Вот как бывает...
материал взят:http://gazetazp.ru/2006/45/7/#comment
из интерент-газеты "Заполярная правда"
Чудо Америки в Заполярье
Кому случалось побывать у южных северных соседей наших, в Курейке, Потапово, Игарке, да и хотя бы в той же Дудинке, и чьё любопытство не ограничилось посещением провинциальных лабазов и монополек, тот непременно обнаруживал на окраинах поселений похожую до деталей картину унылостей.
ЧудоАмерикивЗаполярьеЧудоАмерикивЗаполярьеВот как описал их в своих “Зарисовках” мой товарищ Николай Костецкий, побывав пару лет назад в Курейке: “Огромные, частично разрушенные теплицы... опустевшие дома с забитыми окнами и заброшенные полевые сельскохозяйственные угодья”. О каких развалинах речь, спросите вы? Это всё, что осталось от совхоза “Курейский”, прежде составной части племсовхоза “Дудинский”, участь и вид, как вы догадываетесь, имеющего ныне аналогичный. К слову, там же, в Курейке, жил–был этакий “северный Артек”, пионерский лагерь труда и отдыха, где в том числе и норильские дети не то чтобы овладевали ремеслом селянина, а всё–таки после имели представление о нелегком и столь необходимом сельском труде. Это позже мамы Норильска в сомнительной восторженности и умильности будут делиться отпускными впечатлениями, как их чада дивятся зеленой траве и недоумевают по поводу ее происхождения. Печально... Но это, повторяю, к слову...
Впрочем, заметит наблюдательный читатель, ни к чему для этого предпринимать дальние вояжи. Достаточно в Норильске добраться до хлебозавода, откуда картинно открывается панорама разрухи тепличного хозяйства бывшего совхоза “Норильский”, а чуть дальше, где в добротных коровниках холмогорские буренки давали некогда пять и более тысяч литров молока, нынче стойла железных коней... Всё так, всё так. Но если в совхозе “Норильский” погибло (а иначе как скажешь?) Живое Дело, то в упомянутых выше северных поселениях тихо и забвенно скончалась Наука. Большая. Интересная. Историей своей поучительная...
Нет такой земли, которая в умелых руках при со- ветской власти не могла быть повёрнута на благо человека. C.М. Киров
Давайте вместе попытаемся ненадолго вернуть из забвения и прочесть хотя бы несколько ее страниц.Остановимся на дате 5 ноября 1940–го, когда за три с половиной года до этого образованный Постановлением СНК СССР № 797 в Ленинграде НИИ полярного земледелия, животноводства и промыслового хозяйства и подчинявшийся всё это время Главсевморпути, был передан в Наркомзем РСФСР. Начиналась новая глава в науке о Севере... Сам же факт более чем трехлетнего пребывания научно–исследовательского института такой специализации в Главсевморпути свидетельствовал в первую очередь о КОМПЛЕКСНОМ освоении Заполярья. К описываемым событиям и дате в институте по всему Северу работало 23 опытные станции и пункта, четыре из которых вели научные изыскания на территории Красноярского края. Вот они:
Дудинский сельскохозяйственный опытный пункт (занимался вопросами растениеводства). Экспериментальной базы его теперь, пожалуй, и следа не осталось.
Игарская комплексная сельскохозяйственная станция (растениеводство, агрометеорология, животноводство, производство кормов). Мощная научная база. Теперь руины...
Ярцевский сельскохозяйственный пункт (растениеводство и животноводство). Поля брошены...
Потаповская оленеводческая опытная станция. Тематика научных работ того времени теперь не актуальна, современных тем нет... И не предвидится.
На всё про всё на четырех этих исследовательских базах работало восемь специалистов, о которых иначе и не скажешь, как в пословице о золотнике малом, но золотом. Справедливо будет, если имена этих людей я приведу в этом рассказе, хоть так увековечив память о скромных тружениках науки — Хренников М.М., Поляков П.Ф., Кузин М.С., Письменная М.Н., Вершинин Н.Г., Титляков А.И., Лебедева Е.П., Востриков М.З. Впрочем, с выбором пословицы я ошибся: результаты научных изысканий этого небольшого коллектива измерялись отнюдь не золотниками, центнерами урожаев невиданных ранее на этой нещедрой земле культур — редиса, редьки, брюквы, турнепса, чеснока, лука, огурцов, цветной и белокочанной капусты, моркови, картофеля... продолжать дальше?! Всё это росло на Севере, росло и кормило даже... Был получен, накоплен уникальный опыт полярного земледелия (звучит фантастически, не правда ли?), значение которого еще предстоит оценить по достоинству.
Менее чем через год, в первые дни войны институт получил директиву “О широком и ускоренном внедрении результатов работ”. Ни одна научная тема в течение войны не была закрыта, ни одна исследовательская станция не прекратила своей работы! Наоборот — появились новые направления в планах института. Вот некоторые из основных НИР по разделу растениеводства в 1943 году:
“Опытные посевы сахарной свеклы на Крайнем Севере”.
