какой-либо двусмысленности прописаны в Коране. И непростительны для мусульманина попытки рассуждать о целесообразности этих требований. Ибо они должны восприниматься как императив, данный свыше. От Вездесущего и Непознаваемого. Так же обстоят дела с требованиями И.Х. Или с буддистскими предписаниями. Когда имеешь дело с абсолютом, любые «почему?» совершенно неуместны. Потому что это абсолют! Такова диалектика предмета. Насчёт диалектики отвечу просто: в моём понимании, это такой замечательный способ пробираться к истине в вопросах вероятностного знания. Ведь мы говорим о вещах, например о Боге, которые существуют только в пределах вероятностного знания. Или о добре. Всё происходит на уровне понятий. Я стараюсь диалектически, то есть всесторонне, с учётом многообразия присутствующих противоречий, взглянуть на тот или иной вопрос, чтобы соотнести всё получившееся со своей телеологией – с телеологией конечного человека, который пыхтит тут и каждый божий день просыпается с вновь обновлённым представлением об истине. И к себе вчерашнему этот я сегодняшний с самого утра относится неизменно с лёгким презрением. Потому что сам пока ничего не успел натворить. Не скрою, ощущение утренней невинности временами вселяет необоснованный оптимизм. Согласен с Аристотелем, что телеология в таких вещах первостепенна. Она помогает выстроить приоритеты и действовать последовательно. В противном случае, если каждый раз напряжённо принимать новое решение, руководствуясь особенностями момента, или чувствами, или разумом, или веяниями эпохи, то может легко произойти взрыв мозга. Как минимум всё из-за той же амбивалентности. Чтобы быть диалектичным, нужно уметь выявлять противоречия, а затем что-то с этими противоречиями делать: разрешать их, или игнорировать, или воспевать, или усугублять, или научиться существовать среди них – вариантов уйма. Так что, Майкл, всё верно, диалектику вполне можно назвать способом ориентации, главная особенность которого заключается в том, что, помня про прочее, человек также не забывает и о том, кем сам он является и кем собирается стать. Вы правы и в том, что моё отношение к Богу предельно субъективно. Но разве субъективность не является необходимым условием для такого рода отношений? И разве вопрос о пресловутом спасении может оставаться злободневным для кого-то ещё, кроме как для охваченной страстью, бесконечно заинтересованной субъективности? Разумеется, не может! И это, Майкл, тоже не что иное, но диалектика. А вот Ваше обвинение, что я, дескать, пытаюсь наделить свою субъективность объективными качествами, его я полностью отвергаю. Попытаться нащупать нечто твёрдое вовне, что стоит выше диалектики, на что можно положиться раз и навсегда – это точно не мой формат мышления, поскольку он малодушен и насквозь лжив по отношению к божественному. Такой ловкий ход напоминает девушку, которая устала пребывать в объективной неопределённости, свойственной влюблённости, и хочет побыстрее попасть под венец, дабы обрести уверенность и надёжность. Но не стоит забывать, что цена такой надёжности – полная утрата идеи эротической любви. А цена стремления к объективности в теологических вопросах – полная утрата религиозности. Тот же Сократ, кстати, стоял на схожих позициях, говоря, что истина – это не что иное, но преобразование индивида внутри самого себя. А истина, приходящая по принципу: «раз, и готово!», всегда мимолётна и поверхностна. Во всяком случае, у меня точно. И ровно так же – «раз, и готово!» – это истина улетучивается. Как нечто случайное и эфемерное. Знаю, все эти мои разглагольствования непременно покажутся Вам снова чистой дичью. Но я вовсе и не надеюсь на чьё-то понимание. Просто пытаюсь в свойственной мне системе координат – диалектически! – изложить, коли представилась возможность, свой взгляд на данный предмет. Не более того. С уважением, Максим Седунов 18.09.2019 11:19 Заявить о нарушении
Добрый день, Максим. А откуда Вы или то же мусульманин знаете императив бога или Аллаха? Из Библии или Корана? Или как-то напрямую? Да, и всё же Вы наделяете бога качествами. Хотя ими же можно наделить сознание как таковое. "Названное Дао не есть Дао" - верно? Ну и вся диалектика Сократа ничего не стоит, если он оправдывал рабство. Для ориентации в мире не требуется выявления формальных противоречий. Здесь есть иррациональное чувство. Или его нет. Но никакая риторика его не заменит.
