Светлая память...

Лев Болдов....17 июля 1969. Москва — 19 февраля 2015. Ялта

Повеяло нежданным холодом
И в сердце заскреблась тоска.
А осень высветилась золотом —
В скупые щели чердака.
И озаряет мебель ветхую
И книг вязанки на полу,
И тянется кленовой веткою
К уснувшим ходикам в углу.
Нам здесь вольно, гостям непрошеным.
В пыли, средь сундуков с тряпьём
Отыщем в переплёте кожаном
Старинной памяти альбом.
Дагерротипы пожелтевшие,
Немое кроткое кино.
Какие здесь помолодевшие
Все те, что умерли давно!
И прошлого живое зеркало
Вдруг наши отразит черты.
Вот я — во фраке, с бутоньеркою,
А в белом платье — это ты.
Мы были вместе. Что ж, всё сходится.
Всё подтвердилось — век спустя.
Вот ты, светла, как Богородица,
К щеке прижавшая дитя —
Моё. А дальше мрак сгущается.
Недолюбившие тогда,
Мы здесь стоим — всё возвращается,
Как бумеранг, через года!
Дай руку мне на все скитания.
Какие ждут нас времена?
Какая грусть и нежность тайная
На дне зрачков погребена?
Как сонник, память перелистана.
За перелеском день погас.
И наши тени смотрят пристально
Из тьмы, благословляя нас.

*
Пойдем гулять по ноябрю,
Где дерева черны, как спички.
К Донскому ли монастырю,
В Нескучный, к чёрту на кулички.
Не всё ль равно, где пить до дна,
Впивать горчащий этот вечер,
Который оплатить нам нечем,
Но всё ж оплатим и сполна.

Пойдем гулять по ноябрю,
По топким тропкам неприметным,
И я с тобой заговорю
О самом главном, самом тщетном.
И прошлое обступит нас,
Скрутив, как щупальцами спрута.
И будет вечностью минута
И жалкою минутой час.

И нам не хватит сотни лет,
Чтоб отдохнуть от посторонних,
И светлячки двух сигарет
Затеплятся у нас в ладонях.
И наше тайное храня,
Пропахнув им, родным и странным.
Ты будешь прятать от меня
Кольцо на пальце безымянном...

*
Придёшь — за окнами кисель,
Не расхлебать столовой ложкой.
Поставим чай, грибы с картошкой
Пожарим, разберём постель.
И Время медленно умрёт,
Зубами скрипнув от бессилья.
И будет Пако де Лусия
Играть с Вивальди в очерёд.
Мы будем так с тобой близки,
Как никогда никто на свете —
Сбежавшие в пустыню дети
От взрослой склоки и тоски.
А после — слипшаяся прядь,
И ангел тихий, и — ни слова.
И мы проснемся в полшестого,
Чтоб Царство Божье не проспать.

*
Надо всё потерять, чтобы вновь оценить:
Шум листвы и дождя серебристую нить,
Скрип качелей, трамваев трезвон поутру
И на скатерти солнечных бликов игру;
И в воскресном метро путь вдвоём налегке,
У торговки вокзальной черешню в кульке,
И тропу через лес, и безлюдье окрест,
И на даче поленьев берёзовых треск;
Зелень с грядки, из чайных стаканов вино,
И шмеля, залетевшего с гудом в окно,
Из колодца воды леденящей струю,
Шорох платья, усталую нежность твою,
И волос, по подушке рассыпанных, прядь –
Чтобы вновь полюбить, надо все потерять!

*
Куда мне деться в этом городе,
Где всё отмечено тобой?
Где о моем весеннем голоде
Все воробьи наперебой
Кричат разбуженными стаями
Тебе – в открытое окно,
Не зная, что чужими стали мы
Давным-давно.
Куда бежать, куда укрыться мне?
Здесь всё тебе принадлежит:
И церкви с праздничными лицами,
И сонный с набережных вид.
Повсюду ты – и в хрусте гравия,
И в клейкой завязи листвы.
Твоих владений география –
Все улочки моей Москвы!
Я сам дарил их опрометчиво –
Тебе. Я сам тому виной,
Что здесь теперь мне делать нечего,
И уж тем более – весной.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 19.02.2021. Светлая память...