Дождь в Риме

Тяжёлые капли на тёплых  полотнах асфальта
взмывали, дробились на сотни мельчайших осколков
и, радугой вспыхнув, на окнах застыли,  как смальта,
чтоб свет в филиграни тончайшей мне помнился долго.

Сливаясь, ручьи  ускоряли неистовый гон,
гремя в водостоках, срываясь со скал  водопадом,
и Рим обезлюдел, напором грозы покорён,
в неведомых красках возник  перед взглядом.

Дождь гулкий прошёл и  такой разбудил листопад,
казалось, что он целый город засыпет по крыши -
в заплатках цветастых машины у бровок стоят,
под ними по листьям вода шелестит, словно мыши.

И снова снует и толпится беспечный народ,
искрятся витрины,  и музыка где-то играет,
и солнечный свет, рассекая крутой поворот,
в зелёный проулок - как белая стая влетает.

Рим как муравейник в густой паутине дорог,
что к свету ведут из  проулочек  тихих и узких,
туда, где царит милосердный спасительный Бог,
на древних руинах бесследно ушедших этрусков.

Сегодняшний Рим многолик, как былой Вавилон,
в нём пёстрая замесь  народов, наречий и нравов.
Он  мир покорял, а теперь уже сам покорён
своими рабами - по вечному Римскому праву.