(отрывок из романа)
Были мгновения, когда Сева Пастушок с великой радостью понимал, что всё, происходящее с ним, всего-навсего кошмарный сон…. Однако уже в следующий миг его снова охватывало отчаяние, надежды испарялись, как капли пота на пылающем лбу, и снова становилось страшно. Тишина превращалась в ужас, а потом к горлу подступала чёрная холодная вода отчаянья, настолько страшная и реальная, что Сева Пастушок вставал на цыпочки и задирал подбородок так высоко, что хрустели шейные позвонки.
Отчаяние… Господи! Господи! Неужели я погиб? Так шептал Сева Пастушок ночи напролёт, шептал до тех пор, пока окончательно не оставался без сил, и тогда из его искривлённого пересохшего рта вырывалось только одно слово: «Я…. Я…. Я….»
И так случилось, что однажды рано утром, в палату Севы Пастушка вошёл доктор Живаго и сразу же, с порога, сказал громко и торжественно: «Вот и всё, что я хотел услышать от тебя, друг мой! Всё остальное рано или поздно рассыплется в пыль, останется только самое главное и бессмертное – Я! Я! Я!»
• Извините, доктор, – с трудом проговорил Сева Пастушок. – В детском саду и в школе нам все говорили, что «я» последняя буква в алфавите.
• Извинить не могу, – твёрдо сказал доктор Живаго и потребовал в сторону скрытой камеры: – Чаю нам индонезийского! – и засмеялся, потому что прекрасная девушка в сиреневом халате вошла в палату секундой раньше, чем он закончил говорить.
• Ну, друг мой, продолжим наш разговор. Что вам говорили в детском саду и в школе?
• Нам говорили, что «я» последняя буква в алфавите, – повторил Сева Пастушок, с наслаждением пригубив необыкновенно вкусный чай, пронизанный запахами Индийского океана.
• Русских людей уничтожают всеми возможными и невозможными способами, – сказал доктор Живаго. – История буквы «я» – история трагическая, стоящая на крови миллионов людей. Диверсия эта очень хорошо продуманна и направлена на уничтожение русского духа, торжествующего в русских детях тысячи лет. Сдаётся мне, что разработчиком этой операции были не какие-нибудь мелкие черти и бесы, а сам сатана.
• Сатана? – вздрогнул Сева Пастушок.
Он вдруг вспомнил слова отца, что сатана никогда не занимается текущими делами, а создаёт и материализует события, выходящие из ряда вон.
• Сатана, – ещё раз сказал доктор Живаго. – Дело в том, что согласно его плану последняя буква русского алфавита участвует в своеобразном кодировании русских детей. Ты прав, Пастушок: как только ученик пытается проявить самостоятельность, ему говорят «Я – последняя буква». Понимаешь, Сева, дикость такой ситуации?
• А как обстоят дела с этой буквой в других языках? – спросил Сева Пастушок. – Быть может, всё это лишь стечение обстоятельств?
• Я знаю, что всё это не простое стечение обстоятельств. Дело в том, что буква «Йа» в арабском языке стоит тоже на последнем месте, но она не является личным местоимением. В еврейском языке буква Йод или Йота тоже подвергнута уничижению. Она там самая маленькая. Да, эта буква во многих языках подвергается уничижению, но только в русском языке уничижение переходит на личность говорящего. Ловко придумано! А ведь старорусское «я» - АЗ минует эта участь. Причём, в арабском языке Аз означает гуся или спасителя. Поэтому знаменитый Паниковский прижимал к своему сердцу гуся с величайшей тоской и любовью! Понимаешь? Он пытался привлечь наше внимание к гусям. Таким образом, если мы не изменим эту абсурдную ситуацию, то наш народ ещё долго будет ощущать себя рабом чужого нам бога, – доктор Живаго задумался и вдруг торжественно, казалось бы, ни к селу, ни к городу, прочитал: «Аз Бог Ведаю Глагол Добра».
• Странно, – пробормотал Сева Пастушок. – Неужели у каждого слова есть тайна?
• В букве «Я» скрывается не просто тайна, а главная тайна человечества, уж поверь мне, Сева, на слово! – доктор Живаго сделал глоток чая и блаженно закрыл глаза.
• Какая же это тайна?