“Опытные посевы папиросного табака и махорки на Крайнем Севере” (недавно мы рассказывали об этом).
“Опытные посевы белой горчицы и рыжика на Крайнем Севере”. Этих культур и ныне днем с огнем обыщешься, и мало уже кто помнит и знает, что масла из семян этих растений — принадлежность русской кухни — высоко ценятся за целебные и кулинарные свойства. Нам же оливковое подавай... Но это опять–таки к слову пришлось...
“Семеноводство(!) овощных культур на Крайнем Севере”. Известно, что семенной фонд нашего государства, основы которого заложил генетик Николай Вавилов, — сокровище, по признанию ученого мира, бесценное. Пытались его сбыть втихаря за бесценок за границу: в наше бессовестное время дело обыкновенное. Слава богу, не вышло... А в сокровищнице той есть и жемчужины с полей северных.
“Проведенные, — читаем мы в годовом отчете, писанном, между прочим, ручкою, деталь сколь показательная, столь и трогательная, — в 1943 году пробные посевы сахарной свеклы... показали полную возможность выращивания этой культуры на Севере, включая заполярные районы”. И дальше: “Необходимость... (исследований — авт.) диктуется главным образом потребностью сахаросодержащих продуктов в питании населения Севера(...), представляет значительный интерес в аспекте создания САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ продовольственной базы на Севере”. Читается, как сказка с несчастливым концом, где доброе, светлое начало, положенное, кажется, вопреки всему в военном лихолетье, а худой конец — во временах всеразрушающей “целесообразности” и “рентабельности”. “Значительный интерес” к результатам выращивания овощей находим мы чуть ранее, в отчете за 1941 год: урожайность капусты — 166 центнеров с гектара, лука — 122, а картофеля того самого сорта “Чудо Америки” — 150 центнеров...
Чтение научных отчетов, согласитесь – занятие не самое увлекательное. Но это никак не относится к отчетам НИИ полярного земледелия, тем более в годы военные: это книга Веры и Преданности, увлекательнейшая история о служении Отечеству и Науке... И еще в них необычный для нашей земли аромат ягод и разнотравья, удивительная, зеленая география мира, вдруг, и не по волшебству, оказавшаяся на Севере. Вслушайтесь: Египетская, Шантанэ, Парижская, Датская, Бордо, Пиретта, Детройт... это всё свеклы да морковки, картошки и редиски, чужестранцы, поселившиеся (не без комфорта) в Заполярье.
“В Игарке (отчет 1941 года) в результате правильного ухода заложенный в стелющейся форме яблоневый сад полностью сохранился и дает ежегодный прирост и цветение”. Не Марс, конечно, где, по утверждению песенника–оптимиста, “будут яблони цвести”, но и не Сочи же... Не беда, что яблоки уродились величиною с грецкий орех — лиха беда начало!
Зато ягода!.. “Земляника (отчет 1943 года) успешно может зимовать в условиях Крайнего Севера без всяких выпадов”. Еще как зимовала... Сегодня она, видать, “выпала” со всех российских полей, коли, если захочешь отведать, ешь ее происхождением заграничную.
А черная и красная смородина, голубика и черника, морошка, малина, поляника и клюква! Ягодный букет, что на фото, собран не на юге, а на опытных (как–то и язык не поворачивается, звать их “опытными”) полях Игарки в военные сороковые. А мы втридорога из–за тридевять земель нынче! Теперь всё там зачумело, зачертополошило, дурниной заросло, как наше короткое скудоумство.
С
недавней оказией довелось мне побывать в Волочанке, где разговоры велись–плелись, кажется, далекие от северного растениеводства, а вот поди ж ты, как–то “вырулили” нежданно в общей оценке всё тех же “целесообразностей” любых занятий и труда на Севере на тему огородов заполярных. И запечалились в грусти о былом мои собеседники, вспоминая мамины турнепсы, свеклы и морковки с делянок под окном. Печалюсь и я вместе с ними, не в городе живущими, не в этом потребительском урбанистическом мире, который давно уже (как не заметили?) стал “вахтовым” и “конечным”, с теми, кто — если отбросить политиканство и лозунги — олицетворяет сегодняшний и завтрашний день Таймыра. Не по огороду северному, конечно, которому тоже не грех бы оду сложить, а по поводу того, что часто, подозрительно часто “рентабельность” и “целесообразность” покушаются на традиционные северные промыслы. Того и гляди они окажутся в разряде “инв. номеров” таймырской экономики. Какие уж тут оды? Реквием кстати будет... Про комплексное развитие Севера сегодня никто не вспоминает. Так, щиплют самое ценное...
А что до чудес Америки и Англии (и такой сорт картофеля здесь культивировали ученые), то чудес, как известно, увы, не бывает. Не случилось его и в Заполярье. А жаль...
Виктор МАСКИН.
Фото Валерия ЖУКОВА.
Автор благодарит Ирину Перфильеву за помощь в подготовке материала.
Другие статьи в литературном дневнике:
