о нелюбимых занятияхДождь принес еще больше испарины и какой-то обреченной вязкости мысли, движений, желаний. Осадок, похожий на слив времени из-за устаревших алгоритмов космоса. Старой Земли уже нет. Новая не наросла. Ископаемые людей, рассыпанных по реликтовым излучениям, склеивают себя, кто чем может. Самый сильный клей, безусловно, любовь. После нее реестр не так богат и влиятелен, но искусство всегда рядом. И как раньше почву удобряли осенней линькой деревьев, сегодня логос удобряют потоками стихов, фотографий, картин. Удобряю и я, осознанно признавая уровень ремесленничества, а не мастерства. Когда не хватает дыхания, не задумываешься в выборе между ИВЛ и кислородной подушкой, что дали, то и хорошо. Необычное место в литературе занимают вещи, написанные не из любви к слову, а в преодолении пропавшего желания писать. Об образе Анны Карениной уже упоминала в одном из дневников. Ее образ удивителен не только резонансом, но и умело пробившейся правдой через приземленную мотивацию автора устроить публичную исповедь перед собственной женитьбой. Повесть "Гранатовый браслет" Куприн написал с анекдота, поменяв одну букву фамилии прообраза. Историю рассказывали как шутку в кругу его знакомых за вечерним чаем, о том, как служащий почты выбрал себе пассию и осыпал ее признаниями в письмах, подарив через одно из них дешевый браслет в виде дутого пасхального яичка и цепочки с сусальной позолотой. Анекдот стал в русской литературе частью синергий музыки и слов. Это необычно, но эпиграфом к тексту истории безответной любви стала музыкальная фраза из Сонаты для фортепиано №2 A-dur Op. 2 №2 Largo appassionato. Музыка неоднократно появляется в произведении и кольцует его сюжет, оставаясь тенью убившего себя героя, или убитого автором. Героиня видит своего визави только в гробу, и это придает звучанию трагический смысл и какое-то обреченное восприятие темы, а где-то и кровожадное авторское своеволие, изменившее реальность в угоду искусству. Интересно, что и Л.Толстой, описав тяжки окончания или прерывания любви, решается привести свою Анну на вокзал. В первой редакции он хотел ее утопить. Если написать чужую смерть, слизав историю живого человека для мастера слова не грех на планете, где проекция и лунный свет важнее реальности и земной грязи, то и действиям маньяков и убийц найдется оправдание. Амортизатор времени, если человечество останется как вид, через пару веков нивелирует и последствия второй мировой и образ ее злых гениев будет рассматриваться с позиции острова Святой Елены, давшей понять, что в мире есть гении и твари дрожащие, и никому этого пока не изменить. Следов ночного дождя почти не осталось, только на швах брусчатки оттенок земли обещает, что скоро бетон начнет рвать вездесущая трава, недосягаемая даже для газонокосильщиков. © Copyright: Кшесинская Деметра, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
|