С уважением, Майкл Ефимов 18.09.2019 17:16 Заявить о нарушении
P. S.
Я на ходу отвечаю, поэтому не всё сказал. Насчёт души: я ввёл это понятие как комплекс бессознательных содержаний, которые содержат человека, а не он их. Поэтому присваивать душу себе, своему Я, повторяю, недопустимо, так Вы себя совершенно запутаете. Душу спасать не надо - надо интегрировать её содержания, чтобы понимать любые свои мотивы. Все эти разговоры о душе есть признак неотделения себя как точки самосознания от своего бессознательного. Майкл Ефимов 18.09.2019 17:36 Заявить о нарушении
Именно так, Майкл, мусульманин узнаёт об императиве из Корана. Становясь мусульманином, он сперва произносит декларацию веры (шахаду), то есть клятву, что нет бога кроме Аллаха и что Мухаммед является Его посланником. Аллах надиктовал Мухаммеду Коран, поэтому императив Корана – это императив Аллаха. Что до Сократа и его оправдания рабства, то это вообще, извиняюсь, из другой оперы. Равенство людей перед Богом вовсе не означает их равенства перед людьми или перед законом. Но в том, что касается абсолютного блага (вечное блаженство), тут император и пастух, чёрный и белый, умный и глупый находятся в абсолютно одинаковом положении. Теперь про Ваши советы насчёт бессознательных содержаний, недопустимости присвоения души и насчёт интеграции её содержания. Хорошо, допустим, я проникся столь обнадёживающими словами. Но сразу же возникает вопрос, не ответив на который до интеграции, боюсь, дело не дойдёт. Во имя чего всё это следует делать? Что произойдёт, когда я наконец овладею этим тонким искусством и стану понимать любые свои мотивы? И каким образом изменится моя жизнь, если я всё-таки научусь что угодно опосредовать в высшем единстве?
Максим Седунов 19.09.2019 23:25 Заявить о нарушении
Я думаю, стоит прекратить наш диалог. Если я вдруг уверую в инопланетян ad absurdum, то я тоже начну строить сложную систему доказательств и объяснений их наличия и воздействия на меня с помощью формальной логики и той же диалектики. Но беда в том, что отправная точка моих рассуждений сама требует доказательства, а это невозможно. Именно с такими вот явлениями я имею дело на работе. И что-то доказывать тут бессмысленно, поскольку человек не осознаёт того, если хотите, диалектического противоречия, в которое он впадает: использует веру в то, чего нет, для применения в реальности. При этом мне приходится выслушивать очень ловкие и убедительные аргументы, интерпретации реальных событий и фактов в свете актуальной для субъекта идеи. Но вера не может сочетаться с актом мышления как таковым, она лишь получает вторичную обработку через идеаторные процессы, но они не есть в полном смысле самостоятельное мышление.
Что до Сократа, то мы говорили об ориентации в мире, и она осуществляется не посредством долгих формальных логических операций, а непосредственно через чувство, чувство этического содержания ситуации. Так что тут именно из той самой оперы. С уважением, Майкл Ефимов 20.09.2019 07:04 Заявить о нарушении
P. S.
Насчёт интеграции бессознательного: надо попробовать, тогда сами увидите - это не для вербальной передачи в качестве знания. Майкл Ефимов 20.09.2019 07:07 Заявить о нарушении
Интересный диалог. Но каждая позиция основывается на аксиомах которые в свою очередь есть результат индивидуального опыта и если один из собеседников пережил опыт всё есть Бог или Сознание а другой нет то договорится они не смогут.
Феликс Комаров 2 05.02.2020 15:40 Заявить о нарушении
Перейти на страницу произведения |
