Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, дарит за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина,
И широкая грудь осетина.
Ноябрь, 1933
После прочтения, на него донесли, забрали в НКВД, пытали, но отпустили...
После открытия архивов НКВД сохранился текст, написанный О. Мандельштамом у следователя. Посмотрите...какой подчерк...после пыток...
После была ссылка, попытка самоубийства и второй арест, этап во Владивосток.
Ни дата смерти, ни ее причина, ни место захоронения не известны.
Вечная память.
Душа его во благих водворится, и память его в род и род.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
