Из гостей
Петр Люкшин
Не с той ноги,
опять не с той ноги
привстал,
и стал беспомощней ребенка,
и лезут прямо в ноги сапоги,
как два неторопливых поросенка.
Кыш, кыш, ребята...
Нынче не ходок.
Лишь в зеркала смотрю смущенно-гордо.
Зачем вчера я шел наискосок
и поперечно,
и совсем нетвердо.
Сиротскою, как степь, казалась жизнь
( а что я пел? не вспомнишь раньше сроку).
На кой мне хрен такой капитализм,
в котором я
ни с боку ни с припеку?
Северная сказка
Петр Люкшин
Бесстрашных колокольчиков дуга
в краях глухих,
как в безднах океанских,
оповещает русские снега
о ярмарках,
о таборах цыганских,
о факелах, горящих на мосту.
...там в ярких травах прячутся букашки.
там розы и акации в цвету,
лазурный бант
и красные рубашки.
А Русь в снегу -
как облако в руке
у Бога, - молчалива и серьезна.
И только колокольчики в дуге
звенят в тоске несбыточной и звездной.
Оконца полусонные сквозят
домашним светом трепетно и скупо.
И Мать ведет Снегурочку в детсад
и говорит: "Побольше кушай супа."
Девятнадцатый
Петр Люкшин
Так гулять бы
и бродить бы
и смотреть во все глаза,
потихонечку
чинить бы
утюги и примуса.
Пить чаек
в избе сосновой,
Богу жалиться во сне:
" В двадцать первом мне хреново,
в девятнадцатый бы мне..."
Старый томик
Петр Люкшин
Все почтенные сказки
уже разобрали,
но осталась простая.
И в этой простой
Лето с осенью
спят на одном сеновале,
обрученные
доброй Полярной звездой.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