• Это главная тайна человеческой жизни на Земле, – снова сказал доктор Живаго. – Рано или поздно, но твоя земная жизнь, Пастушок, закончится, как заканчивается жизнь дождевой капли, проделавшей путь от грозового облака до беспредельного океанского пространства. Да, Пастушок, капля не умирает, но она перестаёт быть собой. Вот и ты, восходя в небо, сначала узнаешь и почувствуешь, что тебя во вселенной очень много. Потом ты разлетишься, как разлетаются осколки взорванного зеркального шара, по векам и тысячелетиям мировой истории. Тебя можно будет встретить на заре цивилизации и в новые времена, в эпохи, известные каждому школьнику, и в тёмные эры, вызывающие недоверие даже у мистиков. Ты почувствуешь себя облаком, дождём, громом, звездой, океаном и китом, пустыней и скорпионом, пашней и колоском, позвоночным и беспозвоночным, земноводным и пресмыкающимся. Ты станешь бессмертным и всеобъемлющим, но! Вот здесь-то ты испытаешь нечто ужасное. Там, где ты окажешься после смерти, «Я» не существует – и с этим почти невозможно смириться. Ни земная боль, ни земные холод и голод, ни тюрьма, ни каторга, ни удары судьбы, ни предательство, ни страх смерти не могут сравниться с отчаянием утери собственного «Я», ибо оно существует только на одной планете – на Земле. Вот это, Пастушок, и есть главный и единственный смысл нашего возвращения на Землю в любом облике, с любой даже самой страшной судьбой, лишь бы только снова ощущать себя как единственное и цельное «Я».
• Доктор! – выдохнул Сева Пастушок, поражённый небесным откровением. – Что же получается? Наших детей уродуют намеренно?
• Дело в том, – сказал доктор Живаго, – что когда, к примеру, человек произносит «Я», он тут же выходит на связь с Богом. Именно в этом маленьком слове скрыта душа всех остальных слов, понятий и символов. Если человек ещё в раннем детстве, конечно, с помощью своих родителей, сможет ощутить великую сладость этого слова, то вся его дальнейшая жизнь будет окрашена солнечным восторгом. Если ребёнку не повезёт, и он будет стыдиться этого волшебного слова, то в дальнейшем все слова, сошедшие с его губ, будут подобны мертвецам.
Сева Пастушок внезапно, словно вся его плоть в один миг превратилась в свет, понял, что доктор Живаго знает тайны, недоступные философам и богословам. Хотя, конечно, откровения этого человека были столь неожиданны, что для осмысления их нужно было какое-то время.
• Время для раздумий у тебя будет предостаточно, – улыбнулся доктор Живаго, словно прочитал мысли своего молодого подопечного. – Слушай, мой друг, и запоминай. Весь наш мир, всё наше мироздание создано из слова «Я». В этом слове звучит всё, что мы не способны понять, именно это слово может сделать видимыми невидимые нашими глазами миры. Запомни, Сева, что каждый человек – это только кожаный мешок, только пересохший среди пустыни колодец, и пока ты не почувствуешь беспредельную силу слова «Я», ты не сможешь быть живым, не сумеешь наполнить свой колодец живой водой рыдающего и смеющегося мироздания. Одним лишь словом «Я» человек даёт жизнь огромной армии небесных слов, и каждое есть символ некой вещи, а каждая вещь хранит в себе символ мира, а каждый мир является частью Вселенной. А Вселенная – творенье «Я», что можно представить себя, как танцора и его танец. Если же на земле торжествуют силы ада, надо знать, что право на жизнь им тоже даёт ваше «Я».
• Доктор, – дождавшись момента, спросил Сева Пастушок. – Вы хотите сказать, что Бог это ни что иное, как «Я».
• Конечно! – ответил доктор Живаго. – Каким является творец, таким же будет и творение его. Ведь разве кто-то способен сотворить произведение больше себя? Или меньше? Только лишь себя, себя – ни больше, ни меньше – способен породить на свет творец. Человеческое слово – это и есть Бог. Ежечасно, ежеминутно, вечно Он творит мир из наших слов, и поэтому мир всегда похож на нас. Ты понимаешь это, Пастушок?
• Кажется… – ответил Сева Пастушок.
