И. С. Денисенко

Евгений Трой: литературный дневник

Иван Сергеич бродит по лесам...
Иван Сергеевич Денисенко



Иван Сергеич бродит по лесам – и эта страсть, как видимо, взаимна. Он этот мир однажды написал, здесь жизнь его, отрада и заимка. Он внемлет пёстрой птичьей болтовне – пока поют, наверное, усадит котёл с заваркой, обратясь вовне, среди берёз и замерших усадеб. Он спит в стогах, читает по следам, неспешно перелистывает листья: здесь лось бродил, а здесь глухарь слетал, тут волчий дух, а там улыбка лисья.


Весь этот край изучен от и до, но полон вдохновенья и полёта, когда восходит в небе Виардо, и свет её ложится на болота, расходится, серебрян и тягуч, дрожит в воде пугливо и капризно, и сердце преломляет этот луч, как дивная, магическая призма. И сердце преломляет ясный край, осенние опушки и юдоли – просторы эти хоть всю жизнь вбирай, а не впитаешь и десятой доли,


зато пропахнешь дымом и травой, и сердце у ночных костров согреешь… Он бродит, он далёкий и живой. И я пишу ему: «Иван Сергеич, вы там, в лесах, таинственных вполне, где туча тяжелей мешочка с дробью, а здесь, в промозглой невской тишине, я вновь явился к вашему надгробью. Какой-то год, начало октября, все летние рапсодии пропеты. Нева от сонной скуки отекла и силится залезть на парапеты.


Здесь многое знакомо Вам, хотя, конечно, тут не калька и не слепок того, что Вы забрали, выходя, запомнили всем сердцем напоследок. Но если слушать дождь, закрыв глаза, кто станет думать о часах и датах? Вы бродите в лесах – за небом, за туманами в мерцающих раскатах: там то ли гром, а то ли топоры, и высота с улыбкой несравнимой вытаскивает, как из-под полы, и рассыпает уток над равниной.


Они летят, прекрасен их полёт, они подобны линиям в пунктире. Их видят все – приказчик, что поёт в притихшем и восторженном трактире; старик, чья речь угрюма и косна; помещица в кругу гостей сомлевших; подпаски, что пугают у костра друг друга разговорами о леших; крестьянка в поле; юноша в саду; и тот немой, что так внезапно чуток… А утки набирают высоту, и высота разглядывает уток».


Не правда ли, порою жизнь длинней, чем виделось из детства, из ромашек? И верно ли, что кто-то там за ней встречает, улыбается и машет? Негромкий дождь, мерцание дорог. По крышам влажный блеск лежит, как наледь. Я без приветствий начал монолог, засим имею право не финалить. Осенний вечер смотрится в плиту. Горсть фонарей под хмурым небосводом. И утки, замедляясь на лету, как листья, льнут к холодным чёрным водам.


***


Грусть переплавлена в слова...
Иван Сергеевич Денисенко


Грусть переплавлена в слова.
Когда всё сыро, голо, блёкло,
Горячим лбом вжимаюсь в стёкла.
Бормочут ветры и листва,
И чёрная земля промокла.


Я постигаю мир с нуля,
Забыв про всё, чему научен.
Мой взгляд скользит по серым тучам,
В густой туманности снуя,
И день становится тягучим.


Листы и листья. Тихий стук
Души, очнувшейся в скворешне...
Пишу тоскливее, поспешней.
И женщина, прильнув к холсту,
Глядит пространно и нездешне.


До капли выжатый октябрь
Срывает ветхие покровы,
И листья клёна так багровы,
Как капли крови на ногтях,
Что, проступив, упасть готовы.


И в этой хмури, в этой мгле
Я стану тенью, очертаньем,
В одной из точек мирозданья
Застыв, как бабочка в смоле –
За месяц до похолоданья.


***


Мы взыскуем в других не чуда,
а всего лишь родного света:
вы оттуда – и мы оттуда,
вы про это – и мы про это.



Чем насыщенней цвет вечерний,
тем активнее и пристрастней
ищем точки пересечений
в тех, с кем ныне в одном пространстве.



Наши игры и наши ранцы,
небо, полное звёзд и ветра…
То, иное, что было раньше,
в сердце теплится самоцветно.



Что за странная амплитуда!
Но разносится над волнами:
«Вы оттуда – и мы оттуда,
мы всё помним – и это с нами».



Книги, фильмы, стихи – проверка,
чтоб своих отделить от прочих
до того, как дыханье века
между дат нарисует прочерк.



Старой шутки, простого слова ль,
незначительной самой вести –
нам хватает, чтоб плакать вдоволь,
чтоб молчать и смеяться вместе.



«Мы с тобой с одного редута,
нас питали одни коренья.
Вы оттуда – и мы оттуда» –
раздаётся сквозь поколенья.



Я кладу вам под ноги строки,
для защиты рисую знаки:
пусть вам будет теплей в дороге,
пусть вам будет светлей во мраке.




Другие статьи в литературном дневнике: