Кураж

Аля танцевала на проволоке.
Для меня это было новое,
сказочное такое про лёгонькую Суок -
тонкая проволока,
земля, уходящая из-под ног.
Аля была красавицей и циркачкой.
Где-то лежит у нас её фотокарточка.
На ней она в белой шали.
Взгляд словно спрашивает: "Хороша ли?"
"Ох, хороша!" - отвечает моя душа,
но что-то внутри сжимается,
как лист на стекле - в дождик прилип и мается -
в небо не улететь и наземь не пасть.
Вот и в глазах у Али на фото такая страсть -
не любви, а боли, вынужденной неволи.
А может, мне это кажется.

Алина мама Глафира
жила в коммунальной квартире
на Большой Серпуховке
с мужем и сыновьями, Сашкой и Вовкой,
и ещё одним семейством попроще,
а Аля с сыном переехала в Марьину Рощу.

На Серпуховке мы иногда бывали,
мама дружила с маленьким сыном Али,
книжки читала ему, подарила
"Маленького Принца" Экзюпери.
Может, поэтому он, когда вырос, стал клоуном?
Чтобы смешным о серьёзном нам говорить?
Ну, а я  "словила" там странное слово.
Странное и прекрасное слово "кураж"*,
чтобы танцевать на проволоке
и брать эту жизнь за жабры
или на абордаж.

С тех пор уж полвека процокало,
но иногда, когда очень хочется выть,
я вспоминаю Алю и цирковых,
зубы стискиваю, преодолеваю мандраж.
В жизни, как в цирке,
важно не потерять кураж!