1.21. http://www.stihi.ru/2010/07/08/2858 Японская поэтическая традиция (Александр Долин)
Средневековый поэт вака классического периода ни на минуту не может представить себя и свое творчество вне знакомых с детства гор и вод, цветения вишен и птичьих песен. Его образному мышлению чужда метафизическая абстракция. Поэзия вака всегда конкретна, привязана к земным реалиям, но вместе с тем она и дискретна, лишена всяких примет исторической эпохи, о которой напоминают порой лишь названия-интродукции с обозначением темы. Танка живет своей особой жизнью, обращенная ко всем и ни к кому – заключенное в изящной формуле впечатление неповторимого мига земного бытия. Даже в поэтическом любовном диалоге общее превалирует над частным, и собственные переживания, запечатленные в классических образах природы, осмысливаются в контексте многовековой поэтической традиции.
Вполне естественно, что при хэйанском дворе широчайшее распространение получили поэтические турниры (ута-авасэ), которые проводились регулярно и могли порой растягиваться на десятки и сотни раундов. Залогом победы становилось знание традиции и владение всем арсеналом канонической поэтики. Победители турниров пользовались огромной популярностью при дворе, а стихи их включались в классические антологии, принося своим авторам бессмертие.
Поэтическое творчество в эпоху как раннего, так и позднего средневековья отнюдь не исчерпывалось малыми формами, которые считаются типическим отличием японской литературы. «Длинные песни» тёка, пользовавшиеся популярностью с VIII по X вв., свидетельствуют о развитии в японском стихе масштабного лиро-эпического жанра. Правда, впоследствии стихи больших форм в куртуазной поэзии на японском действительно почти исчезли, но им нашлось место в других пластах литературы – например, в героическом эпосе гунки, в народных песнях и балладах, в поэтических драмах.
1.22. Из Википедии.
Нагаута или тёка («длинная песня») — длинная песня в японской поэзии (в отличие от танка — короткой песни из пяти строк, строящейся на принципе чередования строк в 5-7-5-7-7 слогов).
Принцип построения песни «нагаута» такой же, как и в танка, однако её размер практически не ограничен (до 50 стихов и более). Песня заключается двумя семисложными строками.
А. Е. Глускина в статье «Поэзия заката древности и ранней зари средневековья» так определяет этот жанр: Из 4516 песен «Манъёсю» можно выделить 57 сэдока, 265 нагаута и 4194 танка.
Метрически все эти поэтические жанры строятся на чередовании определенного количества слогов. В тёка, или нагаута, свободно чередуются пяти-и семисложные стихи, образующие двенадцатислоговые звенья, выраженные двумя строками и закрепленные в конце добавочной строкой по семи слогов. Для тёка, или нагаута, более позднего периода характерно наличие ханка, или каэси-ута, — своеобразного припева, или рефрена, в виде примыкающей к тёка танка — пятистишия, передающего основную мысль или главный эмоциональныйакцент «длинной песни»; иногда это просто отклик на содержание тёка, порой даже в виде ответа от другого лица. Последнее, видимо, отражает перекличку женского и мужского хора в обрядовых хороводах. Каэси-ута может быть несколько и разных по характеру, но чаще всего бывает одна или две.
Вот пример песни нагаута из «Манъёсю» с припевом каэси-ута добавленным в конце :
Песня, сложенная принцессой Нукада во время её отъезда в провинцию Оми
17
Сладкое вино святое,
Что богам подносят люди…
Горы Мива!
Не сводя очей с вершины,
Буду я идти, любуясь,
До тех пор, пока дороги,
Громоздя извилин груды,
Видеть вас ещё позволят,
До тех пор, пока не скроют
От очей вас горы Нара
В дивной зелени деревьев.
О, как часто, О, как часто
Я оглядываться буду,
Чтобы вами любоваться!
И ужель в минуты эти,
Не имея вовсе сердца,
Облака вас спрятать могут
От очей моих навеки?
18
Каэси-ута
Горы Мива!
Неужели скроетесь теперь навеки?
О, когда бы в небе этом
Облака имели сердце,
Разве скрыли б вас от взора?
Уже в "Манъесю" выявилась одна из характерных особенностей поэзии вака, которая во многом определила пути ее дальнейшего развития. Японское пятистишие возникло как послание - послание силам природы, богам, человеку. Поэзия играла роль своеобразного посредника между людьми и окружающим их миром. Увидев какой-нибудь прекрасный вид, человек испытывал восторг и этот свой восторг адресовал непосредственно природе, для чего и создавал песню. Сочинявший стихотворение, как правило, надеялся на вполне определенный результат: либо он хотел заручиться добрым расположением богов-ками, которые незримо присутствовали вокруг, либо рассчитывал повлиять на поступки и чувства других людей - добиться их благосклонности, подчинить себе их помыслы, пробудить в их сердцах любовь и т. п. Создается впечатление, что
для древних японских поэтов стихотворение было чем-то вроде заклинания, с помощью которого они хотели повлиять на мир. Эта особенность японской поэзии связана прежде всего с особенными отношениями между человеком и окружающим его миром, между человеком и природой.
В самом деле, если европейские поэты воспринимали действительность, окружающий мир, природу как нечто отдельное от себя, созданное до человека и существующее вполне обособленно, японская поэзия, как, впрочем, и вся японская культура, основана на представлении о нерасторжимом единстве природы и человека. Человек здесь не "введен" в природу, он не является чем-то высшим по отношению к ней и ни в коем случае не может быть мерилом всех вещей, он всего лишь частица мира, существующая в постоянном взаимодействии с остальными его частями и так же, как они, подверженная постоянным изменениям. Единство человека и природы исключает разделение мира на субъект - человека и объект - природу. В результате стирается грань между тем, кто видит, и тем, что видится, субъект и объект пребывают в сплавленном состоянии, сердце человека становится частью сердца природы, а потому
возможно непосредственное общение между сердцем человека и сердцем природы.
Именно это обстоятельство во многом и определяет особенный характер японской поэзии. Если в Европе поэзия всегда была лишь одним из способов отражения действительности, то в Японии она выполняла роль посредника между человеком и окружающим его миром, делала возможным их общение, являлась средством достижения гармонии человека и мира.
В европейской поэзии человеческие чувства чаще всего _сравниваются_ с теми или иными явлениями природы (и именно сравнение лежит в основе всех более сложных поэтических приемов), а в японской - человеческое не столько сравнивается с природным, сколько непосредственно через это природное передается, так что зачастую трудно сказать, о чем, собственно, идет речь, о чувствах или о природе. Взять, к примеру, одно из лучших стихотворений поэта
Отомо Якамоти ("Манъесю", 1567):
кумогакури Скрываясь в облаках,
накунару карино Крича, гуси
юкитэиму Улетают далеко,
Акита но ходати А внизу на полях колосья риса
Сигэку сиомоою Густо растут / растет моя тоска.
Здесь только одно, последнее, слово "сиомоою" ("думаю", "тоскую") привносит в стихотворение "человеческий" элемент, без него стихотворение было бы просто пейзажной зарисовкой. Формальное содержание стихотворения выражено всего двумя словами - "сигэку сиомоою" ("часто думаю", "постоянно тоскую" о любимой). Все остальное является чисто декоративным элементом - развернутым введением дзе-колюба к слову "сигэку", которое, имея два значения: "густой" (о растительности) и "частый" ("часто" в сочетании с
глаголом), сплавляет в единое целое природное и человеческое.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
