***... о своих детских горестях спустя три десятка лет Марина Цветаева расскажет в автобиографической прозе. «Круглый стол. Семейный круг. На синем сервизном блюде воскресные пирожки от Бартельса. По одному на каждого. — Дети! Берите же! Хочу безе и беру эклер. Смущенная яснозрящим взглядом матери, опускаю глаза и совсем проваливаю их, при: Ты лети мой конь ретивый — Куда — туда? — Смеются: мать (торжествующе: не выйдет из меня поэта!), отец (добродушно), репетитор брата, студент-уралец (го-го-го!), смеется на два года старший брат (вслед за репетитором) и на два года младшая сестра (вслед за матерью); не смеется только старшая сестра, семнадцатилетняя институтка Валерия — в пику мачехе (моей матери). А я — я, красная, как пион, оглушенная и ослепленная ударившей и забившейся в висках кровью, сквозь закипающие, еще не проливающиеся слезы — сначала молчу, потом — ору: — Туда — далёко! Туда — туда! И очень стыдно воровать мою тетрадку и потом смеяться!» Очень довольные собой взрослые довели Мусю до слез, но знать бы им, догадаться бы, допустить на минуту, что тот самый конь пройдет через все поэтические тетради Марины Цветаевой! Крылатый конь, летящий по-над башнями, по-над горами… — и в стихах, и в поэмах. «Отнеси меня туда!» Так ведь именно что — туда! Ей и потом трудно было точнее назвать адрес («Поверх за;кисей, Поверх ржавостей… В завтра путь держу, — В край без праотцов»). То была сильнейшая тяга — туда, не знаю куда, преданность тому, не знаю кому, сродни той тяге, какую безотчетно ощущает младенец, тянущийся к материнской груди. Из книги "Путь комет" Ирмы Кудровой © Copyright: Зоя Верт, 2014.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
