В пустой тарелке только хлеб себе

хозяйка дома запирает дверь.
с вечерней дойки молоко по крынкам
дела закончила и можно сесть за стол
под скатертью в цветочной кисее.
питье горячим не назвать теперь
от хлеба отрезает половинку
и тонкий ломтик больше не пластом:
в пустой тарелке только хлеб себе.
у кофты заскорузлы рукава
расскажут руки от чего мозоли
крючком проворным безымянный - стерт.
на среднем пальце след веретена.
о том как сети причиняли боль
пока их расправляла в бочке с солью
чтоб становились жестче и прочней-
она не будет никому стенать...
узлы на венах развязать нельзя
так накрепко затянуты работой.
и кажется что синих жилок пульс
не оборвать внезапным стуком в дверь.
она уже не ставит сапоги
а для дождей обрезанные боты: –
босой ногой не торопясь скользнуть
пока соседей не поднял кобель.
давно отлаял... на собачий век
хватило и тоски и ожиданья.
у дома поднималась в рост сосна
за это время -  расщепило ствол.
ветвями две дороги разошлись
любимый обнадежил: До свиданья
Даст Бог вернусь ты береги себя...
не берегла но прожила лет сто...
расскажут пальцы  как морозит цепь-
на вороте колодезном навита.
а вздумается ручку отпустить-
ведро сорвать  и сила не нужна.
поэтому бидончик на крыльце
для чайника и малое корыто.
большое погорельцам отдала:

Берите...
         мне в нём больше не нужда...