Соловей

Мир давно уподобился Поднебесной,
император в депрессии, пусть великой.
Не хватает ему соловьиной песни,
а певцы при дворе - недовольных клика,
безголосых орава, где каждый - жулик...
Соловья бы, так тот не поёт в палатах.
Все министры, от лысых и до патлатых,
ищут новый мотив на листах книжулек -
может, Андерсен где-то поставил вехи,
обнаружим - и кончится депрессуха.
Император, на подданных глядя сверху,
говорит - соловья! Добавляет сухо -
а не то... Перепуганы миллиарды,
во дворце будто красным паркет заляпан.
Выручает посылочка мэйд ин Джапан,
бытовое изделие авангарда -
заведи - запоёт. Мудрецы довольны,
эта птичка щебечет, не умолкая,
в механическом горле мелодий волны,
правда, песенка, в общем-то, никакая.
Мир запишет пластинку, захочешь - слушай,
а не хочешь - так выключи, но при этом
знай, депрессия рядом зимой и летом,
как подруга, которая стала лучшей.
Шестерёнки сотрутся и станет глуше
птичий голос - отрада всего Китая,
где-то Ганс Христиан на диванном плюше
улыбнётся - а сказочка хоть простая,
но понятная - если пора проститься,
то не хватит механики и завода...
По уходу, возможно, просвищет оду
императору только живая птица -
не механика. время её завода
ограничено, и замолчит, ржавея
соловьиная песня, читай - свобода -
оставаться до смерти живых живее.