Немного Бродского и релакса

И восходит в свой номер на борт по трапу
постоялец, несущий в кармане граппу,
совершенный никто, человек в плаще,
потерявший память, отчизну, сына;
по горбу его плачет в лесах осина,
если кто-то плачет о нём вообще.

И.А. Бродский

***
граппа - итальянский виноградный алкогольный напиток крепостью от 40% до 55%.

***
Иосиф Бродский

Натюрморт

<...>

Мать говорит Христу:

– Ты мой сын или мой

Бог? Ты прибит к кресту.

Как я пойду домой?

Как ступлю на порог,

не поняв, не решив:

ты мой сын или Бог?

То есть мёртв или жив?

Он говорит в ответ:

– Мёртвый или живой,

разницы, жено, нет,

Сын или Бог, я твой.

(отрывок)

***
Невидимки
(поэма)

эпиграф:
«Всю ночь напролет
жду, не запоет ли кукушка, -
фонарь в саду не гашу…»
(Иида Дакоцу)

До восхода осталось
сорок минут,
не больше.
Вымершая деревушка замурована
в тишину;
тишина распласталась
каменно-мертвой толщей.
До восхода осталось не больше, чем сорок минут.
На прогнившем крыльце,
скрепленном лишь
паутиной,
в холодном поту, широко распахнув глаза,
вцепившись в колени,
мальчишка
лет восьми с половиной
беззвучно, одними губами не прекращает
звать:

«Кукушка, ну где ты, родная?
Я здесь,
я – вот он.
Лети же скорей сюда!
Они
уже рядом, они переходят болото,
они опять говорят, что
не причинят вреда.
Так они говорили
каждому; я – последний,
и теперь невидимки – я знаю –
идут за мной,
чтоб совсем никого не осталось
в деревне.
Прилетай, кукушка,
прогони их, кукушка,
спой!»

Это не ветер расчесывает осоку,
это не шелест травы, это –
тихий хрип
невидимок,
идущих знакомой дорогой
к единственному, кто еще не погиб.
Хрипят:
«Мы не хотим ничего дурного, мы никому не причиним вреда», -
врут. Каждое хриплое слово –
ложь.
Как всегда.

«Кукушка, скорее,
птичка, милая, слышишь?
Не оставь им меня, не отдай, прилети, прилети, защити, распугай
их, кукушка,
они уже ближе,
они, я слышу, досюда на полпути!»

Чуть хромая, чуть слышная
поступь, елейные лица
с огромными немигающими глазами.
Никто их не видит кроме
мальчишки да птицы.
Но птица, скорее всего,
опять опоздает.

«Кукушка, ну где же ты, милая?
Вон они!
Вот они!
Улыбаются приторно,
тянут склизкие руки,
имя мое – то ли всхлипами, то ли вздохами –
повторяют…
Кукушка, выходит, тебя
обогнали духи?»

----------

До восхода осталась минута –
никак не больше.
Вымершая деревушка замурована
в тишину.
Тишина распласталась
каменно-мертвой толщей.
На крыльце
распластался
маленький детский труп.
Из вскрытой грудины мальчишки,
из остывающей тушки,
кто-то настойчиво зазывает
восход.
Из зияющей раны
вылетает
кукушка.

Солнце – встает.

Ку-Клукс Куракин
***
Писатель в банке. Творец под гнётом капитала. #Слава_Сэ

Знакомый литератор, человек тревожный, решил взять ипотеку. Пришёл в кредитный отдел, заполняет Формуляр. Банк попался любознательный, анкета дотошная, любая неточность чревата отказом.
Дальнейший рассказ не предназначен для детей с расстройствами внимания. Нужно будет следить за пальцем, сосредоточьтесь.

В графе «семейное положение» было только "холост", или "в браке". А литератор как раз летал по небу, отравленный гормонами. Он написал как есть: «Не женат, но собираюсь». Потом ещё подумал и вписал дату – 24-е октября. Свадьба сразу стала как живая. Чехов бы гордился таким кратким и точным ответом на каверзный вопрос.

Он жил с милой девушкой, простой и улыбчивой. Вкратце рассказал и о ней. Снова перечитал, нахмурился. Выходило так, будто у него свадьба, а у неё – нет. Могло показаться, будто он решил надуть сожительницу. Даже дату объявил, циник.
Пришлось добавить, что она тоже выходит замуж. Снова перечитал, ужаснулся. Теперь персонажи как бы жили во грехе и ещё на стороне мутили. Автор приписал новое пояснение: свадьба одна на двоих, он будет женихом, она - невестой.

История его страсти уже заполнила соседние абзацы и вылилась на поля. Просто возмутительно, на чём банки экономят бумагу.
Человек перечитал анкету с начала. В его талантливых руках справка о доходах превратилась в синопсис романа. Перед читателем разворачивалась история тяжёлого невроза. Рефлексии героя напоминали позднего Уэльбека. По обилию лишних деталей было ясно – герой лжёт себе и банку. Он либо мерзавец, либо сбрендил и галлюцинирует невестами. В отчаянии автор вписал последнюю строку, ироническую. Он уже смирился с реноме идиота и хотел лишь оставить людям надежду на иные формы жизни в сексе. Финальный текст был таков:

«…Я не женат, но собираюсь. Свадьба 24-го. Женюсь на Ларисе. Мы проживаем вместе, снимаем квартиру. Лариса взрослый человек, неплохо зарабатывает и понимает на что идёт. Она согласна выйти за меня, хоть её решение и может показаться подозрительным. Т.е., она будет невестой, а я женихом. Извините за многословие. Нервничаю. В психологии такой феномен называется логорея.»

Кредитная комиссия признала заявление лучшим в истории банка. Ссуду утвердили. Работники просились на свадьбу всем отделом. Но литератор включил внутреннего засранца и не пригласил этих добрых богачей. Между искусством и жизнью должно быть расстояние, сказал он угрюмо.
***

Другие статьи в литературном дневнике:

• 20.01.2015. Немного Бродского и релакса