Семик
Olgerd
В червень росными муравками заплутали косари:
заполночь любились с мавками вдосталь до хмельной зари,
во бочаге барогозили да кружили лебедой –
знать, завёлся в навьем озере водяник немолодой.
На княженье сел ухватисто – не гляди, что борода,
ономнясь нашел ключа исток, где давно цвела вода,
сладил хатку потаённую в створе мельничных ворот:
надзирать, как в ночь ядрёную круголя даёт народ.
Водяного вежа лепотна, заугольями красна,
водяника рясной щепотью у вадьи разнесена.
По кутам плюгавы лазали, веселя блазную чудь –
мышекрысье шароглазое сгрызло лунную свечу.
В мокрой пойме нежить выстала, чтоб назолу навести
на любого, кто воистину вздумал лоб перекрестить.
Кереметь, кубышки щёлкая, трын–травы заплёл косу…
До чего ж ночами щёкотно заблудившим во лесу.
Чтоб в сутемках не шарохаться, как шальные косари –
обходи обапол рощицу, иль емшан с собой бери.
Колыхань
Olgerd
По–над миром ночь летит, вечер выметая –
полнолунье впереди, свет закатный тает.
По воздушным проводам канителью мелкой
льётся сонная вода в лунную тарелку.
Стёрта хрупкая черта между сном и небом,
где мурлычет темнота бархатную небыль.
Посреди медовых струн трепетного леса
ходит–бродит кот Баюн, сказочный повеса.
Стелет шаг на раз-и-два, начиная паки
проговаривать слова песни–засыпайки.
По веленевой тропе вьётся одинокий
кашемировый напев, шелковые строки.
Серпантинный наговор, сахарный да манкий,
подменяет естество блёсткою обманки.
Осуди, коль без греха! Ан не удаётся -
непростая колыхань вьётся–врётся–рвётся…
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
