Операция Немыслимое.

Операция "Немыслимое". Как союзники хотели бомбить нас сразу после Победы
Владимир Корнилов

Двадцать пятого апреля мы отмечаем 75-летие первого контакта советских и американских военных, освобождавших Европу от нацизма, той самой знаменитой встречи на Эльбе. Раньше, в самые сложные периоды взаимоотношений между США и СССР, эту годовщину регулярно вспоминали на официальном уровне. Как будет сейчас, пока сказать сложно. И дело даже не в пандемии, из-за которой традиционные юбилейные мероприятия в немецком городе Торгау, где произошло это символическое событие, перенесены пока на октябрь. Дело в той исторической войне, которую Запад развернул против России и фактов.
В нынешних условиях, когда на Кремль усиленно и планомерно пытаются взвалить ответственность за начало Второй мировой войны, полностью перевернув историю с ног на голову, есть большие сомнения в том, что Вашингтон на этот раз отнесется к знаковому юбилею так же, как раньше. Мы же видим, как американцы перекручивают события той войны. Посольство США в Дании приписало своей стране освобождение концлагеря Освенцим. А совсем недавно российским дипломатам пришлось одергивать сотрудников посольства США в Москве в связи с менее чем корректным освещением освобождения Вены от нацистов. Различные западные структуры, политики, историки, журналисты и дипломаты делают все для того, чтобы у тамошнего обывателя вымыть память о роли советского воина в освобождении Европы. И напоминание о встрече на Эльбе не совсем вписывается в нынешний контекст антиисторической кампании.
Для нас же, вне зависимости от сиюминутной политической конъюнктуры, это всегда оставалось святым, наряду со славными победами Красной армии. Достаточно вспомнить, что в России поют о встрече на Эльбе: "Мы этой памяти верны". В нашей стране это событие всегда считалось символом надежды на потепление отношений между Востоком и Западом, на мир без войн. Причем мы так думали искренне, с открытой душой.
В принципе, примерно так же это событие преподносилось в 1945-м и в прессе союзников. Тем циничнее выглядят действия тогдашних западных элит, которые публично рассыпались в комплиментах советскому государству, спасшему мир от нацизма, а за спиной всерьез готовили планы немедленного вторжения в СССР и его уничтожения. По мере рассекречивания новых и новых документов той эпохи этот цинизм все очевиднее. Но в исторической войне, которая нынче развязана против России, эти факты как-то стараются не выпячивать — очень неудобная для Запада правда.
Да, к концу апреля 1945 года идея вероломного нападения на советских союзников, к тому же с использованием германского вермахта, на официальном уровне рассматривалась в Лондоне. Не без ведома Уинстона Черчилля Объединенный штаб планирования Комитета начальника штабов британской армии уже в апреле разрабатывал план вторжения. Причем британский премьер в это же время посылал Сталину телеграммы, в которых выражал возмущение наличием каких бы то ни было подозрений во враждебных Москве тайных замыслов. В частности, писал он об этом 28 апреля, то есть через три дня после встречи на Эльбе.
Пока Черчилль публично рассыпался в комплиментах советскому руководству и доблестной Красной армии, а его жена совершала 42-дневный визит дружбы по СССР, британские штабисты просчитывали подробные прожекты нанесения воздушных ударов по нашим городам и широкомасштабного вторжения. План операции "Немыслимое" (Unthinkable) был готов 22 мая. Начальству его предоставили утром 24-го. А накануне, 23 мая, распался кабинет министров Черчилля — лейбористы всадили тому нож в спину, покинув коалицию и вынудив тем самым объявить досрочные выборы. Кто знает, возможно, этот политический маневр и предотвратил новую глобальную войну. В начале июля 1945-го, то есть в те самые даты, на которые британские военные планировали нападение на СССР, партия Черчилля с треском проиграла выборы.
Именно на июль разработчики операции "Немыслимое" наметили вторжение. Для этого собирались использовать Польшу, где надеялись установить подконтрольное Лондону и, соответственно, враждебное Москве правительство. Это, кстати, к извечному вопросу о том, зачем Сталин так боролся за создание "буфера безопасности" на границах СССР и жестко подавлял любые поползновения на иные сценарии. Как видите, речь шла не о "паранойе", как пытаются представить западные и наши либеральные историки, а о трезвом расчете рисков.
К тому же планировщики "Немыслимого" явно недооценили мощь Красной армии, в середине апреля рассчитывая, что нацистская Германия будет разбита лишь к концу июня. Соответственно, циничное нападение на своего союзника Лондон собирался совершить сразу же после нашей победы над немцами. Но стремительное наступление советских войск сорвало эти планы. Это опять-таки к вопросу, для чего Сталин спешил разгромить немцев под Берлином до подхода англо-американских войск.
Британские штабисты, оценивая шансы на успешную кампанию против СССР, признавались, что война будет ожесточенной, тотальной и затяжной. И точно так же, как и Гитлер в 1941-м, наивно рассчитывали на "революцию в России". Поразительно, что уроки провала плана "Барбаросса", еще свежие в памяти, их ничему не научили. И ведь британцы, собиравшиеся ударить по и без того разрушенным советским мирным городам, еще не знали о том, что у американцев есть атомная бомба.
Английский же военный историк Джонатан Уокер в недавней книге, посвященной анализу этого безумного плана, вполне серьезно рассуждает о том, что в случае его осуществления атомный удар американцев пришелся бы не на Японию, а на Советский Союз. Правда, он сокрушается, что эффект был бы меньшим в связи с меньшей плотностью населения в "российских степях". То есть они там до сих пор обдумывают этот план. Видимо, с прикидкой не только на прошлое.
Такие же прожекты обсуждались на уровне американских офицеров и политиков. Достаточно вспомнить идеи генерала Джорджа Паттона, кумира нынешней американской консервативной публики. Откровенный русофоб, в своих дневниках он не раз указывал на необходимость уничтожить "диких русских", в том числе и используя для этого пленных военнослужащих вермахта и СС. Причем это не мешало ему, как и Черчиллю, обмениваться радушными улыбками и рукопожатиями с советскими коллегами. Так, 14 мая 1945 года в Австрии Паттон лично получил из рук маршала Федора Толбухина орден Кутузова, рассыпавшись в комплиментах, а вечером того же дня в дневнике назвал его и других наших офицеров "монгольскими бандитами". Спустя четыре дня он же выражал надежду на скорое нападение союзников на СССР. Такие вот у нас были "союзнички" — обнимались и держали камень за пазухой, готовясь ударить при первой возможности.
Такую возможность им не предоставили. Во-первых, Москва была в курсе — спасибо в том числе знаменитой "Кембриджской пятерке" наших агентов в Британии. А потому Красная армия готовилась к отражению удара в Польше. Во-вторых, мешало общественное мнение в западных странах, что отмечали и авторы проекта "Немыслимое". Так резко, в течение нескольких дней после восторгов относительно невероятных побед Красной армии, спасшей мир от нацизма, изменить настроения своих народов и солдат западный истеблишмент не смог бы. А потому и не рискнул.
События 75-летней давности — наилучший урок для современников. Ценя наш союз, воспевая наши подвиги в борьбе против общего врага, оставаясь верными памяти рядовых американских солдат, искренне обнимавших наших дедов на Эльбе, мы ни на минуту не должны забывать о той ненависти к нам, которую прятали за дежурными улыбками британские и американские генералы и политики. Это важно вспоминать особенно в этот период, когда значение нашей Победы пытаются принизить, оценивая соглашения той эпохи с точки зрения неких моральных принципов современности.
Уж если вспоминать о морали, то давайте оценим с этой точки зрения вероломные планы напасть на своего союзника и освободителя, лежавшего в руинах. Да любой пакт 30-х меркнет на фоне цинизма плана "Немыслимое".

https://ria.ru/20200425/1570527645.html?in=t

На Западе окончательно разоблачили все преступления России
Виктор Мараховский

МИА "Россия сегодня" ответило на вопрос, когда именно наша страна совершила свои главные военные преступления против народов Европы.
На первый взгляд — сам вопрос странный. Все же очевидно: последняя общеевропейская война случилась в 1939-1945 годах, видимо, тогда СССР и сделал все то плохое, в чем нас настойчиво и сурово обвиняют.
Но нет.
Если вооружиться занудством и перечитать упоминания России в ведущих западных СМИ в мае 1945 года, — то мы обнаружим, что никакой тяжелой вины перед цивилизацией на Советской стране не лежало. Наоборот — там царит всеобщий почет, благодарность и восхищение Красной армией и русским солдатом.
Специалистами МИА были детально изучены все публикации мая 1945-го в знаковых изданиях Запада — The Times (Великобритания), Le Monde (Франция) и The New York Times (США) — а затем статьи, посвященные роли СССР в войне, напечатанные в тех же изданиях за последние 20 лет.
Разница изумительная.
Заглянув в газеты 1945 года, мы увидим:
Le Monde: "Вклад великого русского союзника неоценим: именно российская сторона на протяжении трех лет выносила практически все давление со стороны вермахта".
Девятое мая, Times, Уинстон Черчилль: "Завтра мы будем отдавать особую дань уважения нашим русским товарищам, чье мастерство на поле боя стало одним из главных вкладов в общую победу, <...> в этот день западные народы с гордостью выразят свое почтение непобедимому союзнику, России, которая, жертвуя жизнями и терпя материальные разрушения, взяла на себя самое тяжелое бремя всех Объединенных Hаций".
И даже:
Десятое мая, NYT: "Советская политика в рейхе (то есть на оккупированных территориях Германии в отношении гражданского населения. — Прим. ред.) расценивается как либеральная".
Как ни парадоксально прозвучит, — главные наши военные преступления мы совершили буквально в последние годы.
Нет, разумеется, все шло по нарастающей в течение десятилетий. После Фултонской речи Черчилля, перекомпостировавшей великого русского союзника в мрачную тучу, наползающую на Европу, Советский Союз просто не мог оставаться в западной вселенной в образе полноправного участника коалиции сил света против фашистской тьмы.
Но слишком быстро превратить Красную армию из армии героев-освободителей, сломавших хребет нацизму, в армию насильников-поработителей было просто невозможно по одной простой причине: все до одного современники долгие пять лет были свидетелями войны, участниками войны, потерпевшими от войны. Французы 1940-х, 1960-х и даже 1980-х еще в большинстве своем были теми, кто помнил немецкую оккупацию. Англичане 1970-х и 1980-х еще были теми самыми англичанами, что в напряженном молчании годами слушали радио и прятались от немецких бомбежек и ракетных обстрелов. И даже в оплоте антикоммунизма США — главными русофобами были гитлеровские коллаборационисты, сбежавшие от возмездия на край света, а рядом с ними жили сотни тысяч, если не миллионы бежавших от нацизма евреев,для которых демонизация советского солдата, взявшего штурмом Освенцим, была кощунством.
Поэтому существование в мировой летописи "неудобного героя" — русского солдата — пришлось терпеть десятилетиями, смещая акценты медленно и по полградуса.
И каждое новое перерисовывание войны, приделывание новых персонажей на передний план батального полотна, стирание и увод вглубь ненужных сцен и событий — происходило на фоне чего-нибудь актуального.
В 1980-е, когда еще социалистическая Польша стала ареной главной битвы между системами (поляки требуют демократии, поляки протестуют против репрессий, гданьский электрик Лех Валенса получает Нобелевскую премию мира), — из задних рядов на военном полотне вызвали на передний план пакт Молотова — Риббентропа и Катынь. При этом Польша была объявлена "первой жертвой Германии" — что, возможно, несколько удивило чехов и словаков, чью страну Германия годом ранее раздербанила по-братски с Польшей и Венгрией.
В ранние 1990-е, когда объединялась Германия и настоятельно подгонялся вывод с ее территории советских войск, из отдельно взятой конъюнктурной головы вынырнула магическая цифра "два миллиона изнасилованных немок". Под ней не было (и нет по-прежнему) ни черта, кроме диких выкладок, пришедшихся ко двору, — но с тех пор идиотские выкладки стали базовой оценкой, они отлиты в целлулоиде и прописались в сотнях книг и тысячах статей.
В конце 90-х — нулевых, при проглатывании экс-советской Прибалтики НАТО и ЕС и придавливании потенциально опасных местных русскоязычных, гулять по западным СМИ был выпущен нарратив о Порабощенной Балтии.
А ко второй половине 2010-х, после украинского переворота и возвращения Крыма, — настал идеальный информационный фон к тому, чтобы стереть неудобного героя, Русского Солдата, с батального полотна совсем.
Началом этой акции стали заявления посла США в Сербии Майкла Кирби в 2014-м и главы МИД Польши Гжегожа Схетыны в 2015 году о том, что "Освенцим освободили не русские, а "Первый Украинский фронт (да, тот самый, армии которого были сформированы по всему СССР, и названный, естественно, по направлению боев)". Этой теме было посвящено сразу семь публикаций Le Monde ("россияне оскорблены заявлениями о том, что Освенцим освободили украинские солдаты Красной армии").
А кульминацию мы все слышали нынешней зимой, когда на праздновании 75-летия освобождения Освенцима вице-президент США Майкл Пенс в своей торжественной речи ухитрился упомянуть американских солдат (которых там не было) и не упомянуть советских (которые не просто освободили лагерь, но и заплатили за его освобождение несколькими сотнями жизней).
Говоря проще, с годами перерисовывание войны становится все смелее, мазки все резче. Свидетелей почти не осталось — детсадовцам 1945 года сегодня уже 80. Некому уже вспоминать в NYT, как эта газета хвалила советских солдат в Германии за либеральное отношение к местным. И спустя 75 лет Вторая мировая война в западной летописи состоит, в сущности, из следующих событий:
1) Пакт Молотова — Риббентропа, двойная оккупация Польши и Катынь;
2) Оккупация Франции и Битва за Британию;
3) Холокост и Перл-Харбор;
4) Высадка в Нормандии, африканская кампания и Иводзима;
5) Освобождение Западной Европы от зверских нацистов и захват Восточной Европы зверскими русскими.
Поэтому если в 1945 году негативные упоминания СССР в ведущих западных СМИ имелись в следовых количествах, и то мельком, — то сейчас они повелевают дискурсом и формируют картину прошлого.
Все в полном соответствии с концепцией Валлерстайна о том, что "прошлое всегда зависит от настоящего".
Но есть и хорошая новость. Держатели западного пульта от прошлого — а он по-прежнему в руках правительств и элит — уже стерли со своей картины великой войны все, что им не нравилось, и пририсовали туда все, что хотели.
И то, что у них получилось, уже настолько отличается от того, что помнят наши города и памятники, братские могилы и мемориалы, мемуары и фильмы, язык и культура, — что это просто две разные истории.
И незаметно подменить нашу память передовым новоделом можно только одним способом — снеся наше государство и стерев память физически, по примеру хихикающих пражских политиков, отважно победивших бронзового маршала Конева.
Но есть мнение, что это у передовых западных "повелителей реальности" получится сейчас не лучше, чем у гитлеровцев восемь десятилетий назад.

https://ria.ru/20200506/1570994243.html

Снос памятника Коневу: Восточная Европа больше не может обидеть Россию
Ирина Алкснис

МИД и Минобороны Чехии прокомментировали письмо главы российского военного ведомства чешскому коллеге Лубомиру Метнару, в котором Сергей Шойгу попросил передать России снесенный в районе Прага-6 памятник маршалу Коневу и сообщил о готовности Москвы взять на себя все расходы по доставке.
Заявления чешских госструктур сводятся к трем главным пунктам, из которых становится очевидным дальнейшее развитие событий: а) ответ на обращение будет обязательно подготовлен; б) "перемещение" монумента не нарушает никаких двусторонних договоренностей и в) памятник — собственность района Прага-6, в связи с чем Минобороны не может решать судьбу того, что ему не принадлежит.
Куда более живая реакция чешских властей последовала на другой вопрос журналистов — о возможном преследовании Москвой организаторов демонтажа. Представитель Минюста заверил, что Чехия точно никого не выдаст России.
Данная тема возникла неспроста, поскольку Владимир Путин несколько дней назад подписал федеральный закон об уголовной ответственности за уничтожение или повреждение воинских захоронений и памятников, увековечивающих память погибших при защите Отечества. Так что когда Мария Захарова назвала произошедшее в Праге преступлением, это было не эмоциональной вспышкой и красочным эпитетом, а констатацией того, как смотрит на ситуацию российский закон — что и подтвердило возбуждение Следственным комитетом соответствующего уголовного дела.
Идущая в последнее время атака Восточной Европы на мемориалы, посвященные подвигу Красной армии в годы Второй мировой войны, сильно отличается от того, что обычно представляют собой подобные процессы.
В сносе памятников почти всегда проявляется внутренняя жизнь страны в периоды острых кризисов. Это символический и идейный разрыв с прошлым, которое по тем или иным причинам горячо осуждается и отвергается. Наша страна дважды в прошлом веке пережила подобное: сначала после революции, а затем — к счастью, при куда меньшем размахе — в начале 1990-х. Теперь вот Запад в горячке либеральной политкорректности избавляется от ставших внезапно возмутительными и недопустимыми монументов, включая установленные Колумбу и американским отцам-основателям.
Но, очевидно, посягательства на советские воинские мемориалы в Польше, перенос Бронзового солдата в Таллине и демонтаж памятника Коневу — про другое. Не про внутреннюю жизнь соответствующих стран, а про их желание зацепить Россию: уязвить, оскорбить, унизить, спровоцировать на острую эмоциональную реакцию, с гордостью продемонстрировать в очередной раз позицию "не братья мы вам".
Правда, тут есть тонкость, которую наши восточноевропейские соседи никак не хотят заметить: причинить эмоциональную боль может только близкий. А они так давно доказывают обратное, так старательно топчутся на самых чувствительных российских мозолях, на долго жившем тезисе о "братских народах", что добились своего — Россия им поверила. Ну а раз не братья, то и переживать по поводу их действий особо нечего.
Российское общество воспринимает все эти скандалы под совершенно иным углом — в контексте исполнения долга перед предками, перед своими героями. И это тот случай, когда процесс по-своему важнее результата.
Ежегодно в стране уходят в экспедиции десятки поисковых отрядов. Каждый сезон они поднимают и хоронят с воинскими почестями останки сотен павших советских солдат. Кто-то может сказать, что это сизифов труд, поскольку всех в любом случае не найти и многие тысячи так и останутся лежать в безвестных могилах. Но смысл именно в том, что, продолжая эту работу, Россия отдает дань памяти абсолютно всем, отдавшим жизнь за родную землю.
Давно покойному маршалу Коневу, разумеется, все равно, что делают с его монументом нынешние чешские власти. Не все равно России, которая чувствует потребность и долг сделать максимум возможного для защиты памяти своего военачальника.

В отношении же восточных европейцев бурное негодование сменила невозмутимая работа профессионалов дипломатического и правового профиля. Государство по сравнению с человеком обладает очень серьезным преимуществом в виде куда более долгой памяти и длинных рук. Оттого и несколько нервная реакция чехов на последние действия Москвы: русские в режиме последовательной подготовки и спокойного ожидания пугают больше, чем в состоянии громкой ярости, выдающей боль и бессилие.
Что же касается эмоционального отклика российского общества на действия чехов и прочих соседей по западной границе в отношении захоронений, мемориалов и памятников Красной армии, то он, конечно, есть — но все больше сближается с тем, чего удостоились исламисты, почти двадцать лет назад уничтожившие статуи Будды в Бамианской долине Афганистана.

