Галина Огородникова 1959-2003. - вспомним светло!?
http://glupoe-serdce.livejournal.com/21359.html"> «Только пепел знает, что значит сгореть дотла…» Иосиф Бродский
Были и есть в этом мире люди, которые, чтобы светить остальным, сами сгорали дотла. Заживо так сгорали, часто обжигая и ближних своих. Кто-то быстро сгорал, кто-то медленно и не менее болезненно. Такие люди-свечи периодически появляются в любой сфере жизни – в науке, искусстве, политике даже… Марина Цветаева например… Леонид Губанов… Галину Огородникову можно смело отнести к данной категории людей.
Хотя, конечно, ее имя неизвестно массам. Зато те, кто имел счастье ее знать, видеть, слышать, единогласно говорили и говорят о том, что вот оно, настоящее!
Я так же подумала, когда в первый раз услышала ее запись. Что вот оно, настоящее. Не поза, не попытка выпендриться и спеть высокую поэзию, а настоящее такое поющее человеческое, женское горе, выпущенное из собственной души далеко за ее пределы. Хотя нет, не совсем так.. Применительно к Гале можно сказать словами уже упомянутого Иосифа Александровича – «Любовь больше того, кто любит».
В описании биографии я возьму на себя смелость воспользоваться информацией Ксении Кензо, лично знавшей Галину с младенчества.
Родилась 9 июля 1959 года в Кишиневе, где и прожила почти всю жизнь. С юности пела в Клубе Самодеятельной Песни (КСП). Часто выступала на слётах, фестивалях бардовской песни. Писать и петь было главным делом её жизни.
Галина была певцом в исконном понимании этого слова, бродячим певцом. Она пела в переходах и на улицах Кишинева, Москвы, Питера. Детей у Гали не было, семейной жизни не получилось. Был муж, но только 2 года. Зато благодаря тому, что у мужа была звукозаписывающая аппаратура, до нас дошли домашние записи многих Галиных песен «на стихи свои и великих мира сего», которые в оцифрованном теперь виде выложены в сети «ВКонтакте», а также на некоторых других сайтах. К концу жизни Галя успела записать студийный диск «Егоркина тайна», где она поёт уже надтреснутым голосом, через многое прошедшая, практически спившаяся, почти бомжевавшая, вечно стоявшая на семи ветрах с неизменной гитарой в руках.
В конце октября 2003 года Галю положили в реанимационное отделение психиатрической больницы под Кишиневом. С диагнозом шизофрения. Это уже стало классическим сюжетом в судьбах подобных ей людей, особенно поэтов. Хотя применительно к Галине нельзя назвать ее поэтом, в ее случае это наверное поэто-музыкант, и одно от другого не оторвешь. Хотя ниже я приведу те ее стихи, которые, по моему мнению, могут по праву считаться одними из лучших в современной поэзии.
Врачи психбольницы назначили Галине курс лечения шизофрении. Однако через два дня Галя впала в кому, и еще через четыре дня умерла. Возможно, сказалась недавняя травма головы, тем более в сочетании с препаратами. По словам знакомых, находившихся рядом, когда Галя впала в кому, условия в больнице были таковы, что как-то ее оттуда вытащить было нереально. Только кровать и рваное одеяло, никакого оборудования. Хотя ничего удивительного, учитывая то, что туда свозили в основном бездомных и маргинальных.
Когда прилично одетая девушка всю ночь просидела и проплакала у Галиной койки, врачи никак не могли понять, почему же рядом с этой бездомной – такая девушка, да такими слезами оплакивает. И по поводу всех, к Гале тогда приходивших, недоумевали так же.
"Галя была настолько необычным человеком, что у каждого, кто ее знал, осталось свое представление о ней" - так сказала о Гале ее непосредственная знакомая...
Этюд
Вот и дом, вот и двор,
Во дворе черный пёс,
В двух кварталах собор,
В двух кварталах погост,
Вот и стол и постель,
Вот святых жития,
На стене акварель,
Рисовало дитя,
Рисовало свой дом,
В изумрудном лесу,
Под квадратным окном
Рисовало лису
Золотую, как луч
На румяной щеке,
Золотую, как ключ
В неуклюжей руке,
Вот и дом, вот и двор…
***
Разговор с шестилетней девочкой о картине
Иеронима Босха "Несение Креста"
- А кто вот это, с бревном?
- Это Иисус Христос, а нарисовал его Иероним Босх.
- Ивероним бог?
- Иероним Босх. Но ты почти, что права – тот, что с бревном – Бог.
- Это бревно – крест. Жутковатая быль…
- А разве же Бог есть?
- У Босха, как видишь, был.
- А почему тогда Он тащит бревно один? Он что, полководец был?
- …Ага…
Всё войско Его, представь,
Двенадцать бродяг босых,
Уверовавших в Христа,
В то, что Он Божий Сын.
- А почему Сын? Он же ведь Сам Бог?
- Видишь ли, Бог един в лицах, причем в трех.
- Как это, три лица у одного вдруг?
- Да. Сына, Отца, а третье зовется Дух.
- А как Он таким стал, и где же Его дом?
И что Он такое знал,
А мама Его кто?!…
***
…Бог не Тимошка, - видит немножко…
Народная мудрость и группа "Адо"
Мы не скажем и слова о ней
В продолжение тысячи дней,
Потому что нам это и только осталось в наследство,
Мы не скажем о ней никому,
Ни в огне, ни в воде, ни в аду,
Пусть боимся всего, - и тюрьмы и сумы, и последствий.
Мы не скажем о ней никому,
Это непостижимо уму,
То, что мы вытворяем, чтоб только никто не увидел
Эту смертную бледность лица,
Эту тень жениха-подлеца,
Эту, в той, что святую обидел святую обитель.
Мы не выдадим тайны до тех
Пор, пока наш неистовый грех
Не превысит стотысячной меры её поруганья,
Мы отрубим ей воду и свет,
Мы пошлем ей терновый букет,
Мы назначим ей первое в пьяной бодыге свиданье.
Мы не скажем ни слова о той,
У которой обычай простой, -
В завершенье всего поглядеть, как ни в чём не бывало
На размытость изысканных черт,
Уплывающих в вечную смерть,
Мы не скажем ни слова о той, что себя отыскала.
Мы не скажем ни слова о ней
В продолжение тысячи дней,
Только Бог не Тимошка и вправду, Он видит немножко.
Так что нам что молчать, что кричать,
Все равно, на суду отвечать
За вранье, за упрямство, за подлость, за пошлость, за то что
Мы не скажем ни слова о ней
Мы не скажем ни слова о ней….
* * * * * * * * * * * *
У этой лютни цвет твоих волос,
У этих листьев запах твой и шелест
Твоей одежды, Боже, неужели
Мне ощутить все это до конца,
Я до сих пор не знаю для чего
Мне все это запомнилось так прочно,
Рассказывай другим, что ты порочна,
Станцуй другим, что было до того,
Как я тебя бессвязную прочел,
Не вчитываясь, чтобы не запомнить
Нечаянно деталей незаконных,
Которые здесь, в общем, ни при чем,
Которые случились не с тобой,
Которые хотели стать тобою,
Но ты была такой на поле боя,
Что мы с тобою выиграли бой.
*******
О, Господи, пожалуйста, прости,
Прошу Тебя, всего святого ради,
Прости за прегрешенья бабу Надю,
Ушедшую по слухам к тридцати,
Усопшую неясно и темно
Кудрявой головой в кровавой луже
Прости её бестрепетного мужа,
Который, говорят, и был виной,
Который не отметил и крестом,
На ней, уже на мертвой вымещая
Грехи свои за тех, кого ночами
Железным воронком свозил в содом.
О, Господи, пожалуйста, прости
Грехи моей родни туберкулезной,
Прости её упёртость и бесслезность
И первым если можешь, пропусти,
О, первым если можешь, помоги
Войти самоубийце дяде Саше,
Который все равно уж не промажет
В свои еще невзрослые мозги,
Который не допьет свое вино
Последнее, за здравие той первой,
Красы зеленоглазой и неверной,
Которую прости уж все равно.
И, Господи, конечно же, прости,
Прости мою истерзанную маму
За то, что не смогла меня от срама
И от стыда ненужного спасти,
И что давно живет моим умом,
И все-таки слабея раз от раза,
Теряет на глазах последний разум,
Меня целуя в теплое клеймо.
И, Господи, сестру ее прости,
Красавицу и шлюху тётю Тому,
Которая в наш дом войдя бездомный,
Смогла его на щепы разнести.
И. Господи, дитя ее прости,
Сестру мою, зачатую совместно
С моим отцом, мой Бог, нам хватит места
Под этим солнцем, так не пропусти,
Пожалуйста, прости ее, прошу,
Гниющую по шабашам так рано,
Где призраки хозяйничают рьяно,
Где колятся и курят анашу.
Прости же за изнеженность лица,
За искренность излишнюю, быть может,
Скорее же за то, мой добрый Боже,
Что искренна еще и не до конца.
******
Это город страстей и соперниц,
Неподкупных и в ревности чёрствых,
Кое-как переживших неверность,
Перешедших растерянно в сестры.
Это город, где гордый мужчина,
Подарив неизбежным уходом,
Неизменно становится сыном,
Появляясь в дверях через годы.
Это город, где в ссыльные лета
Психовал и беспутничал Пушкин,
Это город трусливых поэтов,
За советом бегущих в психушку.
Это город намерений дерзких,
Подрастающих на самиздате,
Это гордо, мальчик еврейский
Все равно выбирает распятье.
Все равно выбирает дорогу
В стороне от проложенной нами,
Это город отмеченный Богом,
И об этом пока что не знает.
*********
Да знаешь ли ,что ты меня спасла,
Меня, не окрещенную в купели,
Когда из приамурской колыбели
Рванула на себя и вознесла.
Рванула на себя и пронесла
Над черною дырою Магадана,
С пеленок наградив меня приданным
Затерянного ссыльного узла,
Застиранного бабьего платка
Затянутого натуго на память,
Повыбитыми шаткими зубами
Навеки безымянного зэка.
Да, знаешь ли, что ты меня спасла,
Забросив в Сахалинскую острожность,
Где горькую чимчу и осторожность
Корейскую распробовать дала.
Да знаешь ли, что ты меня спасла,
Когда губила жаркими югами,
Где под моими крепкими ногами
В земле трава беспамятства росла,
И где перегоревшую уже,
Меня увидел юный бессарабец,
Поведавший о том, чего же ради
Дается Слово выжженной душе.
************
Расскажи-ка мне, родимый,
Чем жила я эту зиму,
Где с тобою нас носило.
Говоришь, зима короткой
Выдалась, и много водки
Выдал мне декабрь нечёткий.
Говоришь, мы много пили,
Говоришь, мне морду били,
Ну, а к Рождеству забыли,
Круглый стол в стихах нелепых,
Сигареты, булка хлеба,
Да в холодных звёздах небо.
Расскажи мне, если помнишь,
Как зима пришла на помощь,
Превращая в полдень полночь,
Приходили на лучину
Девы Нина и Полина,
Знать, была на то причина.
Говоришь, что тем весенним
Днём Христова Воскресенья
Под родной церковной сенью
На высокой колокольне
Ты да я, да дева Ольга
Ели крашенки без соли.
А потом случилось лето,
Расскажи-ка мне об этом,
Подарю ещё куплетом,
Впрочем, те же небосводы,
Те же песни в переходах,
Водка, хлеб да сигареты.
Говоришь на именины
Девы Нина и Полина,
Да ещё Екатерина
Принесли нехитрой снеди,
А среди гостей последних
двери Ольга отворила.
Господа Преображенье
Минуло, теперь осенним
Винам время, вне сомнений,
Говоришь, тепло в природе,
Отвечаю, снова в моде
Фильм известный "Дни затменья".
********
Я подымусь в любую чистоту,
Любой любви подвержена останусь,
Любым останком в побережье стану,
Напомню эту и напомню ту.
Я обещаю, юный пионер,
Любой любви подверженный в наитьи
Моей любви прослеживая нити
Мы выйдем на застуженный плинер.
Там будет тот, по имени цветок,
Он будет жёлтым, мы его не тронем,
И женщина, сидящая на троне,
Произнесёт:”Мой Дух, мой Сын, мой Бог”.
И ради этих трёх опальных слов,
Готова мёрзнуть, мыть, глодать и сниться,
Готова, если надо, просто спиться,
Готова жить и не искать основ.
********
Не спешил мой творец,
Но такого-то дня,
Он сумел, наконец,
Он придумал меня,
А к рассвету исчез,
Погасив блелый свет,
Взяв от серых небес,
Только глаз моих цвет.
Но по тем временам
Я уже не ждала,
Имена к именам,
Как попало жила,
И теряла окрест
Силу, зубы и стыд,
Осенял меня крест
Материнский навзрыд.
Но тем временем он,
Был упорен как Бог,
Понемногу свой сон
Собирая из крох,
И в кабак и в собор,
Воедино связав
Магдалины позор,
И Марии глаза.
То ли сон, то ли бред,
В черепушке туман,
Я сходила на нет,
Я сходила с ума,
В круговерть головой
Я просила огня,
Проклиная того,
Кто придумал меня.
Не спешил мой творец,
Но такого-то дня,
На январском дворе
Он увидел меня.
*******
Сына подарит Бог,
Бог и никто другой,
Будут рядить потом, -
Духом зачат Святым,
Да, снизойдёт и Дух
Божьей любви слугой,
Да, снизойдет и Дух, -
Бог обернётся Им.
Только ведь до всего
Деву увидит Он,
Деву увидит Бог,
Лучше которой нет.
Божий заставил страх,
Скажут о том потом,
Но для кого-то страх,
А для кого-то свет.
Так, для кого-то Бог,
Если не враг, то бред,
А для кого-то жизнь
Если не Бог, то ад.
Деву полюбит Бог,
Лучше которой нет,
Сына подарит Ей,
Духом оставшись Свят.
Сына подарит Бог,
Бог и никто другой,
Будут рядить потом, -
Духом зачат Святым,
Да, снизойдёт и Дух
Божьей любви слугой,
…Это захочет Бог
Сына…И станет Им.
http://zhurnal.lib.ru/o/ogorodnikowa_g_p/logintxt.shtml">
Другие статьи в литературном дневнике:
