Я осязаю камень, камень тверд

Я осязаю камень, камень тверд
и влажен от холодных брызг фонтана,
я жив еще, а этот камень мертв,
и для меня прозрачен, словно прана.

Я знаю, что гранит есть пустота,
что в этом камне и за этим камнем,
нет ничего, что он - пустая форма.
Проходы в кристаллических решетках
открыты настежь, словно анфилады
господского заброшенного дома,
в них сквозняки, и слыша только эхо
шагов своих, идешь по коридорам,
чрез этот бесконечный лабиринт
ограбленных и выстуженных комнат,
где мамки с франтоватыми детьми,
старухи в разных стадиях маразма,
хозяин дома, дамы и болонки,
и мужики, застывшие в лакейской,
и попадаешь в узкую каморку,
а дальше дверь и выход в черноту.
И что в остатке? Только лишь дыханье,
все тех, кто населяет пустоту.

Кто раз вошел в мою земную жизнь
того потом найду по горстке пепла,
и прах воздушный, и огромный воздух
я наделю знакомыми чертами.

Вот детская площадка и на ней
пластмассовая красная ракета,
я слышу крики будущих теней,
у них в руках мячи и пистолеты,

а в небесах в сиянии холодном -
все те же хоры стройные светил,
но не исчезнут в пламени загробном
все те, кого я видел и любил.

От жизни, что прошла между огней,
останется лишь знание предмета,
и пустота гранита, и над ней -
мелодия, исполненная света.