https://ria.ru/20200411/1569863236.html?in=t

Сталин как в воду глядел. К юбилею "раздела Европы"
Максим Соколов

Три четверти века назад, с 4 по 11 февраля 1945 года в Ялте проходила конференция "Большой тройки". Всего встреч на высшем уровне было три — до Ялты был Тегеран (28 ноября — 1 декабря 1943 года), после был Потсдам (17 июля — 2 августа 1945 года), — но только Ялта дала название для целой эпохи мировой истории.
Ялтинский миропорядок, как принято называть послевоенную систему международных отношений, действовал 44 года — с 1945 до 1989-го. Условной датой окончания ялтинского мира можно считать 3 декабря 1989 года. Тогда на крейсере на рейде у острова Мальта М. С. Горбачев заявил: "Мир покидает одну эпоху и вступает в новую. Мы стоим в начале длинного пути. Это путь в эпоху прочного мира. Угрозы насильственных действий, недоверие, психологическая и идеологическая борьба — все это теперь должно кануть в вечность. Я заверил президента Соединенных Штатов (Джорджа Буша. — Прим. ред.), что никогда не начну войну против США".
Исполненное энтузиазма объявление об окончании холодной войны совпало со стремительным распадением восточноевропейского блока. И в ноябре-декабре 1989-го это распадение полностью перекроило карту Европы: к новому 1990 году советской сферы влияния больше не существовало. Может быть, Горбачев делал хорошую мину при плохой игре, может быть, он искренне считал, что теперь народы, распри позабыв, в великую семью соединятся. В любом случае 44-летняя эпоха холодной войны, а равно стабильного мира тогда действительно закончилась. Прежних разграничительных линий, своим взаимоупором державших стабильность, более не существовало.
Более чем сорокалетнее ялтинское мироустройство оценивалось и оценивается по-разному. От негативных образов — "жертвы Ялты", "сожрали пол-Европы", "опустился железный занавес", до крайне позитивного в духе булгаковского Пилата — "На свете не было, нет и не будет никогда более великой и прекрасной для людей власти, чем власть императора Тиверия!"
Называть эпоху взаимоупора противостоящих друг другу блоков великой и прекрасной — это, пожалуй, чересчур, но считать, что Ялта избавляла человечество от прелестей третьей мировой войны, можно. Делая все возможные поправки на дипломатическое лицемерие, в котором упражнялись все члены "Большой тройки", все-таки стоит вспомнить обращение Сталина к партнерам, произнесенное 6 февраля 1945 года: "Да, конечно, пока все мы живы, бояться нечего. Мы не допустим опасных расхождений между нами. Мы не позволим, чтобы имела место новая агрессия против какой-либо из наших стран. Но пройдет десять или, может быть, меньше лет, и мы исчезнем. Придет новое поколение, которое не прошло через все то, что мы пережили, которое на многие вопросы, вероятно, будет смотреть иначе, чем мы. Что будет тогда? Мы как будто бы задаемся целью обеспечить мир по крайней мере на 50 лет вперед".
Вспоминая теперь М. С. Горбачева, новое политическое мышление и новых мировых лидеров, приходится признать, что товарищ Сталин как в воду глядел и даже не ошибся в сроках действия ялтинской системы.
Это не есть чудесная песня о Сталине мудром, родном и любимом, тем более, что грех, а равно и заслуга — на троих и можно также петь о Рузвельте или Черчилле родном и любимом.
Скорее всего, к началу 1945 года так уж расположились звезды.
Красная армия в этот момент приобрела несокрушимую инерцию, остановить продвижение на запад было невозможно, и задача политиков была в том, чтобы как-то оформить победоносные для СССР реалии, выставив те самые линии разграничения. То есть отыскать формулу "Это наше, а это ваше".
Она и была найдена. Вплоть до 1989 года и конца истории по Фукуяме этот принцип соблюдался. Прямое вмешательство на территориях, входящих в чужую сферу влияния, отсутствовало. Сталин проглотил греческую контрреволюцию, проведенную англичанами, Запад проглотил подавление венгерской революции (она же контрреволюционный мятеж). СССР не лез в итальянские дела, "свободный мир" — в чехословацкие. Доктрина Брежнева de facto признавалась.
Разумеется, динамический взаимоупор никак не означал светлую фисгармонию и отнюдь не исключал непрямых действий и прямых пакостей. И ЦРУ, и КГБ даром хлеб не ели, а уж за пределами Европы бодание было совсем напряженным. Но тем не менее в ялтинскую эпоху общепризнанным было то, что альтернативой сконструированному в феврале 1945 года худому миру может быть только новая попытка переиграть худые договоренности. То есть третья мировая или что-нибудь в этом роде. Чего по большому счету никто не хотел — длить компромисс всем сторонам казалось предпочтительнее.
Взгляд на качество компромисса бывал разным. Социалистические страны Восточной Европы (лимитрофы тож) считали ялтинский мир очень худым, но их никто особо и не спрашивал. Возможно, ялтинская система просуществовала бы и дольше, но советская верхушка открыла для себя сладостное новое политическое мышление и решила покончить с холодной войной, то есть с тем самым почти полувековым взаимоупором.
Последствия на лице.

https://ria.ru/20200209/1564432629.html?in=t

Другие статьи в литературном дневнике:

• 06.05.2020. Операция Немыслимое.